Эрл Гарднер - Дело очаровательной попрошайки Страница 3

– Что потом?

– Я устроила кошмарную сцену. Я не могла спокойно выслушивать все эти ужасные обвинения, которые она мне предъявляла. Я повернулась к ней спиной и кинулась прочь, а она закричала вслед, чтобы к завтрашнему вечеру моих вещей в доме не было, в противном случае она собственноручно вышвырнет их на улицу.

– Дальше?

– Боюсь, что со мной случилась истерика. Я… единственное, что я могла придумать, – это как можно скорее вернуться к вам, потому что… потому что произошло нечто страшное.

Теперь я понимаю, что все это было подстроено, что они оседлали дядю Гораса, воспользовались его щедростью и доверчивостью, а меня специально услали на три месяца из дома под предлогом необходимости отдохнуть. После моего отъезда они наверняка начали устанавливать свои порядки, изводили дядю Гораса, раздражали его, и у него лопнуло терпение. Жалея меня, дядя Горас ничего про это не писал, ему хотелось, чтобы я действительно хорошо провела время.

Мейсон хмурился в задумчивости.

– Тот факт, что ваш дядя послал вам этот чек, показывает, что он полагал, будто у него времени гораздо больше, чем было на самом деле. Или же надеялся, что назад вы полетите самолетом. Так или иначе, но в решительную атаку на него пошли куда раньше, чем он ожидал, и, как я понимаю, сумели добиться судебного решения.

Мейсон повернулся к Делле Стрит:

– Делла, позвони-ка судебному исполнителю и узнай, в каком районе позавчера или два дня назад слушалось дело Шелби, у какого судьи и положение дел на данный момент.

Затем наступила очередь Пола Дрейка.

– Пол, а тебе поручается выяснить, где сейчас находится Горас Шелби. Полагаю, они вывезли его санитарной машиной. У них должен быть врач, не обязательно посвященный в их планы, и они наверняка использовали какой-то наркотик.

После этого снова вопрос к Дафнии:

– Скажите, ваша тетка или ее муж имеют какое-нибудь представление о медицине?

– Да, у тети Элины есть диплом медицинской сестры.

– Понятно.

Мейсон становился все мрачнее.

– Существуют такие препараты, которые способны успокоить пожилого человека, если он находится в слишком возбужденном состоянии, но есть и такие, которые, наоборот, усиливают стрессы. Боюсь, Дафния, что он пал жертвой хитроумного заговора… Вы знаете, каково состояние вашего дядюшки?

Она пожала плечами:

– Миллион долларов как минимум. Возможно, больше, учитывая стоимость недвижимости, все акции и облигации.

Мейсон о чем-то задумался:

– Пол, я хочу, чтобы ты узнал еще кое-что. Мне помнится, у тебя есть кое-какие знакомства в банковских кругах. Подробной информации ты не получишь, но сведения общего плана сумеешь выудить. Я имею в виду то, что у них сообщается всем работникам… Меня интересует судьба счетов Гораса Шелби.

Делла, выходившая звонить в соседнее помещение, явилась с известиями:

– Судебное решение о назначении Бордена Финчли опекуном состояния Гораса Шелби было вынесено судьей Пеллингером позавчера. Борден Финчли подписал обязательство и сразу же вступил в свои права.

– Хорошо, – сказал Мейсон, поглядывая на часы. – Мне известно, что секретарь Пеллингера задерживается всегда до половины первого. Позвони ему и спроси, сможет ли судья Пеллингер принять меня в половине второго. Если нет, то пусть назначит удобное ему время, но только я должен увидеть его до того, как он отправится на вечернее заседание. Скажи, что это крайне важно.

Делла занялась телефонными переговорами и вскоре выяснила, что судья придет только к самому началу заседания, но если Перри Мейсон подъедет без четверти два, то он сможет на несколько минут увидеть судью. Судья сегодня завтракает с кем-то и поэтому задержится с перерыва.

– Ладно, я его поймаю, – сказал Мейсон.

Он повернулся и увидел сразу осунувшееся личико убитой горем Дафнии.

– Где ваши вещи? – спросил он.

– В такси. Я оставила их в багажнике, потому что положить некуда… Все эти камеры хранения ужасно дорогие. А я и так живу на одолженные у вас деньги, своих у меня ни цента.

– Это ерунда. Мы временно позаботимся о вас.

– Я… Мне придется подыскать себе где-нибудь работу, но все это свалилось на меня так неожиданно…

Мейсон повернулся к Делле Стрит:

– Делла, отправляйся с мисс Шелби и разыщи для нее комнатку в каком-нибудь тихом отеле, подальше от центра. Возьми в кассе долларов двести, пусть у нее будет достаточно денег на личные нужды.

