Рекс Стаут - Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник) Страница 34

– Вы бы лучше о себе побеспокоились, – заметил Вульф. – Кэйтс негодяй, но он понимает, что у него нет выхода, и пытается быть откровенным. Вы же хотите выйти сухим из воды и всячески изворачиваетесь. Судя по сердитым взглядам, которые вы бросаете на мистера Уордера, вы до сих пор не сознаете серьезности своего положения. Между тем вам не мешало бы по-хорошему договориться с ним, упросить его взять на себя руководство фирмой на время вашего отсутствия.

– Мне не в чем признаваться, и отсутствовать я не собираюсь.

– Вот как? Но отсюда вы отправитесь прямехонько в тюрьму… – Вульф повернулся к Уордеру: – А вы что скажете, мистер Уордер? Может, вы намерены опровергнуть заявление покойного мистера Буна? Или придать вашей беседе с ним какой-нибудь иной смысл? А может, вы все же поймете бесполезность запирательства?

Уордер теперь уже не выглядел испуганным, его голос звучал твердо и решительно:

– Я намерен говорить только правду.

– Вы подтверждаете содержание вашего разговора с мистером Буном, как он записан на диктофоне и воспроизведен здесь?

– Подтверждаю полностью.

– Вот видите? – снова обратился Вульф к О’Нилу. – Подкуп государственных чиновников является уголовно наказуемым делом. Определение степени вашей виновности в соучастии в убийстве будет зависеть, к сожалению, от квалификации и ловкости адвоката. Теперь вами займутся полиция, прокуратура и адвокаты… Мистер Кремер, уведите их отсюда поскорее. Мне тошно видеть их… Арчи, заверни получше валик, мистер Кремер возьмет его с собой.

– Посмотрите за ними, Гудвин, пока я буду звонить, – попросил Кремер, направляясь к телефону.

Пока Кремер набирал нужный ему номер и разговаривал, я сидел лицом к отнюдь не уважаемой аудитории, не выпуская из рук пистолета на тот случай, если у кого-нибудь не выдержат нервы. Тем не менее я с интересом обнаружил, что Кремер позвонил не в свой бывший отдел уголовной полиции, которым теперь заправлял Эш, и даже не его начальнику; а самому Хомберту.

– Мистер Хомберт? Говорит инспектор Кремер… Нет, я звоню из кабинета Ниро Вульфа… Нет, нет, сэр, я вовсе не собираюсь навязывать себя кому бы то ни было, но если вы позволите мне… Слушаюсь, сэр… Я понимаю, это можно рассматривать как нарушение дисциплины, однако если вы уделите мне несколько минут… Нет, нет, я ни во что не вмешиваюсь, но я задержал преступника, располагаю необходимыми уликами и его признанием… Почему я не сказал сразу? Но именно это я и делаю сейчас… Нет, я не сошел с ума и не пьян. Пришлите сюда… одну минуточку…

Кремер наконец заметил, что Вульф подает ему какие-то знаки.

– Что? – спросил он, прикрыв ладонью трубку.

– Скажите, чтобы он не присылал своего проклятого доктора!

– Вы слушаете, мистер Хомберт? – снова заговорил Кремер. – Тут Вульф беспокоится о каком-то докторе. Вы хотели направить к нему врача?.. Не нужен ему врач и, по-моему, никогда не понадобится… Пришлите три машины и шесть полицейских… Да, да, сэр, дело полностью закончено, никаких сколько-нибудь серьезных неясностей не остается…

Он положил трубку.

Глава 34

Перехожу сразу к понедельнику, опустив некоторые второстепенные события, случившиеся в течение уик-энда. В понедельник утром позвонил Кремер и попросил его принять. Вульф спустился из оранжереи ровно в одиннадцать, когда Кремер уже сидел у него в кабинете в красном кожаном кресле. На полу рядом с ним лежал какой-то бесформенный предмет в зеленой бумаге, вроде той, которой пользуются продавцы в цветочных магазинах. Встретив Кремера, я хотел было взять у него эту вещь, но он не отдал.

После обмена приветствиями, подождав, пока Вульф поудобнее усядется на своем месте, Кремер заметил, что, как сообщается в газетах, Кэйтс сознался в обоих убийствах и дал подробные показания.

– Гнусная личность этот Кэйтс! – поморщился Вульф. – Кстати, одну деталь своих преступлений он придумал прямо-таки с дьявольской хитростью.

– Вот именно. И я бы сказал, даже не одну… Вы имеете в виду уловку с шарфом, который он сунул в карман своего пальто, вместо того чтобы подбросить кому-нибудь другому?

– Да, да. Трюк, заслуживающий внимания криминалистов.

