Артур Дойль - Долина страха Страница 4

— Пожалуйста, крайне любопытно!

— Я имел случай узнать, кто служит первым звеном в созданной им цепи, цепи, на одном конце которой находится человек с наполеоновским, но направленным в дурную сторону умом. А на другом — сотня жалких свихнувшихся людей, мелких жуликов, карманщиков и шулеров. Что касается средней части этой цепи, то ее вы можете заполнить, без боязни ошибиться, едва ли не всеми видами уголовных преступлений. Начальник его штаба, стоящий также поодаль, вне всяких подозрений, и столь же недоступный карающей руке закона, — полковник Себастьян Моран. Как вы думаете, сколько он ему платит?

— Я право, затрудняюсь что-либо сказать.

— Шесть тысяч футов в год. Он платит за мозги — в духе американских дельцов. Я совершенно случайно узнал эту подробность. Сумма эта превышает оклад премьер-министра. Такая деталь дает вам представление о доходах Мориарти и масштабе, в котором он оперирует. Теперь другой пункт. Я счел нужным поинтересоваться несколькими последними чеками Мориарти — самые обыкновенные и невинные чеки, которыми он оплачивает свои счета по хозяйству. Они оказались выданными на шесть различных банков. Что вы скажите об этом?

— Странно, конечно. Но какой вывод делаете вы?

— Ясно, что он не желает лишних разговоров о своем богатстве. Ни один человек не должен знать, сколько в действительности у него есть. Я не сомневаюсь, что у него не менее двадцати счетов в различных банках; большая часть размещена, вероятно, за границей, скорее всего в Дойчбанке или в Креди Лионе. Если у вас окажутся свободные год или два, то я очень советую вам заняться профессором Мориарти…

Мак-Дональд слушал очень внимательно; любопытные факты, сообщаемые Холмсом, были ему явно интересны. Но шотландская практичность заставила его прервать моего друга.

— Приму к сведению, — сказал он. — Но, согласитесь, мистер Холмс, вы несколько отвлеклись. Пока нам известно только, что имеется какая-то связь между профессором и преступником в Бирлстоне. Такой вывод вы делаете из предупреждения, полученного вами от некоего Порлока. Какие еще предположения можем мы сделать относительно нашего настоящего дела?

— Мы можем высказать кое-какие догадки о мотивах преступления. Оно, сколько я могу судить по вашим замечаниям, является непонятным или, по крайней мере, необъяснимым преступлением. Если принять во внимание тот источник преступлений, о котором мы говорили, но возможны два мотива. Во-первых, надо вам знать, что Мориарти держит своих людей прямо-таки в железных тисках! Введенная им дисциплина ужасна! Единственное наказание в его кодексе — смерть. Мы можем предположить, что убитый Дуглас изменил своему начальнику. Он понес наказание. Когда это станет известно остальным, то страх смерти еще сильнее укрепит в них дисциплину. Ожидающая Дугласа судьба была известна заранее одному из второстепенных членов шайки, и он сообщил об этом мне.

— Так, мистер Холмс, это одно предположение.

— Другое — что это одна из обычных махинаций Мориарти. Был там грабеж?

— Я не слыхал об этом.

— Если был, то это говорит против первой гипотезы и в пользу второй. Мориарти мог быть привлечен к делу обещанием доли в добыче или руководить им за плату наличными. И то и другое одинаково возможно. Но как бы там ни было, ответы на все вопросы мы должны искать в Бирлстоне.

— В таком случае — едем в Бирлстон! — воскликнул Мак-Дональд, вскакивая со стула. — Черт возьми! Уже поздно, господа, на сборы я могу дать не более пяти минут.

— Этого вполне достаточно, — Холмс встал и поторопился сменить халат на пальто. — Мистер Мак, в дороге вы расскажите мне обо всем известном вам…

«Все» оказалось довольно кратким и скудным, но все же выяснилось, что ожидавшее нас дело было совершенно исключительным. Выслушивая сухие и с виду незначительные подробности, Холмс оживился и время от времени, с удовольствием останавливаясь на некоторых деталях, потирал руки, похрустывая тонкими пальцами. Многие месяцы полной бездеятельности остались позади, но теперь, наконец, его замечательным способностям нашлось достойное применение. Холмс совершенно преобразился: глаза его блестели, и все тонкое нервное лицо точно озарилось внутренним светом. С напряженным вниманием слушал он краткий рассказ Мак-Дональда о том, что ожидало нас в Сассексе. Письменное сообщение о происшедшем было получено инспектором с первым утренним поездом, доставляющим в Лондон молоко с пригородных ферм. Местный полицейский офицер, Уайт Мейсон, — его личный друг; этим объясняется, что Мак-Дональд получил извещение скорее, чем это обычно происходит, когда кого-либо из Скотланд-Ярда вызывают в провинцию.