– Ох, мистер Мейсон, я не могу принять от вас эти деньги. Я не хочу быть… попрошайкой.

Мейсон улыбнулся:

– Перестаньте плакать, Дафния. Если бы все попрошайки были такими очаровательными, как вы, мы бы жили в удивительном мире… Но вы вовсе не попрошайка, вы моя клиентка, а я ваш адвокат.

– Но я ведь не могу вам ничего заплатить. А судя по тому, как обстоят дела, вряд ли я смогу и в дальнейшем… Скажите, если дядя Горас оставил завещание в мою пользу, а они нашли его и просто сожгли, что можно сделать?

Мейсон напрягся:

– Возможно, и ничего, если только вам не удастся доказать, что такое завещание на самом деле существовало, что ваш дядя написал подобное завещание.

– Он говорил мне, что собирается.

– Судя по его письму, он этого еще не сделал. Мне кажется, Дафния, вам надо быть готовой к худшему. Повторяю, вы стали жертвой весьма хитрого, хотя и банального, заговора. У богатых всегда есть родственники, близкие и не очень. Последние являются к ним в дом, поселяются там, отделываются от дорогих старику людей, затем, пользуясь их отсутствием, заявляют, что богач «впал в детство», что он легко может стать жертвой беспринципных и наглых людей. Всеми правдами и неправдами они добиваются, чтобы их назначили опекунами, уничтожают, если находят, компрометирующие их документы и автоматически становятся законными наследниками… Все это старо, как мир.

– Но разве… разве он не может составить новое завещание?

– После того как его признали недееспособным – нет. Тем-то и хороша эта схема!

– Но как можно объявить человека ненормальным, если он совершенно здоров?

– Это самая тонкая часть всего дела, но опять-таки ничего трудного в этом нет. Человек преклонного возраста, он привык к любви, заботе, преданности и верности. Но вот вместо друзей и близких его окружают люди, которые, не колеблясь, могут дать ложные показания, сами же специально раздражают его, вызывают у него припадки ярости, а зачастую и вообще прибегают к наркотикам. И тогда его объявляют невменяемым. Но что касается вашего дядюшки, он вообще мог попасть в ловушку.

– Какую ловушку?

– Это письмо к вам.

– А что в нем особенного? Видимо, он хотел позаботиться обо мне…

– В этом нет сомнения, но если они явились в суд с заявлением, что данный человек разбазаривает свое состояние, вот только что послал племяннице чек на сто двадцать пять тысяч долларов и велел ей спрятать деньги в такое место, где их никто не отыщет, то требование назначить опеку над его имуществом никому не показалось чрезмерным.

У Дафнии округлились глаза.

– Вы предполагаете, что они использовали это письмо?

– Очень может быть. Наверняка сказать нельзя, но это не исключено. Так или иначе, вы сейчас же отправитесь с Деллой Стрит, а я тем временем поговорю о наших делах с Полом Дрейком. Он примется за работу, ну а часов около двух я повидаюсь с судьей Пеллингером и буду знать куда больше, чем сейчас.

– Что делать с моими вещами в доме?

– Пусть они так и остаются, если только там нет ничего такого, что вам срочно нужно.

– Они же пригрозили мне завтра вечером выкинуть их.

– Кто знает, времени еще много. Может быть, завтра вечером вы уже будете у себя дома, а им придется забирать свои вещи.

– Но, мистер Мейсон, я не представляю, как я буду с вами расплачиваться.

– Это утрясется. А пока вам полезно вспомнить, что я один из жрецов богини Правосудия. Вы же наивное создание, ставшее жертвой огромной несправедливости. И дело моей профессиональной чести – эту несправедливость исправить. Ну а теперь отправляйтесь с Деллой.

Мейсон кивнул секретарше:

– Делла, не забудь, что мисс Шелби не ела. Да и ты тоже.

Глава 3

Судья Пеллингер влетел, запыхавшись, в здание суда без двадцати два.

– Привет, Перри! – закричал он. – Понимаете, времени у меня в обрез, было очень важное свидание.

Мейсон прошел за судьей в кабинет, с интересом наблюдая, как тот надевает на себя мантию.

– В два часа начинается очередное заседание, – пояснил судья, – я могу опоздать минуты на две-три. В чем дело?

– Может быть, мне придется оспорить одно ваше решение. Сейчас я в подробности входить не буду, но хотелось бы знать, на каком основании вами было принято данное решение.

– Что за дело?

– Об опеке над Горасом Шелби.

– Как же, помню, дело слушалось всего лишь пару дней назад.

– Совершенно верно.

Судья Пеллингер бросил на адвоката острый взгляд: