Невидимый Повелитель - Эдмонд Мур Гамильтон Страница 3

Все они более или менее точно излагали принцип доктора Грэнтэма — изгибание лучей света как средство невидимости, а некоторые имели дополнительные комментарии от известных физиков и астрофизиков. Эти люди, в большинстве своём уважавшие отменную научную репутацию доктора Грэнтэма, не осмелились критиковать или поддерживать его теорию, но подтверждали его заявления об изгибании световых лучей при прохождении мимо Солнца. Все они и большая часть тех, кто читал статьи, предполагали, что, даже если открытие доктора Грэнтэма — правда, оно — всего лишь лабораторный триумф, не имеющий возможности какого-либо практического применения.

Картон с некоторым раздражением понял, что к этой находке относятся всего лишь как к одной из очередных псевдонаучных сенсаций, которые давно перестали удивлять публику. Сам доктор Грэнтэм не делал никаких заявлений, кроме спокойного подтверждения факта своего открытия, и Картон многое бы отдал, чтобы подогреть сенсацию информацией о более крупном физическом проекторе, который мог бы сделать человека невидимым. Он понимал, что без этого люди быстро забудут о изобретении профессора. Но в этот раз он ошибся. За несколько часов до наступления утра у него зазвонил телефон, и когда он сонно ответил, голос ночного редактора «Инквайрера» заставил его моментально проснуться.

— Картон? Вы вчера работали с Грэнтэмом, не так ли? Тогда немедленно отправляйтесь обратно в Американский университет — на доктора Грэнтэма там кто-то напал, и ходят слухи, что его аппарат невидимости украли!

ГЛАВА II

Машина

Когда Картон, спустя некоторое время, снова спешил по длинному коридору физического корпуса Американского университета, его шаги невольно ускорились при виде небольшой группки людей у дверей комнат, которые он посетил накануне. Там были Бёрнс, его коллега-репортёр из «Курьера», двое полицейских в синей форме и ещё один человек в штатском. Все обернулись при его приближении.

— Картон видел то же самое, что и я! — заявил Бёрнс. — Он может рассказать вам, сержант Уэйд!

Детектив-сержант повернулся к Картону и поприветствовал его кивком. Он был хорошо знаком репортёру — сонный, мягкотелый человек, который непрерывно жевал жвачку.

— Что я видел? — спросил Картон. — И где доктор Грэнтэм? И что случилось?

— Не части, Картон, — притормозил его сержант. — Доктор Грэнтэм получил серьёзную травму головы, и врач сейчас занимается его лечением. Тем временем Бёрнс рассказал мне историю о том, как этот Грэнтэм вчера сделал здесь что-то невидимым с помощью какой-то машины.

— Вы что, не читаете газет, Уэйд? — Спросил Картон. — Если бы читали, то наверняка прочли бы вчера вечером, что именно сделал доктор Грэнтэм.

— Я никогда не читаю того, что пишете вы, ребята, — заверил его детектив. — И думаю, что впредь буду делать это ещё реже. Делать вещи невидимыми — вы ведь не получали по голове?

— Смейтесь, невежда, — сказал ему Картон, когда тот медленно улыбнулся. — Вы болван, Уэйд, если не верите в это. Грэнтэм осуществил демонстрацию не только на глазах у нас троих, но и на глазах самого президента университета Эллсворта.

— Президент Эллсворт, да? — спросил Уэйд с интересом. — Тот самый, который сейчас находится там с Грэнтэмом.

— Там? — спросили они оба, и детектив кивнул.

— Да, похоже, именно он нашёл Грэнтэма. И вы говорите, что он видел этот трюк так же, как и вы?

Казалось, он задумался. Картон собирался засыпать его вопросами, когда дверь открылась и пожилой мужчина пригласил их внутрь. Картон и Бёрнс проскользнули в комнату вместе с сержантом Уэйдом и увидели Грэнтэма, откинувшегося на спинку стула, с толстой повязкой на голове, с полузакрытыми глазами, и президента Эллсворта, озабоченно склонившегося над ним. Доктор, который подозвал их, повернулся к детективу.

— Всё довольно просто, — заявил он, — удар по черепу чем-то тупым, скорее сбоку, чем сзади. Он говорит, что как раз поворачивался, когда это произошло — вероятно, это спасло его от сотрясения мозга.

Кто это сделал?

Уэйд быстро кивнул и, когда доктор отошёл, приблизился к сидящему учёному. Картон и Бёрнс пристроились за ним.

— Вам уже лучше? — спросил он. — Не волнуйтесь, доктор Грэнтэм, и, по возможности, расскажите нам о всём произошедшем.

— Рассказывать нечего, — сказал Грэнтэм, беспомощно разводя руками. — Мы с Греем — это мой ассистент — вчера почти весь день работали над шкафом-проектором силы, изгибающей свет. Мы закончили его после полуночи, а затем провели первые испытания на себе. Он сработал идеально, как я и предполагал. Будучи пристёгнутым к спине, он обеспечивал полную невидимость любого из нас.

— Минуточку, — перебил детектив. — Вы хотите сказать, что эта машина действительно сделала вас и вашего помощника совершенно невидимыми?

— Конечно, — сказал физик с некоторым удивлением. — Это просто более крупное воплощение маленького проектора, который мы показывали вот этим репортёрам вчера утром. Когда Грей надел его и включил, он был абсолютно невидим для меня, и то же самое было, когда я тестировал его. К тому времени мы оба очень устали, и я сказал Грею, что он может идти. Когда он ушёл, я уже начал закрывать проектор на ключ, как услышал позади себя быстрые шаги. Я начал поворачиваться, когда на мою голову обрушился сокрушительный удар. Теряя сознание, я почувствовал, как из моих рук вырывают шкаф-проектор, а дальше темнота. Час назад я очнулся от того, что надо мной склонился президент Эллсворт.

Уэйд задумчиво жевал жвачку.

— А вы, сэр? — обратился он к Эллсворту.

— Боюсь, я могу сообщить вам ещё меньше, — сказал президент. — Я знал, что Грэнтэм вчера будет работать допоздна, и хотел с ним встретится. Было, должно быть, около трёх часов, когда я вошёл и обнаружил, что он лежит на полу, оглушённый. Сначала я вызвал врача, а затем полицию.

— Вы не видели, чтобы кто-то уходил, когда вы вошли?

— Никого не видел.

— Но разве три часа ночи не довольно необычное время для посещения ваших профессоров? — Спросил Уэйд.

Президент Эллсворт, казалось, был несколько встревожен вопросом, он посмотрел на Грэнтэма, а затем снова на детектива.

— У меня была причина личного характера, но я не возражаю против того, чтобы рассказать вам о ней. Дело в том, что в течение вечера меня беспокоил этот эксперимент и теория Грэнтэма. Прекрасно зная о его честности, я осознал, что в его работе есть оттенок сенсационности, который может негативно отразиться на нашем институте, и хотел попросить его не спешить с этим делом, чтобы не стать объектом для критики.

— Вполне естественно, — прокомментировал Уэйд. — А что насчёт этого Грея? Вы сказали, что именно