Эрл Гарднер - Дело беззаботного котенка Страница 33

— Заканчивайте поскорее, что вы хотели сказать, и тогда я скажу вам, что я об этом думаю.

— Вы хотите, чтобы последнее слово осталось за вами?

Мейсон кивнул.

— Предупреждаю, Мейсон, я нанесу вам удар по больному месту и постараюсь, чтобы он был посильнее.

— Задержав мою секретаршу, как я полагаю?

— Это вы втравили ее в эту историю, а не я. Вы задерживали Ланка, пока она на такси съездила в его дом, вытащила Фрэнклина Шора из постели, предупредила его обо всем и помогла ему скрыться.

— Очевидно, вы сумеете все это доказать?

— У меня есть косвенные доказательства. Мы понимаем, Мейсон, что вам очень хотелось побеседовать с Фрэнклином Шором, до того как это сделает полиция. Вот вы и отправили мисс Стрит, чтобы увезти его и спрятать.

— Она призналась в этом?

— Нет, разумеется. Но нам и не требуется ее признание. У нас достаточно фактов, чтобы все это доказать.

— Что вы имеете в виду, говоря «доказать»?

— Убедить присяжных.

— Я в это не верю.

— Конечно, мы располагаем всего лишь косвенными доказательствами, но их у нас вполне достаточно.

— Столько же, сколько у меня королевских сокровищ, — вызывающе заявил Мейсон.

Гамильтон Бюргер твердо встретил его взгляд.

— В прошлом я сочувствовал кое-чему из того, что вы делали, Мейсон. Я был заворожен быстротой и результативностью ваших действий и даже не осознавал, что с точки зрения правосудия порочность ваших методов сводит на нет всю ту пользу, которую они приносят. Сейчас я, не скрывая, говорю: я поставил своей целью разрушить ваш карточный домик.

— Каким образом?

— Собираюсь обвинить вашу секретаршу в том, что она похитила главного свидетеля обвинения. После этого я привлеку вас как соучастника и предъявлю обвинение. Потом на основании этого обвинения добьюсь того, что вас лишат адвокатского звания. Не сомневаюсь, что у вас в кармане лежит апелляция о применении Habeas Corpus, которую вы собираетесь швырнуть мне на стол в качестве вашего последнего слова. Давайте, швыряйте. Я вовсе не собираюсь быть жестоким без надобности с мисс Стрит. Я не намерен держать ее в тюрьме. Я возбудил против нее дело, потому что это мой единственный способ добраться до вас. Я ничего не имею против применения Habeas Corpus. Я ничего не имею против того, чтобы она внесла залог. Однако я намерен предъявить ей обвинение в преступлении. Если она попросит взять ее на поруки, я не стану возражать. Я не собираюсь требовать для нее тюремного заключения. Но я хочу дождаться, когда на нее наложат штраф, и тогда использовать это обвинение для того, чтобы вас исключили из коллегии адвокатов.

Бюргер отодвинул назад свое крутящееся кресло и поднялся.

— А теперь ваш финальный жест — брошенная мне на стол апелляция, — пожалуй, утратил всякий драматизм, а, Мейсон?

Мейсон тоже поднялся и смотрел в упор на окружного прокурора.

— Хорошо. Я обещал вам, что за мной останется последнее слово. Вот оно. Ваша беда, Бюргер, в том, что вы убедили себя рассматривать закон только с точки зрения окружного прокурора. Как окружной прокурор вы добились определенного признания со стороны общества. Вы постепенно внушили людям убеждение в том, что они могут доверить вам контроль над правосудием, над тем, чтобы ни один невинный не был осужден.

— Рад слышать, что вы признаете это, Мейсон.

— А напрасно. Вам бы, скорее, следовало печалиться.

— Почему?

— Потому что общественность обленилась и позволила тем, кто представляет обвинение, изменять закон, как они хотят, а конституционные гарантии граждан были выброшены на свалку. Мы живем во времена больших перемен. Вполне возможно, что понятие «преступление» будет расширено и станет включать а себя то, что мы сегодня относим к категории политических дел. Когда рядового гражданина тащат в суд, он обнаруживает, что все там против него, что в этой игре карты подтасованы. Так называемые «слуги народа» делают вид, что так они борются с профессиональными преступниками, но на самом деле от этой подтасовки страдают простые мистер и миссис Смит, поскольку юридическая процедура остается совершенно неопределенной. Гражданам давно пора открыть глаза на то, что проблема состоит не в том, виновен человек или нет, а в том, чтобы для доказательства его вины или невиновности использовалась процедура, которая предоставляет гражданину законные права, гарантированные ему Конституцией. Вы возражаете против театральных, излишне эффектных методов защиты. Вы забываете, что за последние двадцать пять лет вы обманным путем отняли у людей почти все способы осуществления их конституционных прав и единственными эффективными методами защиты остались привлекающие внимание театральные выходки. А теперь, мистер окружной прокурор, давайте, арестуйте Деллу Стрит, и мы встретимся с вами в суде!

