Стейн Ривертон - Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать Страница 30

— Нам строго запрещено входить в те комнаты, — ответил управляющий.

По лицу Торбена скользнула гримаса неудовольствия. Казалось, он сейчас махнет на все рукой и снова поникнет в кресле. Но вдруг он взял себя в руки, внимательно оглядел всех и сказал:

— Ну так поедем сейчас же туда, и как можно быстрее! Если надо, я разрешаю вам входить в эти комнаты. Но только не теряйте времени!

Он встал:

— А мне хотелось бы отдохнуть. Эта жара совсем сморила меня. Все-таки я всю ночь не сомкнул глаз. Дорогой профессор, не откажите показать мне, где я могу поспать.

Профессор понял намек. Лесничий шепотом объяснил профессору, какую комнату он отвел для Торбена, и Торбен прошел в дом, еще ниже сдвинув на лоб свою широкополую шляпу. Профессор последовал за ним.

Лесничий оказал Торбену царское гостеприимство. Ему была приготовлена одна из лучших комнат, выходящая окнами в сад.

Торбен сразу лег на диван и закрыл глаза.

— В эту минуту мне хотелось бы, чтобы вы были моим врачом, а недругом, — проговорил он. — Я совершенно измотан.

Профессор пощупал его пульс.

— Не забывайте, вы не спали всю ночь, — сказал он.

Торбен горько усмехнулся:

— Всю ночь, — повторил он — Я не спал уже несколько суток.

— Вы слишком поздно обратились к моей помощи. Поймите же, вы можете мне доверять. Я понимаю, вас мучит что-то почище ночного кошмара, может быть, какая-то страшная тайна. Такую тяжесть легче нести, если ее с вами разделит друг.

— Простите меня, — слабым голосом проговорил Торбен.

— Что вы имеете в виду?

— Простите меня. Я был слишком не сдержан. Что я наговорил вам? Помогите мне! Сейчас я сам не знаю, что мне нужно. Может, что-нибудь стимулирующее или, напротив, снотворное. От усталости легко впасть в сентиментальность. Нервы слабеют, и человек теряет контроль над собой.

Но как хорошо отдыхать! Я чувствую, что сон уже совсем близко. С наступлением дня я обретаю покой. Мне не под силу выдерживать смертельную тишину ночи. Надеюсь, вы будете еще здесь, когда я проснусь часа через два, дорогой профессор? Я слышу, звонки велосипедов, кто там еще приехал?

Профессор выглянул в окно:

— Лесничий и управляющий уехали в вашу усадьбу.

— Ах да, это глупое привидение! Не ходите туда, профессор, там ничего не случится. Просто у людей от страха разыгралось воображение, вот им и мерещатся призраки в окнах.

— Но это может быть также и вор, — возразил профессор.

Торбен долго молчал. Потом протянул:

— Вор… вор… вор… в трех запертых комнатах… должно быть, это очень умный вор.

Профессора не сразу удивили эти слова, засыпающего человека. Но потом он их вспомнил.

Вскоре Торбен уже спал крепким, тяжелым сном.

Несколько минут профессор наблюдал за ним. В лице спящего Торбена было что-то решительное, волевое и сосредоточенное. Профессор часто наблюдал это выражение у людей, которые сильно страдали и чьи нервы были напряжены до предела. Казалось, только колоссальным усилием воли им удавалось заставить себя броситься в пропасть сна. Профессор понимал, что теперь Торбен проспит долго, много часов. Он задернул занавески, чтобы солнце не мешало спящему, и тихонько вышел из комнаты.

Дом уже проснулся. В столовой профессор застал жену лесничего, которая накрывала стол к завтраку. Он рассказал ей все, что случилось ночью. Сперва ее встревожил неожиданный визит хозяина, но здравомыслие взяло в ней верх и она быстро смирилась с обстоятельствами. Профессор больше не чувствовал усталости. Ему хотелось поскорей вернуться в замок, и через несколько минут к его услугам была подана небольшая охотничья коляска с парой бодрых лошадок. Поездка через лес освежила его, лошадки бежали быстро, и стук их копыт о лесную почву напоминал стук дождя. Роса смочила дорогу, и она совсем не пылила. Профессор взмахом кнута приветствовал Батюшку Абрахама, стоявшего на пороге трактира и выглядевшего весьма внушительно в своем кожаном переднике. Не успел профессор выехать на посыпанную ракушечником дорогу усадьбы, к нему подошел лесничий.

— Он убежал, — сказал лесничий.

34

Мы начинаем собираться

Профессор понял, что стряслось нечто из ряда вон выходящее. У фасада главного здания стояла оживленная толпа. Профессор узнал в ней управляющего. Внимание людей было обращено на дом. Они жестикулировали и перебивали друг друга.

