Дороти Сейерс - Шагающий каприз [Striding Folly] (3 рассказа) Страница 4

— Вы имеете в виду, — спросил мистер Меллилоу, — что он был там в Капризе, наблюдая за мной, когда я пробирался по этой чёрной лестнице?

— Возможно и был, — сказал Уимзи. — Но вероятно, когда он увидел, что вы идёте по склону, то понял, что всё идёт не так как надо, и сбежал в противоположном направлении к верхней дороге, которая проходит позади Каприза. Мистер Мозес, конечно же, ушёл дорогой, которая проходит мимо дверей мистера Меллилоу, и избавился от маскарада в ближайшем удобном месте.

— Это всё очень хорошо, милорд, — сказал суперинтендант, — но где доказательства всего этого?

— Повсюду, — сказал Уимзи. — Пойдите и вновь осмотрите следы. Есть ряд идущих от дома, в галошах, глубокие с коротким шагом, оставленные, когда несли тело. Ещё один оставлен позже, в ботинках, — это следы мистера Меллилоу, идущего в Каприз. А третий набор — это вновь мистер Меллилоу, который возвращается: следы очень быстро бегущего человека. Два от дома и только один к дому. Где же человек, который вышел, но не вернулся?

— Так, — упрямо сказал суперинтендант. — Но предположим, что мистер Меллилоу оставил этот второй ряд следов сам, чтобы сбить нас со следа? Заметьте, я не говорю, что он так сделал, но почему он не мог так сделать?

— Потому, — сказал Уимзи, — что у него не было времени. Следы «в дом» и «из дома», оставленные ботинками, были сделаны после того, как перенесли тело. На протяжении трёх миль в обе стороны нет никакого другого моста, а река по пояс. Поэтому её не перейти вброд, и нужно пройти по мосту. Но в половине одиннадцатого мистер Меллилоу был в «Перьях» на этой стороне реки и звонил в полицию. Он не мог совершить этого убийства, суперинтендант, если только у него не было крыльев. Именно мост доказывает это, потому что по мосту прошли только три раза.

— Мост, — сказал мистер Меллилоу с глубоким вздохом. — В своём сне я знал, что с ним связано что-то важное. Я знал, что окажусь в безопасности, если только смогу добраться до моста.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ И ПРИВИДЕНИЕ (The Haunted Policeman)

История с участием лорда Питера Уимзи

— О, Боже! — произнёс его светлость. — Неужели это всё из-за меня?

— Все улики указывают именно на это, — ответила его жена.

— Тогда я могу лишь заметить, что никогда не помышлял, что настолько убедительная совокупность доказательств в итоге даст такой неадекватный итог.

Медсестра, казалось, восприняла это как личное оскорбление. Она с упреком сказала:

— Он — красивый мальчик.

— Гм, — задумался Питер. Он более тщательно вставил монокль. — Ну, вы — свидетель-эксперт. Дайте-ка мне его.

Медсестра повиновалась, но с некоторой неуверенностью. Она успокоилась, увидев что этот несерьезный родитель взял ребенка со знанием дела, что для человека, который был уже опытным дядей, было неудивительно. Лорд Питер осторожно присел на край кровати.

— Ты полагаешь, он соответствует стандартам? — спросил он с некоторым беспокойством. — Безусловно, твои творения всегда на высоте, но когда имеешь дело с соавторами, никогда нельзя быть уверенным.

— Я думаю, в самый раз, — вяло произнесла Харриет.

— Ладно. — Он резко повернулся к медсестре. — Хорошо, мы его берём. Возьмите его, унесите и скажите, чтобы записали на мой счёт. Это очень интересное дополнение к тебе, Харриет, но как замена — была бы ужасной. — Его голос слегка дрогнул, поскольку последние двадцать четыре часа выдались тяжёлыми, и он боялся как никогда в жизни.

Доктор, который был чем-то занят в другой комнате, вошёл и услышал последние слова.

— Не было никакой опасности, влюблённый дурачок, — бодро сказал он. — А теперь, когда ты увидел всё, что тебе положено видеть, можешь пойти поиграть. — Он уверенно повёл свою жертву к двери. — Ложись спать, — добродушно посоветовал он, — похоже, ты совсем без сил.

— Я в порядке, — сказал Питер. — Я же ничего не делал. И смотри у меня, — он воинственно направил палец в направлении соседней комнаты. — Скажи этим своим медсестрам, что, если я захочу взять сына на руки, то возьму. А если его мать захочет его поцеловать, то, чёрт побери, она его поцелует. В моем доме — чтоб никакой вашей проклятой гигиены!

— Очень хорошо, — согласился доктор, — как пожелаешь. Ради спокойствия ничего не жалко. Я и сам полагаю, что несколько бодреньких микробов не помешают. Помогут выработать иммунитет. Нет, спасибо, пить не буду. Я должен ехать к другой пациентке, а запах алкоголя подрывает доверие.