«Дорогой инспектор Мак-Дональд, — гласило письмо Мейсона, — официальное приглашение вы получите в отдельном конверте. Я пишу вам частным образом. Телеграфируйте мне, с каким поездом вы можете приехать в Бирлстон, и я встречу вас сам, или, если буду занят, поручу кому-либо. Случай очень странный. Приезжайте, не теряя ни минуты.

Пожалуйста, привезите, если можно, мистера Холмса, он найдет здесь немало интересного. Можно было бы подумать, что вся картина рассчитана на театральный эффект, если бы в центре ее не лежал убитый человек, даю вам слово: чрезвычайно странный случай».

— Ваш приятель, кажется, неглуп, — заметил Холмс.

— О, конечно же, сэр, насколько я могу судить, Уайт Мейсон очень деловой человек.

— Хорошо, что еще вы можете сказать?

— Только то, что подробности он расскажет нам при встрече.

— Как же вы узнали имя мистера Дугласа и то, что он убит зверским образом?

— Об этом говорилось в официальном сообщении. В нем не упоминается слово «зверский». Это — неофициальный термин, там названо имя Джона Дугласа. Указано, что причина смерти — ранение в голову и что орудие убийства — охотничье двуствольное ружье. Сообщается также и время преступления: вскоре после полуночи. Далее добавлено, что это, несомненно, убийство, но пока никто не арестован. В заключении сказано, что случай незаурядный и что вся обстановка дает возможность делать самые различные предположения. Это решительно все, мистер Холмс, что у нас пока имеется.

— В таком случае, мистер Мак, с вашего позволения, мы на этом остановимся. В нашем деле противопоказано строить теории, исходя из неполных данных. Пока я вижу двух несомненных персонажей — великий ум в Лондоне и мертвое тело в Сассексе. Между ними и нужно протянуть цепочку.

Глава 3. Трагедия в Бирлстоне

Теперь я попытаюсь описать события, разыгравшиеся в Бирлстоне.

Деревушка в Бирлстоне долго была всего лишь группой ветхих полуразвалившихся домиков на северной границе графства Сассекс. Целые века прибывала она в запущенном состоянии, но за последние годы ее живописное месторасположение привлекло преуспевающих горожан, виллы которых стоят теперь посреди окрестных лесов. В самом Бирлстоне появилась масса мелких лавок, которые обслуживают возросшее население; похоже, что в скором времени Бирлстон из старой деревушки превратится в современный город. Он служит центром для значительной части графства, так как Танбридж-Уэльс, крупнейший по близости город, находится в десяти или двенадцати милях, за границами Кента.

В полумиле от центра Бирлстона, в старом парке, славящимся своими огромными буками, находится старинная Бирлстонская усадьба.

Часть этой почтенной постройки относится ко времени первых крестовых походов, когда Гуго Капет построил крепость в центре поместья, пожалованного ему Рыжим королем. Здание сильно пострадало от огня в тысяча пятьсот сорок третьем году, но кое-что из постройки уцелело, и вскоре на месте руин феодального замка поднялась кирпичная усадьба.

Усадьба эта, с ее черепицей и узкими оконцами, выглядит и доныне такой же, какой создал ее строитель в начале семнадцатого века. Из двух рвов, которые когда-то ограждали владения воинственных феодалов, один, внешний, предназначен теперь для осушки земли, он обслуживает также огороды. Внутренний же ров окружает весь дом; выкопанный в незапамятные времена, он имеет сорок футов в ширину, глубина его в настоящее время не превышает нескольких футов. Вода в него поступает из небольшого ключа и, хотя она несколько мутновата, но вполне пригодна для питья. Окна первого этажа отстоят от поверхности воды всего на фут.

Единственный доступ к дому — через подземный мост. Цепи моста давно заржавели и распаялись, но последние обитатели усадьбы привели их в порядок настолько, что мост теперь снова поднимали каждую ночь и опускали каждое утро. Таким образом, после того, как возобновился этот старый феодальный обычай, усадьба еженощно превращалась в остров — факт, который имел прямое отношение к тайне, привлекшей вскоре внимание всей Англии.