Джордж Кокс - Коммерческий рейс в Каракас Страница 3

— Что с моим багажом, который я сдавал в Бостоне? — спросил Джеф. — И когда я смогу улететь?

Служащий авиакомпании дослушал Джефа до конца, прежде чем ответить.

— Я обо всем позабочусь, мистер Лейн, — заверил он. — По какому номеру мне перезвонить вам минут через пять?

Назвав номер, Джеф положил трубку. Подойдя к дорожной сумке, проверил ее содержимое. Все было на месте, ничего не пропало. Он достал несессер и чистую рубашку и отправился в ванную. Уже успел привести себя в порядок, когда раздался телефонный звонок.

— Я все выяснил, мистер Лейн, — сообщил служащий авиакомпании. — Можете не беспокоиться насчет своего багажа. Он будет ждать вас в Майкетии, аэропорту Каракаса.

— Хорошо, — сказал Джеф, — а когда я смогу вылететь?

— Сегодня утром у нас есть рейсы в семь сорок и в одиннадцать тридцать.

Джеф поинтересовался, какой из них удобнее, и ему посоветовали более поздний, с посадками только в Порто-Пренсе, Сьюдад-Трухильо и Кюрасао, в то время как первый проходил через Камагуэй, Кингстон, Барранкилью и Маракайбо.

— Меня не интересует география Центральной Америки, — сказал Джеф и спросил, есть ли еще места на одиннадцатичасовой самолет.

— Да, сэр, — последовал вежливый ответ. — Будьте, пожалуйста, в 10.45 в аэропорту или в 10.15 в нашем городском бюро.

Едва разъединившись, Джеф тут же попросил телефонистку прислать официанта. Ему он заказал томатный сок, тосты и двойную порцию кофе. В ожидании завтрака успел побриться и принять душ. Хотя холодная вода до некоторой степени сняла усталость, она мало помогла против внутренней слабости. Получив чаевые, официант удалился, а Джеф осторожно отхлебнул кофе, чтобы посмотреть, как отреагирует его желудок. Когда ничего не случилось, попробовал сок и нашел тот вполне приличным. Теперь решился приступить к тостам. Аппетита не было, но что-то нужно съесть… Когда после второй чашки кофе пришло желание закурить, Джеф понял, что все в порядке.

ДС-6 летел на юг в чистом полуденном небе, но настроение у Джефа было не то, чтобы любоваться перспективой, открывавшейся с его места у окна. Карибское море было таким же голубым, как на туристских проспектах. Горы Гаити и Доминиканской республики были не чем иным, как густо заросшими тропической растительностью холмами, на которые он уже насмотрелся в других местах, а живописный пейзаж Порт-о-Пренса означал для него лишь тридцать минут вынужденной задержки в ресторане, пока самолет не заправят снова. Затем еще двадцать минут ожидания в Сьюдад-Трухильо, а потом только облака, и вода под крыльями самолета, и буря в душе Джефа, когда он думал о Карен Холмс, о «Тейлор Техас корпорейшен» и о человеке, который вырос рядом с ним как Арнольд Лейн, а теперь именовался Арнольдом Грейсоном.

Ему, Джефу, было четыре, а сестре его шесть, когда отец их женился на вдове по фамилии Грейсон. У той был сын одиннадцати лет. Воспоминания Джефа о первых годах жизни со сводным братом были весьма расплывчатыми. Сейчас, однако, он вспоминал, что тот был крепким, злым мальчишкой, который так искусно подвергал мучениям младших сестру и брата, что никогда не попадался.

Позднее Джеф из разговоров родителей за столом узнал, что его старший брат переходил из одного интерната в другой, пока не пришло время выпускных экзаменов. Затем последовало два года скитаний по различным университетам и перемена целого ряда занятий — частично в родительской фирме, частично вне ее. Для отца Джефа весьма затруднительным обстоятельством была страстная любовь жены, матери Арнольда, к своему сыну и снисходительное ее отношение к вызывавшему тревогу поведению. Только после ее смерти, когда Арнольд достиг того возраста, когда нельзя больше говорить о юношеских шалостях, мистер Лейн-старший понял безнадежность своих усилий.

Но, несмотря на это, он не сдался окончательно. Джеф в те годы дома почти не бывал — университет и два года в Корее, — но знал о двух случаях, когда только помощь отчима спасла Арнольда от тюрьмы. В одном случае — драка в баре, когда Арнольд жестоко отделал человека разбитой бутылкой. Благодаря связям и 20 тысячам долларов отступного раненому Арнольд избежал заключения. В другом случае речь шла о растрате в маклерской фирме, которую его отчим создал и финансировал специально для Арнольда с партнером. И вновь долги были покрыты, но одновременно выставлен ультиматум: отныне Арнольд может делать, что хочет; ни денег, ни пособий он больше не получит; на долю наследства пусть не рассчитывает.

