Чингиз Абдулаев - Один раз в миллениум Страница 2

Дронго смотрел на него не перебивая. Халупович слегка волновался, и ему нужно было дать возможность немного успокоиться.

— Дело в том… — Халупович вздохнул. — Извините меня, но я должен быть уверен, что все сказанное мною останется здесь…

— Вы хотите меня оскорбить?

— Нет, конечно. Извините, если я вас обидел. Я только хотел…

— Дорогой Эдик Халупович. Если меня перевернуть и вытряхнуть все тайны, которые я знаю, думаю, что их можно собрать в многотомное собрание сочинений. Поэтому не беспокойтесь и спокойно излагайте мне ваши проблемы.

— Да, да, конечно. Извините меня.

Он смущенно — улыбнулся, взглянул на бутылку коньяка и продолжил:

— По натуре я человек увлекающийся. Вы были правы, я не всегда был такой. Закончил МВТУ имени Баумана, попал по распределению на «почтовый ящик», как тогда называли военные предприятия. Маленький городок, все друг друга знают. Я там провел целых пять лет. Потом перевели в другой «ящик». И так до восемьдесят восьмого года, пока не разрешили кооперативы… Меня тогда только перевели в Москву. У нас оказалось немного свободных денег, знаете, тогда на военных предприятиях очень неплохо платили. Нас было три компаньона. И мы вложили все деньги в компьютеры. Тогда компьютерный бум в стране только начинался и нужны были люди, хоть сколько-то понимающие в этом вопросе. В общем, дела у нас пошли совсем неплохо. К девяносто первому году у нас было около восьми миллионов рублей, огромные по тем временам деньги. А потом Гайдар с его реформой нас немного прижал. Пришлось начинать с нуля. Вы же помните, какая тогда была инфляция. Но на компьютеры все равно был большой спрос. И через пять лет на нашем счету было больше пяти миллионов долларов. В девяносто седьмом было уже пятнадцать. Один мой компаньон уехал в Израиль, а другой в Америку. Я тогда решил остаться. Откуда было знать, что потом случится.

Халупович налил себе коньяка, затем, долив коньяк в бокал Дронго, поднял свой.

— Хороший коньяк, — словно убеждая самого себя, пробормотал он и выпил залпом, как будто это был виски или водка.

— Мне осталось около восьми миллионов долларов, — продолжал Халупович, — и мне захотелось развернуться. Вы даже не представляете, как я жил в девяносто седьмом — первой половине девяносто восьмого года. Снимал виллы в Сент-Тропе. Жил рядом с принцессой Дианой, она как раз в августе проводила там время со своим любовником, перед тем как погибнуть в Париже. Я начал расширять свое дело. Какое это было время, вы наверняка помните.

Он тяжело вздохнул.

— Кто мог тогда подумать, что будет дефолт девяносто восьмого. Весной уже чувствовались первые признаки катастрофы, когда Черномырдина поменяли на Кириенко. Но я ничего не хотел замечать. Даже деньги отказывался получать. Считал себя миллионером. Мне платили семьдесят пять процентов, а оставшиеся двадцать пять — после внедрения компьютеров. Доллар стоил шесть рублей, был стабильно зафиксирован, и мне казалось, что все будет в порядке. В начале августа я прилетел в Москву, и мы отметили день рождения моего друга в «Праге». А потом улетел отдыхать в Ниццу. Никогда не забуду, как восемнадцатого августа сидел в ресторане, а за соседним столиком разместился какой-то тип в полосатой майке. Он достал мобильный телефон и начал говорить, улыбаясь своему собеседнику. Но постепенно улыбка начала сползать с его лица. Сидевшая рядом с ним молодая женщина с ребенком не понимала, что происходит. Сначала они поужинали, а он все еще говорил. Затем терпеливо ждали. Затем пошли по магазинам, а он все еще сидел за столиком, не притрагиваясь к еде и продолжая говорить. Нужно было видеть его лицо в этот момент! Он говорил по телефону в общей сложности несколько часов. И тогда я понял, что произошло нечто непоправимое.

В общем, тогда объявили дефолт. Что было потом, вы знаете. Банки закрывались, рубль рухнул, все полетело в тартарары. Из моих денег мне удалось спасти миллиона полтора. Пришлось закрыть фирму, чтобы рассчитаться с долгами.

— Невеселая история, — сказал Дронго после того, как его гость замолчал, — надеюсь, вы не пришли просить у меня взаймы. У меня вряд ли найдутся такие деньги.

