Стейн Ривертон - Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать Страница 23

24

Свет в окнах

Телеграмма пришла накануне вечером. Лесничий читал в газете о приезде Хенглера в Копенгаген и о его участии в продаже картины Ван Дейка. Он тут же связал имя антиквара с собранием произведений искусства в Мариелюнде, и это его немного успокоило. Теперь ему было ясно, что молодой хозяин опасался, что к их коллекции подбирается какой-нибудь хищный иностранный торговец произведениями искусства. Профессор оставил его при этом убеждении. Самого профессора сообщение о приезде Хенглера нисколько не удивило. Напротив, его очень занимало, когда можно ожидать прибытия антиквара в Мариелюнд, и он пытался вычислить время его приезда, отталкиваясь от времени подачи телеграммы Ристом.

Повинуясь настоятельному совету профессора, лесничий рано утром ушел в замок, как называли здесь дом господина Мильде. Он решил внимательно осмотреть все комнаты, за исключением запертых, дабы убедиться, что все в порядке. После этого он собирался в час пополудни прийти домой к завтраку и потом снова вернуться в замок. Но в час он позвонил и сказал, что вообще не придет завтракать и что его не следует ждать даже к обеду, он вернется значительно позже. Никаких объяснений он не дал. Профессор с большим нетерпением ждал его возвращения. Только около половины девятого лай собак возвестил о том, что лесничий уже где-то недалеко. Наконец он вошел в сад. Пока он успокаивал весело бегавших собак, профессор заметил, что его друг выглядит очень усталым. Лесничему Сёдрингу было около сорока, он был невысокого роста, но стройный и ловкий. Носил коротко подстриженные усы. Темные волосы уже поседели на висках. Лицо лесничего всегда было чрезвычайно серьезно.

Он извинился перед женой, что не мог вернуться раньше, — у него оказалось много дел в усадьбе. За кофе он постарался выглядеть веселым, отчего был неестественно болтлив. Он рассказывал о трудностях с управлением усадьбой, но у профессора сложилось впечатление, что лесничий выбрал эту тему лишь для того, чтобы его жена тоже могла принять участие в разговоре. Раскурив сигару, лесничий уловил минутку и красноречиво взглянул на профессора. Этим взглядом он как бы предупреждал друга. Поэтому профессор дал ему выговориться. Он выжидал, предчувствуя что-то необычное. Наконец хозяйке пришлось вернуться к своим обязанностям, и друзья прошли в кабинет лесничего. Стены кабинета были богато украшены оружием и охотничьими трофеями. Уже стемнело, лесничий зажег электрический свет и спустил шторы. Он пригласил профессора сесть за большой дубовый стол и сам сел рядом с ним. Без лишних слов он начал что-то чертить на большом листе бумаги.

— Ты ведь был в Мариелюнде? — спросил он профессора.

— Да, один раз, гостил там несколько дней.

— Значит, ты должен помнить расположение комнат?

Профессор кивнул.

— Средняя часть замка и южное крыло меня не интересуют, — продолжал лесничий. — Вот план северного крыла. Его второго этажа.

Он пододвинул профессору готовый чертеж.

— Эти три комнаты, которые я пометил номерами 1, 2 и З, и есть те запертые комнаты, в которых господин Мильде хранит самые ценные произведения искусства. Как видишь, попасть в эти комнаты можно только через дверь, которая выходит в коридор слева. Из двух других комнат выхода в коридор нет, эти три комнаты — смежные. С другой стороны коридора находятся две комнаты побольше, они похожи на залы. Их господин Мильде предназначал для гостей, но, насколько мне известно, в последние годы гостей там не бывало. Зато сам господин Мильде частенько располагался в первой из этих комнат. Эти комнаты не были заперты, в них нашли много старинных документов и фолиантов, которые говорят о том, что господин Мильде занимался там своими генеалогическими изысканиями. Он ведь постоянно работал над хроникой своего рода. Люди, которые что-то изучают, часто нервничают и успокаивают себя тем, что переходят работать из одной комнаты в другую. Вообще-то хозяин пользовался библиотекой, занимающей часть гостиной.

