Эллери Квин - Тайна сиамских близнецов Страница 39

— Да-да, исчезла одна карта, — нетерпеливо прервал Эллери. — Сейчас мы узнаем, какая именно.

Он быстро рассортировал карты по мастям и из четырех стопок выбрал трефы. Они наличествовали полностью — от двойки до туза. Эллери взялся за черви — они также присутствовали в полном объеме. Пики были на месте, за исключением шестерки, две половинки которой лежали в кармане его пиджака наверху. Оставались бубны...

— Ну и ну, — тихо произнес Эллери, глядя на карты. — Нам следовало этого ожидать. Все время карты были у нас под носом, а мы не подумали об элементарной предосторожности пересчитать их. Интересно, а?

Исчезнувшей картой был валет бубен.

Глава 17

О ЧЕМ ПОВЕДАЛ ВАЛЕТ

Бросив карты, Эллери направился к французским окнам, задернул все портьеры, быстро пересек комнату, закрыл дверь в коридор, подошел к двери в столовую и убедился, что она закрыта, потом зажег несколько ламп и уселся за стол.

— Присаживайся, и давай все обсудим. Я начинаю видеть многое, чего не замечал раньше. — Он вытянул ноги и закурил сигарету, глядя на отца сквозь дым.

Инспектор сел, закинув ногу на ногу.

— Я тоже, — сказал он. — Слава богу, забрезжил свет! Итак, Марк Ксавье оставил половинку бубнового валета в качестве ключа к личности убийцы, когда он сам был отравлен. А теперь мы узнаем, что валет бубен исчез после убийства Джона Ксавье из колоды, которой он раскладывал пасьянс, когда был застрелен. О чем это говорит?

— Мыслишь в правильном направлении, — одобрил Эллери. — На мой взгляд, возникает неизбежный вопрос: возможно ли, что валет бубен из колоды доктора Ксавье являлся ключом к личности его убийцы?

— «Возможно» — это мягко сказано, — откликнулся инспектор. — Это единственный логичный ответ.

— Как будто да, — вздохнул Эллери, — хотя теперь я с осторожностью отношусь ко всему в этой гротескной мешанине зла. Признаюсь, это отлично объясняет попытку убийцы выкрасть колоду из шкафа, чтобы не дать нам обнаружить исчезновение валета. Если в нашем уравнении убийца равен валету бубен, то вопрос отпадает сам собой.

— Мне только что пришла в голову идея на этот счет! — воскликнул старый джентльмен. — Но давай сначала внимательно рассмотрим историю с валетом. Все отлично складывается. Марк Ксавье достал валета бубен как ключ к поиску его убийцы. Бубновый валет каким-то образом фигурирует и в убийстве его брата, потому что аналогичная карта исчезла из колоды, связанной с этим преступлением. Возможно ли (сейчас я буду строить теории, как и ты), что ключ в виде бубнового валета был подсказан умирающему Марку чем-то, что он видел, когда обнаружил тело брата?

— Понимаю, — медленно сказал Эллери. — Ты имеешь в виду, что, зайдя той ночью в кабинет и обнаружив доктора Ксавье убитым, он нашел в его руке валета бубен?

— Вот именно.

— Хм... Это подтверждается косвенными доказательствами. В то же время тот факт, что Марк держал в руке бубнового валета после нападения на него, может означать лишь то, что он увидел лицо убийцы и придумал такой же указатель к его личности, что и его брат... — Эллери покачал головой. — Нет, это было бы невероятным совпадением, тем более в темноте... Ты прав. Марк держал бубнового валета, потому что так поступил его брат. Разумеется, в обоих случаях убийца был один и тот же, и Марк, зная о поступке брата, всего лишь продублировал его. Очевидно, найдя Джона Ксавье мертвым, он действительно обнаружил у него в руке валета бубен и заменил ключ — вытащил валета и вложил в руку убитого шестерку пик из пасьянса на столе, чтобы оклеветать миссис Ксавье.

— Теперь, когда ты закончил свой монолог, — усмехнулся инспектор, внезапно придя в хорошее настроение, — я продолжу. Почему Марк извлек валета из руки брата и вложил в нее шестерку пик? Ну, мы знаем, что его мотивом было стремление убрать с дороги невестку...

— Погоди, — остановил его Эллери. — Не так быстро. Мы забыли о двух деталях. Одна — объяснение, почему Марк вообще выбрал шестерку пик в качестве орудия подтасовки улики: очевидно, если в руке у Джона была карта, это навело его на мысль о ключе в виде карты. Вторая деталь заключается в следующем: почему Марк просто не вернул валета туда, откуда он был взят, — в колоду на столе?

