Анна Литвинова - Плюс-минус вечность Страница 3

…К четырем утра первого января, когда по телику, Леся краем глаза заметила, запустили эротику, а гости устроили хоровое пение в зимнем саду, она уже начала натыкаться на мебель и засыпать даже с подносом хрустальных бокалов в руках. Тогда Таисия наконец позволила младшей горничной пойти к себе.

– Отдыхай до десяти, а после – изволь быть в гостиной. И всем, кто пожелает, чтобы горячий кофе подала.

Леся почему-то ждала, что начальница ее поблагодарит за лихо исполненную адову работу. Или хотя бы с Новым годом поздравит. Но, конечно, не дождалась.

– Все, иди, – отвернулась от нее Таисия.

– Хорошо, – грустно откликнулась младшая горничная. – Кстати, с праздником вас!

– Что-что? – удивленно обернулась к ней церберша.

– С праздником. С Новым годом, – выдержала ее взгляд Леся.

– А, ты об этом, – равнодушно откликнулась шефиня.

И удалилась – надменная, прямая, без единой доброй эмоции.

А Леся, перед тем как отправиться в вожделенную спальню, все же потратила десять минут «на праздник». Умыкнула из кухни бокал, полный «Дом Периньона», и вышла в сад. Миновала рокарий, пальмовую аллею, остановилась на обрыве. По глоточку смаковала шампанское, наблюдала, как пенится далеко внизу море… Думала, что этот Новый год вышел самым необычным и тяжелым в ее жизни, и о том, как хорошо, что он наконец кончился…

Леся проснулась, когда чья-то рука – даже сквозь дрему чувствовалось, насколько она ухоженная и мягкая, – коснулась ее плеча, а женский голос, смутно знакомый, прошептал: «Вставай! Вставай, пожалуйста!..» И еще – на нее пахнуло спиртным. Очень сильно.

Она открыла глаза, застонала – такое ощущение, будто в мозги свинцом плеснули, – и снова смежила веки. Впрочем, успела заметить, что на улице еще темно – значит, подаренные Таисией шесть часов сна точно не истекли. «А если так – хоть трава не расти! Дальше спать буду!!!»

И Леся, не раскрывая глаз, пробормотала:

– Уйдите… прошу вас!

– Хорошо, – покорно отозвался голос.

По полу, удаляясь, зацокали каблучки, а Леся в изумлении распахнула глаза и увидела, что в ее клетушку, оказывается, изволила пожаловать сама хозяйка. Изможденная диетами, пластикой и «Дом Периньоном» мадам Кремнева собственной персоной.

Сна тут же как не бывало – Леся рывком вскочила с постели, бросилась вслед, крикнула:

– Наталья Николаевна! Стойте! Подождите! Что случилось? Я могу вам чем-то помочь?

Хозяйка послушно приостановилась, опять пахнула на нее перегаром, переспросила:

– Помочь?.. Да нет, ты мне не нужна.

Ее плечи сутуло сникли, и она вновь поцокала в направлении двери.

«А фиг ли приперлась тогда, разбудила?! – подумала Леся. – Вот уж заколебали: хозяева, блин, жизни. Буржуи прибабахнутые!»

Она позволила хозяйке покинуть комнату, взглянула на часы (всего-то без десяти семь утра) и попыталась снова уснуть. Но Морфей, видно, ошарашенный тем, что в келью домработницы снизошла сама хозяйка, возвращаться не захотел. Только и оставалось – ворочаться в жесткой (слугам-то иных не полагается) постели и гадать, что за ерунда с мадам Кремневой стряслась. Раньше ведь в служебные помещения сроду не заходила. А уж сутулые плечи вкупе с покорным голосом – для хозяйки и вовсе нонсенс, это ж как надо было в новогоднюю ночь перепить!

«Может, уволиться? – в который уж раз за бесконечные так называемые «праздничные» дни подумала Леся. – А что? Уволюсь прямо завтра и к маме домой улечу!.. Новый год праздновать будем!»

Мысль казалась сладостной. Леся продолжала ворочаться в неудобной постели и смаковала идею, лелеяла, холила…

Откуда-то издалека, с хозяйской территории, раздавалась музыка. В саду шумели пальмы. Билось о прибрежные камни море.

И вдруг Леся услышала душераздирающий, отчаянный крик.

Кричали с улицы, из сада. Голос был женский, очень громкий, хорошо поставленный. Кажется, то вопила Певица.

– Вот ведь чертовы алкаши, – пробормотала Леся. – Точно: перепилась элита…

– Он мертвый! Мертвый! Мертвый! – повторял женский голос.

Тело Владимира Борисовича Кремнева обнаружили внизу, на узкой полоске пляжа.

В половине седьмого новогоднего утра Пародист с Певицей, утомленные плясками и шампанским, отправилась прогуляться. Чинный променад по саду и рокарию парочку почему-то не вдохновил – решили спуститься «поближе к стихии», на пляж.