– И сам он давным-давно заслуживал внимания… Знаете, есть нечто такое, о чем он не хочет ни говорить, ни давать письменное показание. Может, вы думаете, это «нечто» усугубляет его вину? Вовсе нет! Мы никак не добьемся от него, зачем ему нужны были деньги. Жене, спрашиваем, на расходы? На ее поездки во Флориду?.. Смотрит на нас, как на пустое место, трясет упрямо подбородком или кричит: «Оставьте мою жену в покое! Не смейте даже упоминать о моей жене!» Между прочим, вчера она вернулась в Нью-Йорк, но он отказался встретиться с ней. По-моему, он готов молиться на нее и не хочет впутывать в эту историю.

– Да?!

– Вот вам и «да». Зато обо всем остальном рассказывает охотно. Например, о том, как покончил с Буном. Когда он вошел в комнату, где находился Бун, тот сразу заявил, что знает о его темных делишках, велел ему убираться с глаз долой и повернулся к нему спиной. Кэйтс схватил разводной ключ и ударил Буна. Он подробно пересказал свой разговор с ним, потом долго читал и перечитывал свои показания – не вкралось ли, мол, какой ошибки… Убийство Фиби Гантер у вас на крыльце описал со всеми деталями. Утверждает, что не договаривался о встрече, когда она ему позвонила, а просто ждал в доме напротив, в подъезде. Увидел, подошел, и они вместе поднялись на крыльцо. Отрезок трубы был спрятан у него в рукаве и обернут шарфом. Шарф он вытащил из кармана пальто Уинтергофа, когда они были здесь в первый раз; тогда Кэйтс еще не представлял, для чего ему этот шарф, но полагал, что рано или поздно представится случай подбросить его, где нужно, и скомпрометировать Уинтергофа – сотрудника Национальной ассоциации промышленников.

– Понятно, понятно, – процедил Вульф; он поддерживал разговор только из вежливости. – Все для того, чтобы отвлечь от себя внимание! А я тем временем не спускал с него глаз.

Кремер недоверчиво усмехнулся:

– Это на каком же основании?

– Главным образом на основании двух фактов. Во-первых, из-за тона, каким О’Нил прикрикнул на Кэйтса тут вечером в пятницу. Таким тоном отдают распоряжение человеку, от которого ожидают безоговорочного повиновения. Во-вторых, – и это значительно важнее, – история с отправкой по почте свадебной фотографии миссис Бун. Можно найти много мужчин, способных на подобный жест, но ни один из известных мне пяти руководителей Национальной ассоциации промышленников к ним не относится. Мисс Гардинг тоже слишком черства. Алиби Декстера проверялось и не вызывает сомнений. Миссис и мисс Бун вне подозрений – по крайней мере для меня. Оставались Кэйтс и мисс Гантер. Теоретически мисс Гантер могла убить Буна, но никак не могла покончить с собой с помощью отрезка трубы. Кроме того, из всех, кого я перечислил, только она была способна в той обстановке вспомнить о фотоснимке и отослать его миссис Бун. Но если это так, где она могла взять снимок? Конечно, у убийцы. Кто же он? Все обстоятельства дела указывали: Кэйтс!

Вульф помолчал, потом развел руками и продолжал:

– Но все это до поры до времени относилось к области чистых догадок. Нужны были неоспоримые доказательства… И все это время они лежали здесь, у меня, на книжной полке! Горькая пилюля… Пива хотите?

– Нет, спасибо. – Кремер не то нервничал, не то куда-то торопился. Он взглянул на часы и соскользнул на краешек кресла.

– Ну, мне надо бежать. Я ведь на минутку. – Он поднялся и одернул брюки. – Дел по горло. Вы, наверно, уже слышали? Меня вернули на прежнее место. Инспектор Эш переведен в Ричмонд, на остров Статен.

– Вот как? Поздравляю!

– Благодарю. Ну, а раз так, вам придется вести себя осторожно. Имейте в виду, я не дам вам спуску, если вы попытаетесь выкинуть какой-нибудь трюк.

– Что вы, что вы! Какой там трюк! И не подумаю…

– Вот и отлично. Будем считать, что договорились.

Кремер направился к двери, но я остановил его:

– Послушайте, вы забыли свой сверток.

– Ах да, ну и память! – пробормотал Кремер, полуобернувшись и замедляя шаги. – Это для вас, мистер Вульф. Надеюсь, вам понравится.

Он выскочил на крыльцо и хлопнул дверью. В свертке оказался керамический горшочек ядовито-зеленого цвета и растение с двумя распустившимися цветками. От изумления у меня на некоторое время отнялся язык.

– Боже мой! – наконец воскликнул я. – Да он притащил вам в подарок орхидею!

– И называется она «брассокаттлея торнтони», – промурлыкал Вульф. – Очень мило!

– Что ж тут милого? – рассердился я. – У вас их тысячи, и все лучше этой. Разрешите выбросить?

– Ты с ума сошел! Отнеси сейчас же Теодору. – Вульф погрозил мне пальцем. – Один из самых крупных твоих недостатков, Арчи, – полное отсутствие сентиментальности.