Джун Томсон - Тайные хроники Холмса Страница 2

Лоусон умолк, а мисс Рассел начала рассказ звонким голосом, не торопясь и без каких-либо признаков волнения, если не считать того, что она изредка сжимала сложенные на коленях руки.

— Прежде всего, мистер Холмс, я должна немного рассказать вам о предыстории событий, которые заставили меня обратиться к вам за помощью.

Мой отец — банкир из Сити, ныне удалившийся от дел, — вдовец, у него больное сердце. По совету врачей отец переехал из Лондона в графство Сюррей, где купил виллу «Виндикот». Это дом, стоящий на краю деревни Литтл-Брэмфилд, расположенной недалеко от Гилфорда. В полумиле от нас находится замок Хартсдин.

Там живут молодой маркиз Дирсвуд и его дядя, лорд Хиндсдейл, младший брат покойного отца маркиза, который погиб на охоте в результате несчастного случая. Маркиз Дирсвуд остался сиротой (его мать умерла задолго до этого в швейцарской клинике, кажется, от злоупотребления спиртным). Тогда лорд Хиндсдейл был назначен опекуном молодого человека и теперь живет к замке, хотя маркиз уже достиг совершеннолетия и унаследовал фамильный титул.

Около семи месяцев назад я познакомилась с маркизом Дирсвудом при весьма необычных обстоятельствах. Поскольку молодой человек, как и его мать, здоровья был слабого, то в обществе появлялся очень редко, и гостей в доме тоже практически не принимали. Насколько я понимаю, он получил домашнее образование и ведет — точнее, вел до своей смерти — жизнь затворника. Правда, ему разрешали легкие упражнения и прогулки со спаниелем по кличке Хэндель по близлежащим полям и лужайкам, но, всегда в сопровождении слуги.

Именно во время одной из таких прогулок прошлой весной я впервые встретила маркиза. Я увидела его со слугой на лужайке рядом с домом. Они подошли к лестнице у забора, и слуга, уже перелезший через него, протянул руку, чтобы помочь своему хозяину. В это время Гилберт, как я стала его потом называть, потерял равновесие и упал, ударившись головой о столб.

Я подбежала помочь и предложила отвести молодого человека к нам в дом, потому что это ближе. У него кружилась голова, но при нашей поддержке он мог идти сам. Мы довели маркиза до виллы «Виндикот», где я оказала ему посильную медицинскую помощь. В это время слуга побежал за помощью в замок Хартсдин. Вскоре лорд Хиндсдейл приехал к нам в карете и забрал молодого человека с собой.

Неделю спустя маркиз в сопровождении своего дяди приехал к нам выразить признательность за помощь. Во время беседы я упомянула о моей любви к цветам, и маркиз Дирсвуд пригласил нас с отцом в замок посмотреть на их теплицы.

Это было первое из многих посещений за несколько последующих месяцев, во время которых мое знакомство с Гилбертом переросло в настоящую дружбу. Мне он показался одиноким молодым человеком, достойным сострадания и нуждающимся в обществе сверстников. У нас было немало общих интересов, и мы с удовольствием проводили время вместе. Я стала относиться к маркизу так, как, наверное, относилась бы к собственному брату.

Единственной тенью, омрачающей нашу дружбу, был лорд Хиндсдейл. Он очень любил своего племянника, даже слишком, поскольку и шага не давал ему ступить самостоятельно (хотя это отчасти можно понять, принимая во внимание слабое здоровье Гилберта). Несколько раз мои визиты отменялись по настоянию лорда, который считал, что Гилберт был слишком слаб, чтобы принимать в тот день гостей. Лорд Хиндсдейл — суровый и непреклонный человек, и я чувствовала, что ему не нравится моя дружба с Гилбертом.

Теперь я хотела бы подробнее остановиться на событиях прошлого лета. Гилберт и его дядя уехали из поместья, чтобы провести август в другой семейной родовой усадьбе — замке Дрампитлох на шотландском побережье. Спустя неделю после их отъезда я получила письмо от лорда — очень краткое, мистер Холмс! — в котором он сообщал, что его племянник, маркиз Дирсвуд, утонул, катаясь на лодке. Никаких подробностей в письме не было, и об обстоятельствах гибели Гилберта я узнала из газет. Может быть, вы их тоже читали, мистер Холмс?

— Конечно, читал. Прошу вас, продолжайте, мисс Рассел. Хотя тело так и не обнаружили, поминальная служба все-таки была проведена, не так ли?

— Да, мистер Холмс, в церкви Спасителя в Литтл-Брэмфилде. И присутствовали только ближайшие родственники и слуги.

Впервые выдержка изменила мисс Рассел, и голос ее дрогнул — видимо, при воспоминании о том, что, несмотря на ее дружбу с молодым маркизом, на поминальную службу она не была приглашена. Я видел, как напрягся в кресле Фредерик Лоусон, однако после непродолжительного молчания мисс Рассел овладела собой и продолжила:

— Я больше не имела никаких известий от нового маркиза Дирсвуда, коим после смерти своего племянника стал лорд Хиндсдейл, и все мои связи с поместьем Хартсдин, казалось, навсегда прекратились. Но три дня назад, около половины одиннадцатого вечера, мы с отцом возвращались в экипаже из Гилфорда, где ужинали с мистером Лоусоном, который многие годы является поверенным моего отца и стал за это время близким другом семьи. Когда мы проезжали мимо ворот поместья Хартсдин, я бросила взгляд на дом. Я сидела справа, занавеска была отдернута, и весь сад перед домом был у меня как на ладони. Светила полная луна, так что ни о какой ошибке в том, что я увидела, и речи быть не может.

— И что же это было? — спросил Холмс.

Он, как и я, находился под впечатлением достоверности рассказа и четкости изложения событий, хотя дрожь в голосе выдавала скрываемые чувства нашей гостьи.

— Я видела, что по лужайке шел Гилберт. Он шел в мою сторону, и черты его лица были хорошо различимы — по сравнению с прежними временами он похудел и осунулся.

— Он был один?

— Нет, его сопровождали двое мужчин, одного из которых, дворецкого Мейси, я узнала. Другого мне прежде никогда не доводилось видеть. Это был высокий, очень плечистый человек. — Голос мисс Рассел снова зазвенел от волнения. — Мейси и другой мужчина держали маркиза за руки, пытаясь вернуть его в дом. Какое же несчастное лицо было у Гилберта! На нем был написан такой ужас, что я и сейчас дрожу, вспоминая эту картину!

— И что вы сделали? — мягко спросил Холмс.

— Сказала кучеру остановиться, но когда я спрыгнула и подбежала к воротам поместья, Гилберта и двоих мужчин уже и след простыл. Наводить справки было поздно. Кроме того, я была так опечалена увиденным, что мне требовалось время для того, чтобы спокойно обдумать последующие шаги. После разговора с отцом я на следующий день посоветовалась с мистером Лоусоном и по его рекомендации написала письмо лорду Дирсвуду с просьбой о срочной встрече. Не вдаваясь в подробности, я просто отметила, что дело это личного характера, достаточно деликатное и может иметь последствия юридического характера. По этой причине я просила разрешить присутствовать на нашей встрече мистеру Лоусону как поверенному нашей семьи.

— Очень мудрое решение, — тихо произнес Холмс. — Насколько я понимаю, после смерти племянника дядя унаследовал не только титул, но и поместья, которые весьма обширны?

— Да, вы правы, мистер Холмс. Прямым наследником был его дядя. Учитывая именно этот юридический аспект проблемы, я понимала, что не могу вести беседу одна, а отцу из-за болезни сердца следовало избегать расстройств и волнений. Разговор с новым лордом Дирсвудом состоялся вчера утром.

Мисс Рассел повернулась к Фредерику Лоусону:

— Поскольку беседа шла по вашему сценарию, мне кажется, вам следует в точности описать все, что произошло. Мне больно об этом вспоминать.

Она откинулась в кресле с явным облегчением, поскольку закончила свою часть рассказа, а Фредерик Лоусон с серьезным выражением на красивом лице продолжил повествование:

— Разговор был очень неприятный, мистер Холмс. Как уже говорила мисс Рассел, лорд Дирсвуд — суровый и непреклонный человек, крайне недружелюбный в общении. Он молча выслушал мой пересказ того, что увидела мисс Рассел, а затем категорически отверг любое предположение о том, что его племянник все еще жив. «Мисс Рассел ошиблась», — настаивал он, хотя и не отрицал возможности самого происшествия, случившегося за два дня до этого. По его словам, человек, которого она видела, был не Гилберт, а слуга Харрис, который внезапно заболел и которого Мейси и еще один слуга выводили прогуляться на свежий воздух. А поскольку Харрис внешне похож на его племянника...

— Это возможно, мисс Рассел? — спросил Холмс.

— Разумеется, нет! — воскликнула она, и румянец негодования выступил на ее щеках. — Я хорошо знаю Харриса, и хотя он действительно отдаленно похож на Гилберта — оба черноволосы и хрупкого сложения, — я никак не могла бы принять одного за другого.

— А кем был тот третий, которого мисс Рассел не смогла узнать? Лорд Дирсвуд хоть как-то объяснил его присутствие?