Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи Страница 27

— Он касается следующего. — Диган выпустил в лицо хозяина дома облако дыма. — Частично во мне говорит обычное любопытство. Ожидали ли вы обнаружить в сейфе столь значительную сумму денег?

— Нет. У меня не было никаких особенных ожиданий. Я надеялся обнаружить там что-нибудь, дающее возможность продвинуться с нашим делом, но у меня и в мыслях не было, что там могут оказаться такие деньги.

— О'кей. Я вовсе не подозрительный человек, мистер Вульф, что вам подтвердит любой из тех, кто меня знает, — разглагольствовал Диган, размахивая сигарой, — но сейчас я возьму на себя такую ответственность. Да это кому угодно придет в голову в данной ситуации. А что, если вы знали о существовании денег или, по крайней мере, догадывались? Теперь, когда они обнаружены, что, если вы рассчитываете на то, что значительная сумма из них пойдет на оплату вашей работы?

Вульф хрюкнул.

— Друг мой сердечный, я должен спрашивать, а вы мне отвечать. Ну и что из того, если я на самом деле на это рассчитываю?

— Выходит, так оно и есть.

— Я бы не сказал. Ну, а если скажу?

— Я не знаю, что вам ответить. — Диган затянулся сигарой и на сей раз выпустил дым в лицо Паркера. — Если честно, я раскаиваюсь, что согласился, Я сделал это ради друга, который попал в тяжелый переплет, ради Селмы Моллой, но мне все равно не нужно было так поступать. Теперь я нахожусь в затруднительном положении. Я знаю, что она целиком и полностью поддерживает ваши попытки найти основание для нового расследования по делу Питера Хейза, лично я тоже, вы же могли понадеяться, что я собираюсь принять на себя обязательства по наследству и оплатить вам услуги и расходы. Но вся загвоздка состоит в том, что миссис Моллой не желает вступать во владение наследством или какой бы то ни было его частью. Это не имело никакого значения тогда, когда наследства, можно сказать, не существовало, но теперь, разумеется, имеет. Со временем оно к кому-то перейдет — на наследство всегда находятся родственники, но что они скажут, если я заплачу часть денег вам? Вы понимаете, в какой я оказался ситуации?

Он снова выпустил облако дыма.

— Понимаю. — Вульф слегка скривил губы — такой была одна из его усмешек. — Но вы неправильно поставили вопрос. Вместо того чтобы спрашивать что если я, вы должны были спросить если я. Вот вам ответ — нет. Я не потребую и даже не возьму, если мне предложат. Никакой части клада.

— Не возьмете? На самом деле?

— На самом деле.

— Тогда почему вы сразу не сказали?

— Я об этом сказал. — Вульф распрямил губы. — А теперь, когда я удовлетворил ваше любопытство, прошу у вас взаимности. Вы были знакомы с мистером Моллоем несколько лет. Вы знаете, откуда у него эти деньги?

— Нет. Я был страшно изумлен, когда их обнаружил.

— Пожалуйста, поймите меня правильно. Я не собираюсь вас в чем-либо обвинять, а лишь пытаюсь возбудить вашу активность. Вы были с ним в близких отношениях?

— В близких? Я бы этого не сказал. Он был моим другом, к тому же время от времени я имел с ним дела.

— Какого рода?

— Покупал у него советы. — Диган потянулся и стряхнул пепел в пепельницу. — Касающиеся инвестиций моей ассоциации. Он был экспертом в кое-каких делах, имеющих отношение к покупке и сбыту недвижимости.

— Но вы не заплатили ему и малой толики того, что было обнаружено в сейфе?

— Господи, конечно же нет. Я платил ему в среднем две, может, три тысячи в год.

— Таким был основной источник доходов Моллоя? Я имею в виду торговлю советами по поводу инвестиций в недвижимость?

— Я бы не сказал. Он занимался маклерством и небольшими финансовыми операциями. Не помню, чтобы он когда-нибудь говорил подробно о своих делах. Он не был болтуном.

Вульф склонил голову набок.

— Взываю к вашей помощи, мистер Диган. Что называется, услуга за услугу. Мне необходимо знать откуда деньги? Очевидно, за все время вашего общения с мистером Моллоем, как делового, так и личного, он мог сказать либо сделать что-то такое, что может навести на мысль о его деятельности, в результате которой он стал обладателем трехсот с лишним тысяч долларов. Естественно, намеки на это были, и если тогда они вам абсолютно ни о чем не говорили, то теперь могут о многом напомнить. Если вы, конечно, захотите. Я попрошу вас сделать усилие, мистер Диган. Если, как вы выразились, вы желаете мне успеха в моих попытках помочь миссис Моллой, то в таком случае это делает мою просьбу вполне оправданной. Согласны со мной?