— По-видимому, он забрал с собой чертову карту, раз мы ее не нашли. Но зачем?

— Возможный ответ только один. Даже вытащив валета из руки мертвого брата, Марк не мог бросить его среди карт, лежащих на столе, или сунуть в колоду, не обнаружив того факта, что он уже был использован как ключ, — спокойно отозвался Эллери.

— Опять ты говоришь загадками! Это не имеет смысла! Каким образом это могло произойти?

Эллери задумчиво попыхивал сигаретой.

— У нас есть исчерпывающее объяснение. Умирая, Марк оставил в руке валета бубен, разорванного надвое. — Инспектор вздрогнул. — О чем это говорит? О том, что в руке брата он также обнаружил только половинку валета! В таком случае Марк не мог оставить на месте преступления разорванную карту — она тут же привлекла бы к себе внимание, тем более что он заменил ее также разорванной шестеркой пик. Руководствуясь логикой, я утверждаю, что Марк должен был обнаружить в руке брата разорванного валета, так как только это может объяснить, почему он забрал его с собой и, вероятно, уничтожил, будучи уверенным, что никому не придет в голову пересчитать карты. — Нахмурившись, Эллери добавил: — Так оно и было бы, если бы убийца не попытался выкрасть колоду из шкафа в гостиной.

— Все это прекрасно, — недовольно сказал инспектор, — но давай продолжим. Я не подвергаю сомнению вмешательство Провидения, по кое-что тут не сходится, сынок... Шестерка пик была использована Марком для подтасовки улики, согласно его собственному признанию; мы знаем, что жертвы обоих преступлений оставили половинку валета бубен в качестве ключа к личности их убийцы. Один и тот же ключ, естественно, указывает на одного и того же убийцу. Однако тут есть один странный момент. Забрав с места убийства брата разорванного валета, Марк Ксавье покрывал преступника, перенеся обвинения на миссис Ксавье. Но перед собственной гибелью он обвинил того, кого спас от подозрений в первом убийстве! Выглядит немного сомнительно.

— Вовсе нет, — сухо возразил Эллери. — Марк Ксавье отнюдь не принадлежал к людям, способным на самопожертвование, и не походил на Робина Гуда. Он оклеветал миссис Ксавье из соображений выгоды. Марк не мог оставить разорванного валета на месте первого преступления, так как это помешало бы подтасовке. Иными словами, он «спас» нашего убийцу не из привязанности к нему, а исключительно по финансовым причинам. Однако на смертном одре Марк, естественно, поступил по-другому... Есть и еще кое-что. Когда ты обвинил Марка в убийстве брата, он потерял самообладание и уже готов был назвать имя настоящего убийцы. Это указывает на два факта. Во-первых, Марк не был одержим желанием защитить преступника, особенно когда опасности подверглась его собственная шкура. Во-вторых, он, по-видимому, догадался, на кого указывал валет. Кстати, вот и ответ на твой вопрос, откуда Марку было известно, кто убил его брата. Ему поведала об этом половинка валета бубен в руке доктора Ксавье.

— Это все объясняет, — согласился инспектор. — И чтобы заткнуть Марку рот, убийца его прикончил. — Он встал и прошелся по комнате. — Да, все сводится к бубновому валету. Если бы мы знали, кого имели в виду Джон и Марк, оставляя в руке половинку этой карты, убийца был бы в наших руках. Если бы мы только знали...

— Но мы знаем.

— Что?!

— С прошлой ночи я как следует поработал мозговыми клетками, и это дало результат. — Эллери вздохнул. — Если вся проблема в бубновом валете, то дело раскрыто. Садись, папа, и давай все как следует обсудим. Предупреждаю: это самая невероятная история, какую ты когда-либо слышал. Куда более фантастичная, чем история с шестеркой пик. И она нуждается в проверке. Садись же!

Инспектор послушно сел.

Часом позже, когда снаружи наступил кроваво-красный вечер, деморализованная компания собралась в игральной комнате. Инспектор, стоявший у двери в прихожую, впускал их по одному, храня угрожающее молчание. Люди входили, усталые, настороженные, глядя на мрачное лицо старика с тревогой и покорностью. Не найдя в нем утешения, они искали глазами лицо Эллери, но он стоял отвернувшись к окну, уставясь в темноту перед террасой.

— Ну, раз все собрались, — начал инспектор голосом таким же мрачным, как его лицо, — садитесь и дайте отдохнуть ногам. Надеюсь, это окажется нашим последним обсуждением темы убийств. Должен заметить, что мы уже по горло сыты этой историей. Но сейчас расследование окончено.

Все затаили дыхание.

— Окончено? — пробормотал доктор Холмс. — Вы имеете в виду, что знаете, кто...