— К другой? — ошеломленно повторил Питер.

— Одна из моих рожениц в больнице. Ты — не единственная рыбка в океане. Каждую минуту кто-то рождается.

— Боже! Какой ужасный мир. — Они спустились по большой крутой лестнице. В зале сонный лакей, хоть и зевал, но оставался на посту.

— Хорошо, Уильям, — сказал Питер. — Иди, я запру. — Он выпустил доктора. — Доброй ночи и — большое спасибо, старина. Мне очень стыдно, что ругал тебя.

— Обычное дело, — философски заметил доктор. — Ну, выше нос, Флим.[5] Я загляну попозже, но только для того, чтобы оправдать плату — мои услуги не потребуются. У неё прекрасное здоровье, и я тебя поздравляю.

Автомобиль, немного чихая в знак протеста после долгого ожидания на холоде, уехал, оставив одинокого Питера на пороге. Теперь, когда всё было кончено и можно было лечь спать, он чувствовал себя чрезвычайно бодро. Сейчас Питер с удовольствием отправился бы на вечеринку. Он прислонился к ограде из кованого железа и зажег сигарету, бесцельно уставившись в разгоняемый лампой сумрак площади. Именно тогда он увидел полицейского.

Фигура в синей униформе приближалась от Саут-Одли-стрит. Полицейский тоже курил и шёл не уверенной походкой бравого констебля, а с видом человека, который заблудился. Когда он появился в поле зрения, то сдвинул шлем назад и озадаченно почесал голову. Профессиональная привычка заставила его быстро взглянуть на джентльмена в вечернем костюме и с непокрытой головой, стоящего на пороге в три утра, но поскольку джентльмен казался трезвым и не подавал признаков, свидетельствующих о готовящемся преступлении, он отвел глаза и собрался пройти мимо.

— Доброе утро, офицер, — сказал джентльмен, когда констебль с ним поравнялся.

— Доброе утро, сэр, — ответил полицейский.

— Вы рано с дежурства, — продолжил Питер, который хотел с кем-нибудь поговорить. — Зайдите и выпейте.

Это предложение вновь пробудило подозрение.

— Не сейчас, сэр, спасибо, — сдержанно ответил полицейский.

— Именно сейчас. В этом вся суть. — Питер отбросил окурок. Тот описал в воздухе огненную дугу и, ударившись о тротуар, произвёл небольшой сноп искр. — У меня родился сын.

— О! — сказал полицейский, радуясь этому признанию, свидетельствующему о невиновности. — Ваш первый?

— И последний, если я что-нибудь в этом понимаю.

— Именно так каждый раз говорит мой брат, — заметил полицейский. — Никогда и ни за что! У него их одиннадцать. Ну, сэр, счастья ему. Я понимаю ваше состояние и от души благодарю, но после того, что сказал сержант, я лучше воздержусь. Хотя, чтоб мне провалиться, после кружки пива за ужином у меня во рту не было ни капли.

Питер, склонил голову набок и взвесил услышанное.

— Сержант сказал, что вы были пьяны?

— Да, сэр.

— А вы не были?

— Нет, сэр. Я видел всё именно так, как ему рассказал, а что из этого вышло — это сверх моего понимания. Но пьяным я не был, сэр, не больше, чем вы сейчас.

— Тогда, — констатировал Питер, — как мистер Джозеф Сэрфес заметил леди Тизл, вас беспокоит сознание вашей невинности.[6] Он обвинил вас в том, что вы выпили, — следует войти и сделать именно так. Почувствуете себя лучше.

Полицейский колебался.

— Да, сэр, ну, не знаю. Факт, я испытал что-то вроде шока.

— Как и я, — сказал Питер. — Ради Бога, входите и поддержите компанию.

— Да, сэр, — повторил полицейский. Он медленно поднялся по ступенькам.

Поленья в камине светились сквозь пепел тёмно-красным светом. Питер поворошил их, чтобы вновь вспыхнуло пламя. «Посидите, — сказал он, — я вернусь через мгновение».

Полицейский сел, снял шлем и осмотрелся, пытаясь вспомнить, кто занимает этот большой дом на углу площади. Герб, выгравированный на большом серебряном шаре на каминной полке, не говорил ему ничего, даже при том, что он повторялся в цвете на спинках двух обитых стульев: три бегущие белые мыши на чёрном поле. Питер, тихо выйдя из тени под лестницей, поймал полицейского на том, что тот водил по контуру толстым пальцем.

— Изучаете геральдику? — спросил он. — Семнадцатый век, не слишком тонкая работа. Вы новичок в этих местах, не так ли? Мое имя Уимзи.