— Нет, — улыбнулся гость, — ценю ваш юмор. Но, слава Богу, с этим у меня все в порядке. Мне даже удалось снова открыть фирму и несколько поправить дела. Правда, сейчас я беру деньги вперед и никому не доверяю. Я имею в виду — ни одному отечественному банку. Все деньги держу за рубежом, так надежнее. Но дело не в этом… Я думал, что все мои проблемы уже закончились. Но оказывается, ошибался. В общем, я сам виноват. Этот дефолт так стукнул меня по голове, что я стал немного сентиментальным. Когда положение несколько стабилизировалось, я решил вспомнить всю свою жизнь. У каждого из нас есть свои воспоминания. У некоторых приятные, у некоторых не очень. Поэтому я решил коллекционировать приятные воспоминания. В жизни у меня были три женщины, встречи с которыми я запомнил. Три мгновения в моей жизни. Плюс жена. Вы скажете, что это мало для сорока четырех лет.

— Не скажу, — серьезно ответил Дронго. — Дело в том, что я не считаю количество женщин самым главным в жизни мужчины. Это тот случай, когда качество гораздо важнее. Некоторым везет еще больше, чем вам. Они встречают одну женщину и на всю жизнь. Это не так мало — четыре женщины в вашей жизни.

— Если бы четыре, — неожиданно грустно усмехнулся Халупович, — на самом деле я бабник. Элементарный бабник. Жена, конечно, ни о чем не догадывается. Я имел в виду четырех женщин, которые были в моей жизни. К которым я испытывал какие-то чувства. А остальные… вы, наверно, меня понимаете. У меня бывали и другие женщины.

— Не понимаю, — холодно заметил Дронго, — я полагал, что мужчина спит с женщиной, которая ему нравится, и для этого не нужны другие женщины.

— В таком случае вы не бабник, — вздохнул Эдуард Леонидович, — а мне нравится в отношениях с женщинами процесс узнавания, тайна каждой из них, их взаимоотношения друг с другом.

— В каком смысле?

— В смысле карнавала. Когда у меня появились большие деньги, я начал позволять себе встречаться с женщинами. Сразу с несколькими. Вы меня понимаете?

— Нет.

— Мне было интересно, — Халупович чуть смущенно улыбнулся, — чувствовал себя, как на приеме у врача. Понимаете, к сорока годам хочется чего-то нового, каких-то особых ощущений. Женщин у меня было много. Некоторым я платил огромные деньги. После моего скитания по «почтовым ящикам», где приходилось утешаться вдовами или распутными бабенками, я мог себе позволить встречаться с теми, с кем захочу. Это мне понравилось. Постепенно я начал экспериментировать. Некоторые переходят на наркотики, некоторые становятся бисексуалами. Но я абсолютно нормальный мужчина. К тому же наркотики сказываются на вашей работе, а это недопустимо в серьезном бизнесе. На алкоголь меня тоже особенно не тянуло.

Он взглянул на бутылку и улыбнулся:

— Это всего лишь для храбрости. Одним словом, я нормальный человек. Но однажды я позвал двух девушек — для себя и своего друга, а тот не приехал. И мне понравились обе девушки. Им было уже уплачено, и они обе остались. Это было так здорово. Потом я пригласил троих. Тоже понравилось. Нет, даже не так. Мне очень понравилось. С тех пор я стал приглашать девушек, заранее заказывая их по знакомым адресам. Причем, я вызывал девиц из разных мест. Нужно было видеть, как они знакомились друг с другом. Это была настоящая драма, карнавал. Они немного ревновали друг друга, немного завидовали, приглядывались к невольным подругам. Даже следить за ними было ни с чем не сравнимым удовольствием. Однажды я зашел слишком далеко. Пригласил сразу пятерых. Трех из одного места и двух из другого. И вы знаете, это до сих пор лучшее мое воспоминание в жизни. Пять молодых красивых женщин — и я между ними. Если есть рай, то я был немного в раю. Я до сих пор помню всех их по именам. Это было красиво! Мы были вместе часа четыре, а когда я наконец поднялся с постели, они все вместе, все пятеро, вдруг начали мне аплодировать. Представляете? Это было так необычно. Только не думайте, что я хвастаюсь. Мне обычно говорят, что такого не может быть. Но я не вру, честное слово. Зачем мне вас обманывать, какой резон? Они мне аплодировали, и это было лучшее воспоминание моей жизни.

— В следующий раз закажу для вас диплом «заслуженного бабника», — пробормотал Дронго. — Вам не кажется, что вы несколько увлеклись? По-моему, вам доставляет удовольствие ваш рассказ. Или вам нужно было кому-то исповедаться?

— Конечно, нет. У меня случилась трагедия, и я пришел к вам за помощью. Мне нужно было все рассказать, чтобы вы меня поняли. Я не сентиментальный человек, но когда у тебя столько знакомых женщин, невольно вспоминаешь и другие отношения. Я решил вспомнить женщин, с которыми меня связывали не просто воспоминания. Три женщины, которых я любил и которым, как мне казалось, очень нравился. Кончается год, век, тысячелетие. Вот я и решил устроить себе такой праздник. Один раз в миллениум. Я разыскал их, нашел в других городах и вызвал в Москву. Я хотел познакомить их друг с другом.