— Прекрасно, Мейсон! Встретимся в суде. Что до меня, последнее слово не произвело на меня особого впечатления.

Мейсон с гневным лицом остановился в дверях.

— Я еще не сказал своего последнего слова. Вы услышите его в суде! — И он захлопнул за собой дверь.

Глава 21

Судья Ланкершим поднялся на возвышение под гул и перешептывание в переполненном зале суда. Бейлиф ударил молотком, и постепенно воцарилась тишина.

— Народ штата Калифорния против Деллы Стрит, — объявил судья.

Сразу поднялся адвокат Мейсон.

— Моя подзащитная находится в суде, будучи отпущенной под залог. Я требую отметить в протоколах, что она явилась на заседание.

— В протоколах это будет отражено, — сказал судья Ланкершим. — На протяжении всего процесса она будет освобождена под залог. Как я понимаю, это дело было вынесено для немедленного судебного рассмотрения по согласованию с защитой.

— Совершенно верно, — подтвердил Гамильтон Бюргер.

— Я хотел бы услышать от обвинения, в чем состоит суть данного дела.

Бюргер поднялся со своего места.

— Ваша честь, я готов сделать краткое предварительное заявление. Обвинение утверждает, что в то время как полиция занималась расследованием уголовного преступления, а именно покушения на убийство некоего Джерри Темплера, совершенного неизвестным лицом, обвиняемая намеренно похитила важного свидетеля по делу Фрэнклина Шора, располагавшего сведениями, которые, будучи сообщены полиции, существенно помогли бы ей в раскрытии преступления. В частности, обвинение утверждает, что обвиняемая, прекрасно понимая все значение тех фактов, которые известны свидетелю, скрыла его от полиции и продолжает скрывать до сего времени.

— А обвиняемая утверждает, что она невиновна? — спросил судья Ланкершим.

— Обвиняемая отрицает свою вину и потребовала суда присяжных, — пояснил Мейсон. — И чтобы доказать нашу веру в справедливость их будущего решения, мы согласны без обсуждения принять первые же двенадцать имен из списка присяжных заседателей.

Судья Ланкершим посмотрел на Перри Мейсона поверх очков.

— Однако вы настаиваете именно на суде присяжных?

— Совершенно верно. Суд присяжных гарантирован Конституцией каждому гражданину нашего государства. Мы потеряли слишком много своих конституционных прав, не настаивая на их соблюдении. Как представитель подзащитной, мисс Стрит, я настаиваю на суде присяжных главным образом символически. В противном случае мы охотно доверили бы вашей чести единоличное рассмотрение дела.

— Согласны ли вы, мистер окружной прокурор, по примеру мистера Мейсона выбрать в состав жюри первых двенадцать человек, поименованных в списке?

Гамильтон Бюргер, который на этот раз лично возглавлял обвинение, поднялся с места, оставив своих помощников скромно сидеть по углам стола.

— Нет, ваша честь, мы будем опрашивать членов жюри в обычном порядке.

Опустившись в кресло, Мейсон с улыбкой заявил: — Я не имею вопросов ни к одному из присяжных. Я отказываюсь от предъявления им отвода. Я уверен, что любые двенадцать американских граждан, которые войдут в состав жюри, будут беспристрастно и честно оценивать представленные доказательства. А это все, что требуется моей подзащитной.

— Суд увидит, — с кислой миной заявил Бюргер, — что адвокат использует отказ от своих прав как предлог для драматического заявления, чтобы заранее произвести впечатление на присяжных…

— Суд прекрасно разбирается в ситуации, — перебил его судья. — Присяжные не должны обращать внимания на не относящиеся к делу комментарии обеих сторон. Давайте перейдем к слушанию дела. В данных обстоятельствах, мистер Бюргер, я прошу вас приступить к отбору членов жюри.

Пока Бюргер проводил отбор присяжных, задавая им тщательно продуманные, точные, глубокие вопросы, которые больше пристали бы обвинителю по делу об убийстве, Мейсон сидел, откинувшись в кресле с довольной улыбкой на губах, всем своим видом показывая, что его не интересуют ни вопросы, ни ответы. И чем дольше Бюргер опрашивал присяжных, тем больше всем казалось, что он сомневается в их честности, беспристрастности, неподкупности — и это отношение сильно проигрывало по сравнению с позицией защиты. Дважды его помощники предостерегали его, но Бюргер не обращал внимания на предостережения и упрямо засыпал претендентов вопросами.