— Согласен. — Диган взглянул на свои часы и встал. — Я опаздываю на встречу. Я обязательно подумаю и дам вам знать, если что-нибудь вспомню. — Он повернулся к Вульфу спиной, потом вдруг оказался к нему лицом. — Я знаком кое с кем из тех, кто имел дело с Моллоем. Хотите, чтобы я поспрашивал у них?

— Хочу. Был бы вам признателен.

— Думаю, вам следует расспросить миссис Моллой.

Вульф сказал, что он так и поступит, и Диган ушел. Проводив его, я вернулся в кабинет и остановился на пороге, потому что Паркер уже был на ногах, тоже собираясь отчалить. Он просил меня не беспокоиться, но я люблю присутствовать самолично при том, когда врата вульфовского замка распахиваются во внешний мир — я снял с вешалки пальто и помог Паркеру одеться.

Вернувшись в кабинет, я застал Вульфа в движении. Он встал со своего кресла, чтобы взять пепельницу, которой пользовался Диган, и направился в сортир, чтобы выкинуть пепел. Когда он появился, я спросил:

— Ничего от Фреда и Орри?

Он поставил пепельницу на место, сел, позвонил, чтобы принесли пива, два сейчас и одно попозже, и прорычал:

— Нет!

Если уж гиппопотам разозлится, так не на шутку. Жаль, что я не принес ему пачку денег поиграться. О чем я ему и сказал.

14

В какой мере Вульфу нравится показывать свои орхидеи, зависит от того, кому он их показывает. Болтунов он еще кое-как терпит, даже хвастунов выносит. Терпеть не может тех, кто притворяется, будто может отличить P. stuartiana от P. schilleriana, а на самом деле оказывается профаном. К тому же для всех, за исключением Фрица, меня и, разумеется, Теодора, который живет в обществе этих самых орхидей, существует железное правило: в оранжерею можно подниматься с единственной целью — благоговейно взглянуть на орхидеи.

Поскольку Вульф наотрез отказывается прерывать свои два ежедневных свидания с орхидеями и спускаться к себе в кабинет, за время нашей деятельности было несколько затруднительных случаев. Однажды я гнался по лестнице за женщиной, проворной, как газель, которую удалось поймать лишь на верхней ступеньке второго пролета лестницы, почти у самой оранжереи. Железное правило «о цветах» было нарушено всего раз шесть. О последнем его нарушении я и хочу рассказать.

В четыре часа Вульф был в таком же мрачном расположении духа, как и в три, когда появился Фред Даркин с раздобытыми им сведениями, касающимися Уильяма Лессера. Последнему оказалось двадцать пять лет, он жил с родителями на Вашингтон Хейтс, продавал безалкогольные напитки и никогда не сидел в тюрьме. Похоже, никаких связей с Ирвинами либо Аркоффами. Вроде бы никто не слышал, чтобы он собирался разделаться с человеком по фамилии Моллой, который предполагал увезти его девушку в Южную Америку, не было у него и оружия. И еще несколько предложений с «не». Вульф поинтересовался у Фреда, не хотел бы он заняться Дилией Брандт, взяв на себя роль того самого редактора, который собирается написать статью в журнал, но Фред не согласился. Как я уже говорил, Фред прекрасно знает, что его умственные способности не беспредельны. А посему ему велели идти и снова заниматься Лессером, что он и сделал.

Орри Кэтер, который явился вслед за Фредом, тоже потерпел фиаско. От мужчины с женщиной, видевших, как на Джонни Кимза наехала машина, не было никакого проку. Оба были уверены в том, что за рулем сидел мужчина, но не могли сказать, был он худым или толстым, белым или черным, большим или маленьким, с усами или без усов. Вульф позвонил в офис Пэтрику Дигану и узнал от него восемь фамилий и адресов людей, с которыми дружил либо просто был знаком Моллой и которые могли хотя бы косвенно намекнуть, откуда начинать расследование по поводу кучи денег в сейфе, и велел Орри их всех обойти.

От Сола Пензера все еще не было никаких вестей.

В половине пятого раздался звонок в дверь, я отправился выяснить, кто там, и увидел на крыльце «затруднительную ситуацию». Правда, я еще не знал, что это был он самый — просто я увидел перед собой Джеймса Р. Хэролда, нашего клиента из Омахи, который явно пришел выслушать наше сообщение о ходе расследования. Я распахнул дверь, пригласил его войти, помог раздеться, провел в кабинет и усадил в кресло. По пути я успел сообщить ему, что Вульф до шести часов недосягаем, однако сам я целиком и полностью к его услугам. Коль он сидел лицом к свету, мне бы следовало догадаться, что он явился не за тем, чтобы выслушать сообщение о ходе расследования. Он выглядел так, как подобает выглядеть человеку, попавшему в беду, чего о нем нельзя было сказать раньше. Его похожие на две прямые линии губы были поджаты, а глаза можно было назвать скорее мертвыми, чем живыми.