— Значит, это все-таки был человек, а не призрак? — спросил профессор.

— Да, — ответил лесничий, — судя по всему, это был вор. На этот раз это был не обман зрения.

— Ты его видел?

— Нет, он убежал как раз перед тем, как мы приехали. Ловкий, должно быть, парень.

Лесничий показал на среднее из трех окон запертого флигеля. Оно было открыто.

— Он вылез в это окно, — объяснил лесничий. — И, держась за карниз, достиг водосточной трубы. Никто не успел и глазом моргнуть, как он был уже на земле, пробежал через лужайку и скрылся в лесу.

— Какие его приметы? — нетерпеливо спросил профессор.

— Я расспросил людей, он не старый, — ответил лесничий. — Примерно, нашего возраста. Кристенсен был прав, предположив, что ему лет тридцать пять, сорок. На нем темно-синий костюм с двубортным пиджаком. Серые гамаши. Люди обратили внимание на эти гамаши, когда он висел на карнизе. Конюх видел его очень близко. Он даже попытался загородить ему дорогу, но тот бежал на него так быстро и лицо его горело такой злобой, что конюх в страхе отпрянул в сторону. Он слышал, как вор крикнул: get away, or go to hell! Он утверждает, что в руке у преступника был револьвер. Шляпы на нем не было, волосы у него черные, и конюх твердо убежден, что на левой щеке у него явный след от ножа.

— От осколка гранаты, — взволнованно пробормотал профессор.

Он подумал о таинственном американце норвежского происхождения, Стамсунде, который несколько раз необъяснимым образом появлялся в связи с этим делом, а потом опять исчезал. Он был последний, кто видел в живых старого господина Мильде. Если это он был сегодня в усадьбе, значит, ответ на эту загадку связан только с ним и ни с кем больше.

Профессор посмотрел на уже знакомые ему окна. Среднее все еще было открыто, снизу комната за ним казалась черной бездной. Светлые, воздушные занавески слегка колыхались от ветра. Профессор не мог объяснить охватившего его волнения, но при виде ночной глуби комнаты и белой воздушной занавески у него» друг возникло предчувствие пожара. Его мучила тайна, скрывающаяся там, в этих закрытых комнатах.

Профессор и лесничий молча подошли к стоявшим у дома людям. Они разглядывали разбитое окно подвала.

Лесничий объяснил, что когда управляющий уехал на велосипеде, чтобы сообщить им о случившемся, люди во главе с конюхом стали осматривать дом. Так обнаружили это разбитое окно. Получатся, что вор проник в дом через подвал. Оттуда прошел на кухню, находящуюся в подвале, сломал дверь, поднялся по лестнице и попал в коридор.

— Мы можем точно проследить весь его путь, — продолжал лесничий. — Обнаружив разбитое окно, люди поняли, что имеют дело с обычным вором и окружили усадьбу. Повсюду расставили дозорных. К сожалению, ни у одного из них не было оружия. Заряд дроби, выпущенный по ногам, был бы очень кстати.

— Теперь понятно, почему он убежал. Он увидел дозорных и испугался, что угодит за решетку. Вы поднимались в те комнаты?

— Да.

— Он украл что-нибудь?

— По-моему, нет. Ни один шкаф не открыт, а взять с собой что-нибудь крупное он просто не мог — ведь ему пришлось лезть по карнизу. Мы уже предупредили полицию. Ей будет легко задержать его по приметам — черноволосый, в костюме, без шляпы, да еще шрам на лице.

— Ошибаетесь, — заметил профессор. — Этот человек уже не первый раз появляется в связи с этим делом. Он просто колдун. Лучшие сыщики Копенгагена несколько недель гонялись за ним, но он только водил их за нос.

— Что же нам делать? — растерянно спросил лесничий.

— Подождать, пока проснется Торбен.

— Может, нам следует поставить охрану возле тех комнат? Вдруг он вернется?

— Нам ничего не следует делать, — многозначительно сказал профессор. — Кто знаёт, может, Торбен ждет от нас именно пассивности. Может, он заинтересован в том, чтобы ничего не предпринималось. Наблюдая за ним, я понял, что он сделал выбор и решил все предоставить на волю случая и судьбы. Тебе знакомы игроки, которые в решительный момент игры понимают всю безнадежность своего положения и, упав духом, бросают карты на стол? Торбен тоже упал духом.

— Но почему он все-таки приехал сюда? — с недоумением спросил лесничий. — И почему явился в свой дом таким странным образом?

— Можно предположить, что он ждал этого вора. И хотел встретить его именно в тех комнатах.