Агата Кристи - Пес смерти Страница 29

Она тряхнула головой.

— Какое же это раздвоение личности, — сказала она. — Это вовсе не Артур. Это вовсе не он. Не он. Я…

— Филлис, дорогая, — сказала леди Кармайкл ласковым голосом, — вот ваш чай.

Но что-то в выражении ее глаз, когда они остановились на девушке, сказало мне, что леди Кармайкл не очень-то любит свою будущую невестку.

Мисс Паттерсон отказалась от чая, и, чтобы сменить тему, я бодро спросил:

— А пушистый кот, наверное, отправился к блюдечку с молоком?

Она взглянула на меня удивленно:

— Пушистый кот?

— Да, с которым вы были там, в саду, несколько минут назад…

Раздавшийся звон не дал мне договорить. Леди Кармайкл опрокинула заварной чайник, и горячий чай полился на пол. Я поставил чайник на место, а Филлис Паттерсон вопросительно взглянула на Сэттла. Он встал.

— Доктор Карстарс, не хотите ли взглянуть на вашего пациента?

Я сразу же последовал за ним. Мисс Паттерсон пошла с нами. Мы поднялись по лестнице, и Сэттл вынул из кармана ключ.

— Иногда у него бывает странная прихоть — покидать дом и бродить по округе, — пояснил он. — Поэтому обычно, уходя из дому, я запираю дверь.

Сэттл повернул ключ в замке, и мы вошли. Молодой человек сидел на подоконнике, освещенный золотистыми лучами заходящего солнца. Сидел очень тихо, странно изогнувшись и абсолютно расслабившись. Сначала я подумал, что он не слышал, как мы вошли, пока вдруг не заметил, что его глаза, полуприкрытые веками, внимательно за нами следят. Его взгляд встретился с моим, и он моргнул. Но не двинулся с места.

— Поди сюда, Артур, — сказал Сэттл заботливо. — Мисс Паттерсон и мой друг пришли навестить тебя.

Но молодой человек на подоконнике только моргнул. Чуть позже я заметил, что он опять украдкой наблюдает за нами.

— Хочешь чаю? — спросил Сэттл, громко и бодро, будто говорил с ребенком.

Он поставил на стол чашку с молоком. Я с удивлением поднял брови, а Сэттл улыбнулся.

— Удивительная вещь, — заметил Сэттл, — единственное, что он пьет, — это молоко.

Через несколько секунд сэр Артур распрямился, вышел из своего неподвижного состояния и медленно приблизился к столу. Я внезапно сообразил, что его движения были абсолютно бесшумными. Подойдя к столу, он сильно потянулся, выдвинул одну ногу вперед для равновесия, оставив другую сзади. Это продолжалось довольно долго, затем он зевнул. Никогда я не видел ничего подобного! Казалось, все его лицо превратилось в огромную пасть.

Теперь он полностью сосредоточился на молоке: стал наклоняться, пока его губы не коснулись чашки, затем принялся жадно пить.

Сэттл ответил на мой вопрошающий взгляд:

— Он совсем ничего не делает руками. Похоже, он вернулся к первобытному состоянию. Странно, правда?

Я почувствовал, как Филлис Паттерсон немного ко мне придвинулась, и утешающе пожал ее руку.

Наконец с молоком было покончено, и Артур Кармайкл потянулся еще раз, затем он, так же бесшумно, возвратился к подоконнику, уселся на него, изогнувшись, как прежде, и принялся, то и дело мигая, смотреть на нас.

Мисс Паттерсон увлекла нас в коридор. Она вся дрожала.

— О! Доктор Карстарс! — воскликнула она. — Это не он. Это существо вовсе не Артур! Я это чувствую.., знаю…

Я печально наклонил голову.

— Мозг может совершать невероятные трюки, мисс Паттерсон.

Признаюсь, данный случай меня озадачил. Здесь было много необычного. Хотя я никогда прежде не видел молодого Кармайкла, его своеобразная манера передвигаться, да и то, как он моргал, напоминали мне кого-то или что-то. А вот что именно — я никак не мог осознать.

Обед прошел как обычно, вся тяжесть общения с гостями легла на леди Кармайкл и на меня. Когда дамы покинули комнату, Сэттл поинтересовался, какое впечатление произвела на меня хозяйка.

— Должен признаться, — сказал я, — не знаю почему, но мне она определенно не нравится. Вы абсолютно правы, в ее жилах течет восточная кровь, и, следует отметить, она обладает определенной оккультной силой. Она — женщина с экстраординарным магнетизмом.

Сэтгл, казалось, собирался что-то сказать, но воздержался и только через пару минут заметил:

— Она полностью поглощена заботой о своем маленьком сыне.

После обеда все сидели в зеленой гостиной. Мы только что покончили с кофе и вяло обсуждали события прошедшего дня, когда вдруг послышалось жалобное мяуканье за дверью. Никто не произнес ни слова. Поскольку я люблю животных и не могу, когда кто-то из них мучается, я тут же поднялся.

