Дороти Сэйерс - Почерк убийцы Страница 38

Кладбище было очень удобным местом для секретного разговора — вокруг не было ни души.

— Я еще хотел поговорить с вами о Вилли Тодее, — сказал Бланделл.

— Вы знаете, я никак не пойму, что он за птица. По его поведению я понял, что он что-то знает. Но что именно? Когда было совершено преступление, он был болен и не вставал с кровати. На это он и ссылается, когда говорит, что ничего не знает. Но я-то чувствую, что он чего-то не договаривает. Что же касается его жены, то тут я уверен, что она ни к чему не причастна. Она хрупкая женщина и уж никак не может быть замешана в убийстве. Я даже спросил их детей, где были их родители в ту ночь. Конечно, это было не очень деликатно. Но ведь я должен был выяснить. И девочки подтвердили, что родители в ту ночь были дома. Есть еще один человек, который может что-то знать. Это Джеймс Тодей. То, что я узнал о нем, показалось мне немного подозрительным. Он уехал из деревни ранним утром четвертого января. Он моряк и ему пора было отправляться в очередной рейс. То, что он уехал, подтвердил начальник железнодорожной станции — он видел его на вокзале в тот день. Только вот до корабля он так и не добрался. Я был в компании «Лэмпсон энд Блейк» — им принадлежит корабль, на котором он служит. Там сообщили, что он в субботу прислал телеграмму с предупреждением, что не сможет приехать вовремя и задержится до вечера воскресенья. Свое опоздание он объяснил тем, что неожиданно почувствовал себя плохо. Я попросил их связаться с ним как можно скорее.

— А откуда была послана телеграмма?

— Из Лондона. Из почтового отделения рядом с Ливерпульской улицей. Время ее отправки как раз совпадает с моментом прибытия в Лондон поезда, на котором ехал Джеймс Тодей.

— Он мог заразиться гриппом от брата.

— Конечно, мог. Однако же на следующий день он, как ни в чем не бывало, отправился в плавание. Разве это не странно? У него было достаточно времени, чтобы съездить в Лондон, послать телеграмму, а потом вернуться сюда.

Уимзи задумался.

— Вы думаете, — спросил он Бланделла, — что он был замешан в преступлении, и Вилли был в курсе? Хм… То есть это Вилли состоял в заговоре с Легросом? Так? И так как он сам тяжело заболел, то решил поручить это дело брату. Тогда Джеймс встречается с Легросом, убивает его, закапывает на кладбище и с ожерельем уезжает в Гонконг? Выглядит логично, только вот вопрос — как Вилли Тодей связался с Легросом? И, что самое главное, откуда Вилли мог достать поддельные Документы для Легроса? Вот в этом и уязвимость этой версии. А для Крантона с его-то связями сделать поддельные документы — не проблема. Так каким образом Вилли мог добыть документы для Легроса?

Бланделл покачал головой.

— Но у него были деньги — двести фунтов, — сказал он.

— Да, но это было уже после того, как Легрос приехал.

— А когда Легрос был убит, он вернул деньги в банк. Да?

— Да, я говорил с ним об этом. Он объяснил все довольно просто — он собирался купить землю и начать самостоятельно заниматься фермерством, но после болезни решил оставить эту затею, потому что подумал, ему не хватит на это сил. Он даже показал мне свои банковские счета — они все в порядке — 31 декабря он взял двести фунтов и вернул их в январе. И насчет того, что собирается покупать землю, он не солгал. Я все проверил…

Вдруг Бланделл замолчал, прислушался, затем тихо подошел к одному из памятников, резко сунул за него руку и за рукав вытащил оттуда Чудака Пика.

— Ты заработаешь себе много проблем, если будешь ходить по кладбищу и подслушивать чужие разговоры. Понимаешь? — сказал старший инспектор, тряся Пика.

— Ха! — сказал Чудак Пик. — Вы ничего мне не сделаете. Вы меня не задушите. Вам не нужен мертвый Пик. Если бы вы знали, что знает Пик…

— А что ты знаешь?

— Я видел его — номер девять — я видел, как он говорил с Вилли в церкви. У него есть веревка — он доберется до вас. Пик знает.

— Кто говорил с Вилли в церкви?

— Он! — крикнул Пик и показал на могилу Торпсов. — Тот, кого вы нашли здесь. У него была борода. Восемь на колокольне — один в могиле. Значит, их девять. Вы что, думаете, Пик не умеет считать? Я умею!

— Послушай, Пик, — сказал Уимзи, — ты умный парень. А когда ты видел, что Вилли Тодей разговаривает с бородатым человеком? Раз ты умеешь считать — посчитай, вспомни.

