Израэль Зангвилл - Тайна Биг Боу Страница 3

Гродман был холостяком. В небесном брачном бюро, возможно, и подобрали пару для него, но он так и не смог ее отыскать. Это была одна из его неудач как детектива. Человеком он был самодостаточным и предпочел бы сам стоять за плитой, нежели нанимать для этого женщину; тем не менее, из уважения к мнению жителей Гловер-стрит он все-таки нанял приходящую прислугу для работы в доме с десяти утра до десяти вечера. Равно из уважения к тому же общественному мнению, на промежуток времени между десятью вечера и десятью утра она покидала его дом.

— Вы мне нужны, немедленно,— еле выдавила из себя миссис Драбдамп.— Что-то случилось с мистером Константом.

— Что! Надеюсь, его не поколотила полиция на утреннем митинге?

— Нет, нет. Он туда не пошел. Он умер.

— Умер? — переспросил Гродман, окончательно проснувшись.

— Да. Убит!

— Что? — чуть ли не выкрикнул экс-детектив.— Как? Когда? Где? Кем?

— Я не знаю. Я не смогла достучаться до него. Я стучала в дверь, а он не отвечает.

На лице Гродмана можно было прочитать облегчение.

— Глупая вы женщина! И это все? И моя голова из-за этого должна мерзнуть? В такую противную погоду? Да он просто устал как собака после вчерашнего — процессии, три речи, детский сад, лекция «на луне», статья о сотрудничестве… это его образ жизни.

Стиль Гродмана заключался в том, что он никогда не сыпал словами понапрасну.

— Нет,— серьезно выдохнула в ответ миссис Драбдамп,— он мертв.

— Хорошо, идите обратно. Не стоит поднимать всех соседей. Подождите меня. Буду через пять минут.

Гродман не воспринимал всерьез эту домохозяйку, прорицательницу всяческих бед, вероятно, оттого, что он ее знал. Его маленькие глаза-бусинки отразили почти веселую улыбку, когда он со стуком опустил оконную раму и исчез из поля зрения миссис Драбдамп. Бедная женщина побежала обратно через дорогу и вошла в свой дом, не заперев за собой двери. Не запираться же в доме с мертвецом! Она ждала в коридоре. Наконец, спустя целую вечность — через семь минут, если верить часам — появился Гродман, полностью одетый, но с растрепанными волосами и перекошенными бакенбардами. Он еще не привык к бакенбардам, так как только недавно стал подумывать о том, что их можно отрастить. Во времена службы в полиции Гродман был чисто выбрит, как и все его коллеги — ведь, вне всяких сомнений, детектив должен быть готов сыграть любую роль. Миссис Драбдамп тихо закрыла входную дверь и указала на лестницу; ее страх подняться туда первой выглядел как вежливое желание пропустить Гродмана вперед. Сыщик поднялся наверх, все еще с веселым блеском в глазах. Оказавшись на лестничной клетке, он бесцеремонно постучал в дверь и крикнул: «Девять часов, мистер Констант, девять часов!». Он замер, но в ответ не прозвучало ни звука. Его лицо стало более серьезным. Он подождал, постучал еще раз и снова крикнул, на этот раз громче. Он повернул ручку, но дверь была заперта. Он попробовал заглянуть в замочную скважину, но в ней был ключ и он ничего не увидел. Он надавил на верхнюю филенку, но дверь была заперта на задвижку так же надежно, как и на замок. Он остановился, его лицо замерло в недоумении, так как он испытывал симпатию и уважение к Константу.

— Ах, стучите так громко, как только можете,— прошептала побледневшая женщина.— Но вы его уже не разбудите.

Серый туман, проникший через входную дверь, добрался до лестницы, принеся с собой влажный, могильный запах.

— Заперта на замок и задвижку,— пробормотал Гродман, вновь стукнув дверь.

— Взломайте ее,— выдохнула женщина, дрожа всем телом и держа руки перед собой, как бы отгоняя ужасные мысли. Ни говоря ни слова, Гродман приложился плечом к двери и изо всех сил напряг мышцы. В свое время он был атлетом, да и сейчас порох все еще был в пороховницах. Дверь скрипнула, понемногу проседая под напором, деревянная часть вокруг замка раскололась, а верхняя панель согнулась, болт, на котором держалась железная задвижка, поддался, и та отломилась. Дверь с грохотом упала на пол. Гродман бросился внутрь.

— Господи! — воскликнул он. Женщина закричала. Открывшееся зрелище было невыносимо ужасным.