Этот ультиматум был отправлен заказным письмом по адресу в Лос-Анджелесе, где Арнольд жил уже четыре года. С тех пор Джеф его не видел, хотя и слышал, что его сводный брат некоторое время подвизался в Лас-Вегасе и двое приезжали оттуда в Бостон, чтобы его разыскать. Почему, он не знал.

Но отец Джефа наконец все же смягчился. Может быть, его мучила совесть, когда он узнал, что жить осталось недолго; может быть, он слишком любил мать Арнольда и чувствовал обязательства перед ее сыном. Как бы там ни было, он призвал к себе Джефа и сообщил, что изменил завещание. Теперь Арнольд должен был унаследовать столько же, сколько и его сводные брат с сестрой, — если он отыщется за девяносто дней после оглашения завещания. Речь шла о пятнадцати процентах акционерного капитала фирмы.

Джеф обещал сделать все возможное, чтобы найти Арнольда. И собирался это обещание выполнить, несмотря на свою антипатию к сводному брату. Ради этого был нанят Гарри Бейкер, чтобы через четыре года обнаружить след Грейсона, след, который петлял по западному побережью в Лас-Вегас и назад в Лос-Анджелес, в Панаму и, наконец, за месяц до истечения назначенного срока, привел в Каракас.

Чтобы получить свою долю наследства, Арнольд Грейсон должен был вернуться в Бостон, но, вступив во владение им, он со своими пятнадцатью процентами акций получал решающий голос в правлении фирмы. Джордж Тейлор мог проведать о поручении Джефа и теперь у Карен Холмс было двенадцать часов преимущества, чтобы попытаться убедить Арнольда передать свой голос сопернику.

Голос стюардессы, просившей внимания, оторвал Джефа от невеселых мыслей. Через тридцать минут — посадка в Кюрасао, транзитные пассажиры до Каракаса могли на время стоянки оставить свою ручную кладь на борту.

Пока это сообщение повторялось по-испански, машина начала снижение.

Рейс номер 433 на двадцать минут раньше расчетного времени приземлился на современном аэродроме Маркетия, вблизи Ла-Гвайры. Здесь было два отдельных корпуса: один для внутренних линий, другой — крупнее и внушительнее — для международных.

Как только пассажиры, покинув самолет, собрались на летном поле, их под контролем полицейских отвели в небольшой зал ожидания с кондиционированным воздухом, на выходе из которого выполнялись все въездные формальности. Джеф не хотел терять времени зря и сумел оказаться в очереди вторым. Через несколько минут он уже стоял перед двумя служащими, которые начали заполнять какие-то бумаги. Джеф ждал свой паспорт, машинально отвечая на вопросы. В конце концов его отправили к другому столу в конце зала.

Здесь он предстал перед редкобородым темноглазым типом, который проверил его туристскую карту и метрику, оценивающе взглянул на него и в заключение раскрыл две толстые книги в черных переплетах. Очевидно, это был список преступников, где сообщалось, имеет ли закон что-то против мистера Джефа Лейна, что делает его пребывание в стране нежелательным. Джеф полагал, что проверка эта имеет, скорее, политический характер, и спокойно ждал, пока чиновник не передал его бумаги на соседний стол. Там очередной чиновник их проштемпелевал, подписал и вернул Джефу, отложив копии туристской карты в сторону.

— Туда, — он указал на соседнее помещение, где сидели таможенники.

Джеф разыскал свои два чемодана, которые уже стояли здесь на скамье. Открыв их, почти тут же получил знак закрывать, наблюдая, как таможенник поставил знаки мелком, и вот уже носильщик потащил багаж наружу. Было влажно, душно, и хотя слабый отблеск вечерней зари еще отражался в небе, уличное освещение уже было включено.

Джеф взял такси и, переведя дух, откинулся на спинку сиденья.

— Отель «Тукан».

Шофер кивнул.

Они выехали на новое шоссе, ведущее в Каракас. Где-то левее, где темнота уже спустилась на горы, должна была находиться старая дорога, по которой Джеф много лет назад проезжал с замиранием сердца на опасных поворотах. Зато сегодня он наслаждался прекрасной связью аэропорта с городом — дорога была не только безопасной, но и многорядной, что позволяло гнать во весь опор.

Несмотря на двенадцать часов опоздания, Джефу казалось, что время еще не упущено, но даже полчаса могли иметь значение для успеха или провала его замысла. Он попытался не думать о Карен Холмс и ловушке, которую та устроила в Майами. Не было смысла гадать, смогла она добиться своего или нет.