— Можно также предположить, — продолжал лесничий, — что господину Мильде было приятно находиться поближе к своим любимым сокровищам, запертым в тех трех комнатах. Работая в большом зале, изучая старые документы, он мог легко попасть в них и рассеяться созерцанием своей редкой коллекции. При его жизни слуги или кто-то, кто был в то время в усадьбе, часто видели господина Мильде, отпирающим или запирающим небольшую дверь, что вела в эти таинственные комнаты. Он всегда очень тщательно запирал ее за собой. Я никогда не интересовался этой частью дома, ибо полагал, что человек имеет право хранить свои тайны. Но сегодня я осмотрел замок в двери, ведущей в эти три комнаты. Он современный и не похож на другие замки в старом здании, причем вставлен он относительно недавно. Господин Мильде носил ключ с собой на золотой цепочке.

— Почему ты решил осмотреть этот замок именно сегодня? — спросил профессор.

— Хотел проверить, может ли кто-нибудь при помощи другого ключа проникнуть в те комнаты. Это совершенно невозможно. То есть, господин Мильде с присущей ему основательностью позаботился о том, чтобы никто не проник в его тайну. Это явствует и из рассказов о том, что он любил уединяться в этих комнатах, очевидно, чтобы насладиться своей прекрасной коллекцией. Сам я не понимаю такой безумной любви к искусству, но, тем не менее, не отрицаю, что она существует. Он выходил оттуда всегда в превосходном расположении духа. Не так уж редко он, закончив поздно вечером свою работу, зажигал канделябр и заходил в те комнаты. Взгляни на чертеж. Эти три окна смотрят на здание конторы. Люди, которые задерживались там поздно вечером, часто видели, как свет канделябра двигался от одного окна к другому. Это господин Мильде ходил из комнаты в комнату.

Рассказывая это, лесничий заметно разнервничался. Профессор внимательно наблюдал за ним.

— Должно быть, что-то случилось? — спросил он.

Лесничий бросил карандаш на бумагу и встал.

— Все это бабья болтовня! — сердито воскликнул он. — Я человек не суеверный. Не верю никаким бредовым историям, которые так любят рассказывать в кухнях. Хочешь сегодня ночью пойти туда со мной?

— Куда?

— В замок.

— Конечно, хочу. Значит, что-то все-таки случилось?

— Видишь ли, наша глупая прислуга считает, что с этими запертыми комнатами не все ладно. Такие разговоры часто ведутся в старых домах после смерти хозяина. Но сегодня там произошло то, от чего я не могу так легко отмахнуться, потому что услышал это от человека, которому можно верить. Между двумя и тремя часами ночи в этих комнатах видели свет. И он двигался от окна к окну, совсем так, как во времена господина Мильде.

— Сегодня между двумя и тремя ночи, — вполголоса повторил профессор. Он задумался, прикидывая что-то в уме…

— Молодой хозяин опасается какого-то постороннего человека, — сказал лесничий.

— Нет, это не может быть он, — задумчиво сказал профессор.

— Про кого ты говоришь?

— Про Хенглера. Хенглер не мог успеть приехать сюда к этому времени.

— По-моему, ты этим разочарован? — заметил лесничий.

— Ты не ошибся.

25

Незнакомец в трактире Дёрума

Через час профессор и лесничий двинулись в путь. Тем временем взошла луна. Лес был залит ее серебряным светом. Они шли под кронами деревьев, как будто по волшебному саду или по дну моря, освещенному призрачным сиянием. Вечер был безупречно тих, белый лес — неподвижен, и именно эта таинственная тишина, эти неподвижные кусты и деревья в фантастическом освещении создавали впечатление какой-то нереальной мечты. Неповторимая красота вечера околдовала друзей. Они тихонько переговаривались друг с другом, чтобы их голоса не нарушили очарования ночи.

Профессор и лесничий выбрали самый короткий путь. Вскоре лесная тропинка пересекла проселочную дорогу и снова углубилась в лес. С проселочной дороги им были видны башни Мариелюнда, поднимавшиеся над деревьями. Там на перекрестке стоял небольшой трактир Дёрума, это было старое, крытое соломой здание с маленькими окошками, подобные уютные трактирчики еще можно найти кое-где в таких странах, как Дания.

Трактир Дёрума существовал не одно столетие. Здесь все было старым и подлинным, трактир стоял на земле обер-егермейстера и его хозяину было поставлено условие, что в нем все должно сохраниться так, как было. Дёрум понял это буквально и потому в его трактире до сих пор ели на оловянных тарелках и гости, сидя в темной прокопченной зале с низким потолком, могли видеть, как весело пылает в кухне огонь, в котором на вертелах жарится мясо. Над залой было три или четыре комнаты для гостей, где усталым путникам предлагалось переночевать в старинных кроватях с пологами.

Профессор и лесничий остановились у трактира, громко постучали в дверь дверным молотком и подождали.