* * *

Через несколько часов воодушевленные мальчишки-газетчики выкрикивали: «Ужасное самоубийство в Боу!», а «Стар», стремясь удовлетворить любопытство тех, у кого не было денег на покупку газеты, выпустила еще и афишу, гласящую: «Филантроп перерезал себе горло».

Глава II

Однако сообщения, появившиеся в газетах, оказались преждевременными. Вопреки ожиданиям прессы Скотленд-Ярд отказался вынести решение по делу без предварительного разбирательства. Было произведено несколько арестов, поэтому последующие газетные выпуски смягчили предыдущий вердикт «самоубийство» до «тайны». Арестованные были людьми из низших слоев, бродягами. Большинство из них совершили те или иные преступления, за которые, однако, ранее не были арестованы. Один умалишенный джентльмен сам сделал признание (как если бы это он заварил кашу), но полиция вместо того, чтобы задержать его, предпочла вернуть его в общество друзей и санитаров. Количество желающих попасть в Ньюгейт было просто поразительным [1].

Явное свидетельство трагедии несвоевременно оборвавшейся жизни благородного молодого человека еще не было полностью осознано читателями, когда новая сенсация привлекла всеобщее внимание: Том Мортлейк был арестован в тот же день в Ливерпуле. Он был задержан по подозрению в причастности к смерти его соседа-постояльца. Новость обрушилась на всех, как раскат грома посреди ясного дня, ведь имя Тома Мортлейка уже стало нарицательным. Казалось малоправдоподобным, что талантливый оратор из рабочего класса, никогда не упускавший возможности продвигать коммунистические идеи в обществе, мог пролить чью-либо кровь. И тем более малоправдоподобным с учетом того, что пролитая кровь вовсе не была кровью аристократа, но принадлежала молодому идеалисту из среднего класса, который — в буквальном смысле этого слова — отдал Делу свою жизнь. Но и эти сенсационные новости вскоре были опровергнуты, и все (за исключением некоторых профсоюзных лидеров) вздохнули с облегчением, узнав, что Мортлейка почти сразу же освободили, вручив повестку с вызовом на свидетельское дознание. В тот же день Том Мортлейк дал интервью Ливерпульской газете, заявив, что его арест был вызван исключительно враждебным отношением и даже тайной ненавистью по отношению к нему со стороны полицейских всей страны. Он прибыл в Ливерпуль для того, чтобы проследить за перемещениями некоего друга, за которого беспокоился; по этой причине он наводил в доках справки о пароходах, отправляющихся в Америку. Там-то в соответствии с инструкциями из главного полицейского штаба Том и был задержан, как подозрительная личность.

— Но они наверняка были осведомлены насчет того, как выглядит моя физиономия,— сказал журналистам Мортлейк,— ведь у них есть множество донесений, где я подробно, хоть и карикатурно описан. Когда я сказал им, кто я, у них хватило порядочности меня отпустить. Они решили, что смогли доставить мне неприятности, и этого с меня достаточно. Конечно, подозрительным кажется совпадение, что я жил с умершим в одном доме и мог быть как-то замешан в смерти этого бедняги. Такая мысль приходила мне в голову, как и всем остальным. Но если бы полицейские знали, что я только что прибыл с места преступления и что я фактически жил в том самом доме, вероятно, они так легко меня бы не отпустили,— Мортлейк саркастически засмеялся.— Очень уж бестолково работают эти полицейские, их девиз: «Сперва поймай человека, потом состряпай доказательства». Если вы оказались в конкретном месте, то вы виновны уже только потому, что были там; если же вы были в другом месте, то вы все равно виновны, потому что сбежали. Знаю я их! Если бы они могли, они бы уже посадили меня в тюрьму. Но к счастью, я знаю номер кэбмена, который отвез меня в Юстон сегодня рано утром, в пятом часу.

— Если бы они посадили вас в тюрьму, заключенные объявили бы недельную забастовку,— шутливо заметил интервьюер.

— Да, но ведь всегда нашелся бы кто-то, кто занял бы их место, так что, боюсь, это ни к чему бы ни привело. Извините, сейчас не время для шуток. Я очень расстроен тем, как сложилась судьба моего друга. Боюсь, он уже покинул Англию, мне нужно навести о нем справки. Ну конечно же, бедняга Констант, он нас покинул, это так ужасно! А мне нужно быть в Лондоне на дознании, так что я должен торопиться. До свидания. И обязательно расскажите вашим читателям — меня арестовали из-за того, что у полиции на меня зуб.

— Последний вопрос, мистер Мортлейк, если позволите. Правда ли, что сегодня между часом и двумя пополудни вы должны были руководить большим митингом клерков, устраиваемым в Сент-Джеймс холле в знак протеста против германского вторжения?