Лестница, искусно прорубленная в скале и оснащенная перилами, находилась в восточном крыле сада и не освещалась. Не освещался и пляж – но Пародист и Певица, пусть оба и сильно нетрезвые, а фонарик с собой захватить догадались. Впрочем, пользовались им, только пока спускались по отвесной лестнице, а когда оказались внизу, тут же выключили. Почему – не скрывали: они немедленно начали целоваться.

Впрочем, целоваться стоя парочке показалось неинтересным – гораздо веселее было облизывать друг дружку на ходу, постоянно рискуя навернуться на острых камнях. И в какой-то момент они все же споткнулись. Упали. Расхохотались, потому что получилось совсем не больно. И включили фонарик – решили рассмотреть, что же помешало «целовательному пути». Ну и увидели: причудливо изогнутое тело хозяина с лужей крови, натекшей под головой…

Ступор длился недолго – буквально спустя минуту парочка уже взлетела по крутой лестнице наверх, в сад. Тогда Леся и услышала отчаянные крики, которые издавала Певица.

…Милиция подъехала поздно, аж к девяти утра, – тоже ведь Новый год у людей, – и констатировала: хозяин убит. Единственный ножевой удар в область сердца оказался смертельным. Ну а потом тело, судя по всему, перекинули через несолидный, всего-то метровый, забор, отделявший территорию особняка от территории стихии, и швырнули вниз, на пляж, на острые камни.

Свидетелей убийства, разумеется, не нашлось – как и желающих в нем признаться.

Прошло два дня, вовсю буйствовал новый год, бесконечно дул ледяной, несусветный по силе ветер (Лесе объяснили, что он называется норд-остом), а убийцу хозяина так и не нашли. Подозреваемых, правда, было много – подписку о невыезде вручили доброй половине гостей. Но ни единого ареста так и не последовало. Как презрительно сказала Таисия: «Наши знаменитости местным властям глаза застили. Разве ж они решатся на кого-то из таких звезд ножку поднять?»

Леся – она обожала, когда начальница вдруг не очередное поручение выдавала, а говорила «по-человечески», – тут же потребовала:

– А вы, Таисия Андреевна, как считаете: кто убийца?

Старшая экономка нахмурилась, видно, колебалась: приструнить младшую горничную или все же ответить? Наконец решила снизойти, отрезала:

– Полагаю, убить мог любой из шестнадцати гостей. Но мое мнение к делу не относится.

«Вот как, – пронеслось у Леси, – кто-то, полагаешь, из гостей? И только? А жена, Наталья Николаевна, получается, вне подозрений?»

Леся прекрасно помнила, как хозяйка, непривычно забитая и покорная, непонятно зачем заходила в ее комнату. За двадцать минут до того, как поместье сотряс отчаянный крик Певицы.

Однако, когда Лесю вызывали на допрос, она об этом происшествии умолчала. Не потому, что боялась «дать неправильные показания» и потерять теплое местечко – на самом деле от этой работы ее уже тошнит. Ей просто показалось, что местные милиционеры (подавленные роскошью особняка, бриллиантами хозяйки и авторитетом звездных гостей) этой информацией и распорядиться-то толком не сумеют. Начнут на Кремневу тупо «давить», запугивать, добиваться признания, не понимая, что ее (вот уж женщина с говорящей фамилией!) подобными примитивными приемчиками не проймешь. Поэтому и хозяйка на свободе останется, и она, Леся, только почем зря себе серьезного врага наживет.

Вот если бы у нее более веские доказательства были – виновности, хотя бы чьей-то!.. Загадка ведь – интереснейшая. Вполне в духе классических детективов и уголовных дел из учебников по юриспруденции – новогодняя ночь, хозяин, хозяйка, шестнадцать гостей и пять человек персонала (они с Таисией плюс трое местных, тоже оставшиеся обслуживать барский праздник). Посторонние на территории оказаться, скорее всего, не могли – в отличие от хилого ограждения, выходящего на море, внешний забор высок, на воротах – сложная система электронных замков, да и камеры, установленные на входе и по периметру ограды, услужливо демонстрировали: незваных гостей на празднике у Кремневых не было. Значит, убил кто-то из присутствующих. Но кто? Кто до такой степени смелый? Кто не побоялся, что в сад – а убийство, как свидетельствовали следы крови на дорожке, произошло именно там – в любой момент выглянет кто-то из подгулявших гостей? Кто не испугался, что Кремнев сильный и еще совсем не старый мужик, окажет сопротивление или как минимум закричит?

«Бесстрашный человек, – думала про убийцу Леся. – И сильный: в хозяине-то нашем добрых сто килограммов было. Поди такую тушу через забор, хоть и метровый, перекинь… И все же очень странно, что ни единого свидетеля не нашлось… Но, может, они все-таки есть? И молчат – как и я молчу о том, что хозяйка ко мне в комнату заходила?.. Эх, как бы узнать!..»