Хью Пентикост - Любитель Шампанского Страница 4

Сэндз проводил Лидию восхищенным взглядом.

– Потрясающая женщина, – выдохнул он.

Квист достал из серебряного ящичка новую сигару.

– Вопрос номер один, Джонни. Почему ты здесь, а не в полицейском участке? Почему ты обратился ко мне, а не к фараонам? – он раскурил сигару.

С бокалом в руке Сэндз вновь закружил по комнате.

– Рано или поздно нам придется совершить последнее путешествие. В рай или в ад, или в небытие. Но я туда не тороплюсь. Я не хочу умирать.

– Так попроси полицию защитить тебя.

Сэндз глубоко вздохнул.

– Кто позвонил в авиакомпанию, чтобы предупредить о бомбе в самолете? Неизвестный. Но этот звонок вернул меня в аэропорт, и я находился там, когда застрелили Луи. Что делал Луи в чикагском аэропорту? Я не знаю. Что делал Макс Либман в Нью-Йорке? Понятия не имею. Он собирался сказать мне об этом при встрече. Организационный комитет благотворительного вечера арендовал для меня автомобиль. Этим утром я приехал на нем из «Гарден» в отель, оставил его прямо у входа и отдал ключи швейцару. Это было примерно за пятнадцать минут до того, как Макса нашли на проезжей части. Никто не видел, как он погиб. Его мог сбить я, и, – ставлю четыре доллара против одного – при осмотре автомобиля, на котором я приехал в отель, будут обнаружены следы столкновения. Обратись я в полицию, им тут же дадут знать, что у меня был повод для убийства и возможность для его совершения.

– Что за повод?

– Все замыкается на шантажисте. Я скрыл истинные факты смерти Беверли. Я заплатил двести тысяч, чтобы они не выплыли наружу. Два человека, знавшие правду, мертвы. Допустим, я решил, что шантажист – один из них, и для верности укокошил обоих.

– Ты думал, что один из них – шантажист?

– Таких мыслей у меня не было. Они оба – мои друзья, – губы Джонни сжались. – Мне пятьдесят восемь лет, дружище. Возможно, меня ждет даже обвинение в убийстве. Потом суд. Мое прошлое вывернут наизнанку. Вспомнят Беверли, моих четырех жен, десятки других женщин и еще бог весть что. Возможно, пока мои адвокаты будут добиваться отмены приговора суд решит отправить меня за решетку. Возможно, им это удастся, возможно и нет. Ничего этого не нужно, Джулиан. Лучше я выпрыгну из твоей лоджии. Я хочу жить. Я хочу петь и смешать с дерьмом этого шантажиста. Я хочу развлекаться. Если бы история с Беверли стала достоянием широкой публики, я бы смог вывернуться. Показания Луи и Макса обелили бы меня. Я больше не играю католического священника. Но теперь меня могут обвинить в трех убийствах, а это уж чересчур, Джулиан.

– Итак, ты не хочешь обращаться в полицию. Но твой шантажист выложил все, что ему известно. Нет?

– Возможно, он подождет, чтобы увидеть мою реакцию. Несколько часов или дней, или недель. А не попытаться ли нам опередить его?

– А где был Эдди Уизмер? Он же всюду сопровождает тебя.

– Остался в «Гарден». Помогал считать выручку от вечера.

– Джонни, у меня рекламная компания, а не детективное агентство, – напомнил Квист.

– Твои сотрудники в десять раз умнее частных детективов. Ты знаешь мир, в котором я живу. Я твой клиент. Если ты начнешь подбирать информацию, касающуюся меня, это никого не удивит. У тебя налаженные связи с прессой, радио, телевидением. Ты лучше других знаешь, как нейтрализовать распространяющиеся слухи. Проводимое тобой расследование не омрачит мне жизнь. От фараонов этого ждать не приходится.

Квист нахмурился.

– Если я соглашусь, Джонни, все подробности этой истории станут известны по меньшей мере четверым. Ты пойдешь на такой риск?

– Кому именно?

Квист кивнул в сторону кухни.

– Лидии. Она не только близкий мне человек, но и ведущий специалист моей компании. Дэну Гарви, моему заместителю. Бобби Гилларду, ты виделся с ним в «Гарден». Конни Пармали, моей личной секретарше, ты ее знаешь.

– Ты тренер, Джулиан, и сам набираешь команду.

– Наверное, мне следует проверить, все ли у меня в порядке с головой, но ты мой друг и мой клиент.

Лицо Джонни озарила широкая улыбка.

Приемную «Джулиан Квист Ассошиэйтс» украшали картины современных художников. «Экспозиция» довольно часто менялась. В понедельник, через день после благотворительного вечера, посетители могли полюбоваться произведением Роя Лихтенштейна, Лэрри Белла и Дона Эдди.