— Можно впустить бедное создание? — спросил я у леди Кармайкл.

Ее лицо стало совсем бледным, но она сделала легкое движение головой, которое я воспринял как разрешение, подошел к двери и открыл ее. Коридор оказался абсолютно пустым.

— Странно, — сказал я, — готов поклясться, что слышал кошачье мяуканье.

Когда я вернулся к своему креслу, то заметил: все внимательно наблюдают за мной. Мне стало немного неуютно.

Мы рано отправились спать. Сэттл проводил меня до моей комнаты.

— У вас есть все необходимое? — спросил он, оглядываясь.

— Да, спасибо.

Он еще помедлил некоторое время, как если бы хотел что-то сказать, но так и не решился.

— Между прочим, — заметил я, — вы сказали, что в доме есть что-то таинственное. Пока он кажется мне вполне обычным.

— Вы можете назвать его веселым домом?

— Едва ли, учитывая обстоятельства. Тень великой скорби падает на него. Что же касается чего-то сверхъестественного, я пока этого не почувствовал.

— Доброй ночи, — сказал Сэттл отрывисто. — И приятных сновидений.

Я заснул. Серый кот мисс Паттерсон, видимо, крепко засел в моем мозгу. Несчастное животное снилось мне всю ночь напролет.

Внезапно проснувшись, я убедился, что кот весьма основательно заполонил мои мысли. Он настойчиво мяукал за моей дверью. Спать под такой аккомпанемент было невозможно. Я зажег свечу и подошел к двери. Но в коридоре не было никаких кошек, хотя мяуканье все еще продолжалось. У меня возникла новая идея. Несчастное животное куда-то забралось и не может оттуда выбраться. Слева был уже конец коридора и комната леди Кармайкл. Поэтому я сделал несколько шагов вправо, и снова позади меня раздался звук. Я резко повернулся, и звук вновь повторился, причем на этот раз совершенно отчетливо справа от меня.

Почему-то, возможно от сквозняка в коридоре, меня охватила дрожь, и я поспешил возвратиться в свою комнату. Тотчас установилась тишина, и вскоре я вновь заснул. Проснулся, когда уже вовсю сияло солнце.

Одеваясь, я увидел из окна нарушителя моего покоя. Серый кот медленно крался по газону. Я подумал, что он охотится — рядом резвилась стайка птиц, занятых чисткой своих перышек.

Но тут произошло нечто очень любопытное. Кот приблизился к стайке и проследовал в самую ее гущу, касаясь птиц своей шерсткой, однако, о чудо! — они не разлетелись! Я не мог этого понять — происшедшее показалось мне в высшей степени странным.

Меня настолько поразила эта сценка, что я не мог не упомянуть о ней за завтраком.

— Вы знаете, — обратился я к леди Кармайкл, — у вас какой-то необычный кот.

Я услышал резкий скрежет чашки по блюдцу и взглянул на Филлис Паттерсон: ее губы приоткрылись, она коротко вздохнула и посмотрела на меня.

Повисло неловкое молчание. Тогда леди Кармайкл сказала с явным недовольством:

— Я думаю, что вам, должно быть, показалось. В доме нет никаких кошек. Я, во всяком случае, ни одной не видела.

Стало очевидно, что я коснулся запретной темы, поэтому я поспешно заговорил о другом.

Но заявление леди Кармайкл поставило меня в тупик. Может, кот принадлежит мисс Паттерсон и она прячет его от хозяйки дома? Леди Кармайкл явно недолюбливала кошек, впрочем, как и многие люди. Не скажу, что это объяснение устраивало меня, но я был вынужден на тот момент довольствоваться хотя бы им…

Мой пациент находился в прежнем состоянии. На сей раз я произвел тщательный осмотр и имел возможность наблюдать его гораздо ближе, чем прошлым вечером. По моей рекомендации было все сделано для того, чтобы он мог проводить как можно больше времени с семьей. Так мне было сподручней наблюдать за ним — чтобы он был менее боязлив. А главное, я надеялся, что привычный ему до недавнего времени распорядок поможет пробуждению его интеллекта. Его поведение, однако, осталось прежним. Он был спокоен и послушен, скорее, безучастен, но в то же время постоянно украдкой за всем наблюдал. Я сделал одно неожиданное открытие: он выказывал необычайную привязанность к своей мачехе. На мисс Паттерсон Артур почти не смотрел, зато всегда норовил сесть как можно ближе к леди Кармайкл. Однажды я увидел, как он потерся головой о ее плечо, молчаливо выражая тем самым свою любовь.

Меня этот факт насторожил. Что-то подсказывало мне: в этом странном жесте таится ключ к разгадке всех несчастий. Но ничего конкретного мне в голову не приходило.