— Пик хорошо умеет считать, — с довольной ухмылкой ответил Пик и начал считать на пальцах. — Это был понедельник. Ночь понедельника, — сказал он наконец. — На ужин была холодная свинина и фасоль. А на Рождество была жареная курица и вареная свинина. Падре сказал, что надо быть благодарным за что дает нам Господь, поэтому Пик ушел ночью из дома, чтобы поблагодарить. Ведь для того, чтобы благодарить, ходят в церковь, да? Дверь в церковь была открыта, и я потихоньку пробрался внутрь, понимаете? А в ризнице горел свет, и Пик испугался. А в ризнице висели разные вещи. Вот! И Пик спрятался. Потом пришел Вилли Тодей, и Пик слышал, как они разговаривали в ризнице. «Деньги», — сказал Вилли. А потом Вилли крикнул и достал веревку из сундука. Он хотел повесить… Пик боится! Пик больше не хочет видеть, как вешают людей. Тогда Пик убежал. Пик выбежал из церкви, и потом заглянул в окно ризницы — а на полу там лежал мужчина с бородой, а Вилли стоял над ним с веревкой в руках. О, Пик не любит веревки! Пик боится их! Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь — и этот девятый. Пик видел, как его повесили там. О-о-о!

— Я думаю, ему все это приснилось, — сказал старший инспектор, — в том, что никого там не вешали, я уверен.

— Я видел, как он висел, — настаивал Пик. — Было страшно. Но что ж, не обращайте внимания… это же всего лишь сны и выдумки «бедняги Чудака Пика». Мне пора кормить моих свиней, — сказал он с гримасой на лице.

— Ну и что вы думаете обо всем этом? — спросил Манделл.

— Я думаю, что он действительно что-то видел. Иначе откуда бы он знал, что в сундуке не хватает одной веревки? Но что касается повешения — это вряд ли! Он помешан на этом. Я думаю, никто никого там не вешал, конечно. А как вы думаете, о ночи какого понедельника говорил Пик?

— Шестого января этого быть не могло, да? — подумав, сказал старший инспектор. — Тело, насколько мы выяснили, было похоронено четвертого. Тридцатое декабря тоже не подходит, так как Легрос приехал только первого января — если, конечно, вы тогда его видели. И еще я никак не могу понять, он говорил про воскресенье или понедельник, я запутался с этой его вареной свининой!

— Смотрите. У него на ужин в воскресенье была вареная свинина, и падре сказал ему, что надо поблагодарить Бога за все. В понедельник на ужин он ел холодную свинину с фасолью, и подумал, что надо снова поблагодарить Бога и пошел в церковь. Тогда-то он и увидел свет в ризнице.

— Да, теперь все ясно. Пик сейчас живет со своей теткой, пожилой женщиной, и может легко сбежать ночью. Но когда это было?

— На следующий день после того, как падре говорил о благодарности, — сказал Уимзи. — Благодарность за Рождество. Похоже, что речь идет о тридцатом декабря. А почему нет? Мы же точно не знаем о том, когда Легрос появился здесь. Это могло быть и раньше первого января, когда приехал Крантон.

— Но я думал, что мы уже не берем в расчет Крантона, — возразил Бланделл, — на его место теперь ставим Вилли Тодея.

— Тогда кого я встретил на дороге?

— Должно быть, Легроса.

— Возможно, но я все же думаю, что это был Крантон… или его брат-близнец. Но если, как вы предположили, я встретил Легроса первого января, тогда Вилли Тодей никак не мог повесить его тридцатого декабря. То есть не вешал-то он его точно. Мы ведь до сих пор знаем причину его смерти, — сказал Уимзи.

— Что ж, я могу сказать только одно — надо можно скорее найти Крантона. А что касается тридцатого декабря, как мы можем убедиться в том, что произошло именно тогда?

— Я поговорю с падре и спрошу, когда он говорил о благодарности. Или можно спросить у миссис Венейблс. Я думаю, она должна помнить об этом.

— А я сегодня еще раз встречусь с Тодеем. А что насчет Джеймса Тодея? Как теперь он вписывается в картину преступления?

— Не знаю, но в одном я уверен — те узлы на веревке, которой был связан убитый, завязывал не моряк. Это точно.

Когда Уимзи вернулся, он застал падре в кабинете. Мистер Венейблс был занят тем, что писал мелодию для большого колокольного перезвона.

— Один момент, дорогой мой, — сказал падре и предложил Уимзи свою табакерку, — один момент. Я тут подбираю простенькую мелодию, на которой можно будет показать Валли Пратту, как правильно работать с этим видом перезвона. Только вот сделал где-то ошибку и никак не могу найти. Так… посмотрим. 51732468, 15734286… так… 51372468, 15374286… кажется, все верно… 13547826… а! Вот! Восьмой должен быть в начальной позиции. А что случилось? А я вот постоянно повторяю одну и ту же ошибку. Я снова забыл вернуть колокол на исходную позицию, — сказал падре и начал быстро записывать последовательность цифр. — Вот как должно быть — 51372468, 15374286, а потом — 572468. Вот так-то лучше. Сейчас еще разок все проверю. Так, так… да, все правильно. Теперь Валли будет проще разобраться. И почему красные чернила так пачкаются! Посмотрите, у меня все манжеты измазаны, — сказал падре и отложил в сторону несколько листков, исписанных цифрами. — А теперь рассказывайте, что случилось? Я как-то могу помочь?