К сожалению, клиентам не удавалось по достоинству оценить мастерство художников, потому что, войдя в приемную, они не могли оторвать глаз от мисс Глории Чард, восседавшей за уставленным телефонами полукруглым столом. Курьеры приносили письма, адресованные другим фирмам, чтобы лишний раз взглянуть на нее. По той же причине в приемную заскакивали посыльные с молочными коктейлями и кофе, хотя их ждали совсем в иных местах. Слово «нет» мисс Чард произносила гораздо чаще, чем любая другая женщина. Впрочем, одному или двум сотрудникам она могла бы ответить «да», а своего босса просто боготворила.

В тот понедельник Квист появился в приемной около десяти утра.

– Привет, дорогая, – поздоровался он. – У меня сегодня полно дел, и я не хочу никого видеть, кроме Дэна, Лидии и Бобби.

– У меня записана дюжина телефонов, по которым вам нужно позвонить, а доктор Лэтем уже ждет.

– Скажи, что я приму его завтра. Сегодня я на месте только для Джонни Сэндза. Если он позвонит, сразу же соедини его со мной.

– Я слышала, что он всех потряс. В газетах пишут, будто Фонд собрал миллион двести сорок тысяч долларов.

– Джонни их заработал, – улыбнулся Квист и, по коридору, прошел в свой кабинет.

Только он приоткрыл дверь, как его личная секретарша, мисс Констанс Пармали, стройная светловолосая женщина в очках с дымчатыми стеклами вышла из своей комнаты.

– Сегодня мы будем заняты от зари до зари, дорогая, – определил Квист распорядок дня. – Дэн и Лидия приедут с минуты на минуту. Тех, кто ждет в приемной, направь к нашим молодым дарованиям. И принеси машинку для стенографирования.

– Доктор Лэтем…

– Предложи ему подумать над тем, как осуществить пересадку головного мозга, – прервал ее Квист. – Я приму его завтра. Пусть позвонит вечером, чтобы узнать точное время встречи.

– У вас ленч с Джадом Уолкером.

– Отменить. Скажи, что я очень люблю его. Сожалею. Мы увидимся на следующей неделе.

Мисс Пармали исчезла. Квист едва успел повесить пиджак в угловой шкаф, выбрать и раскурить сигару, как в кабинет вошли Дэниэл Гарви и Лидия Мортон.

Внешне Дэн Гарви – был полной противоположностью Квиста: темноволосый, неулыбчивый, всегда строго одетый. Оба они ростом были чуть выше шести футов, при этом Гарви на сорок фунтов тяжелее, но в нем не было ни унции жира. Не так давно Дэн считался восходящей звездой профессионального американского футбола, однако травма колена перечеркнула его спортивную карьеру. Он мог бы сниматься в кино, но предпочел поступить на работу в «Джулиан Квист Ассошиэйтс». Казалось, его козырь – грубая физическая сила, и мало кто знал о его принадлежности к «Фи-бета-каппа"[1].

Мисс Пармали принесла машинку для стенографирования и села за стол Квиста.

– Доброе утро, ученики, – начал Квист. – Тема сегодняшней лекции совершенно секретна. Конни, расшифровка мне не потребуется. Нужна будет только стенограмма, которую можно подшить к делу. Ее нужно хранить отдельно от папки Сэндза.

– Мы будем говорить о Джонни Сэндзе? – спросил Гарви.

– Да.

– Что ж, поздравим себя и примемся за работу. Мы уже потрудились для него на славу. Утренние газеты сообщают, что сумма пожертвований составила миллион с четвертью долларов.

– В газете было что-нибудь еще, Дэниэл?

– Он пел до половины четвертого утра.

– Джонни опоздал, потому что его самолет вернулся в Чикаго. Предположение, что на борту бомба, не подтвердилось, – добавила Лидия. Она и виду не подала, что все воскресенье обсуждала с Джонни и Квистом планы дальнейших действий.

– Умница, – кивнул Квист.

Мисс Пармали подняла голову.

– В туалете чикагского аэропорта застрелили голливудского агента Джонни Луи Сэйбола.

– Молодчина, – улыбнулся Квист.

– Я созванивалась с ним месяц назад, когда мы готовили биографию Джонни для буклета к благотворительному вечеру, – пояснила мисс Пармали.

– Какие еще газетные заметки могли бы иметь отношение к Джонни? – спросил Квист.

– В Лос-Анджелесе живет семь миллионов человек, – заметил Гарви. – Если ты полагаешь, что великий Джонни Сэндз так или иначе связан с каждым из них, то тебя может заинтересовать сообщение, переданное по коротковолновому полицейскому радиоканалу. В воскресенье, около четырех утра, на Мэдисон-авеню задавили насмерть Макса Либмана, адвоката из Голливуда.

– Да будет тебе известно, Дэниэл, что Макс Либман – близкий друг Джонни. Этот уик-энд оказался тяжелым для его друзей. Слушай внимательно… – и Квист пересказал историю, приключившуюся с Джонни Сэндзом.