Адриан Дойл - Рубин «Абас» Страница 4

Вторая ошибка была роковой. Ваша сестра сказала, что сорвала цветок для своего наряда перед самым обедом. Если бы это действительно было так, то в восемь часов цветы должны были быть в целости. Я задал себе вопрос, что бы я сделал, если бы захотел отделаться как можно быстрее от дюжины цветов. Ответ прост: выкинул бы их в ближайшее окно, в данном случае в окно коридора, ведущего из оранжереи.

Но на глубоком снегу под окном не было видно никаких следов. Должен вам признаться, вначале это несколько озадачило меня. Но затем — доктор Ватсон может это подтвердить — я понял, что задача решается очень просто. Я вернулся, расчистил снег под окном и нашел останки пропавших камелий, лежавшие на мерзлой земле. Цветы не могли утонуть в снегу — они слишком легки. Значит, они были выброшены до снегопада, начавшегося в шесть часов. Следовательно, рассказ леди Довертон — вымысел, и в этих увядших цветах кроется решение всей загадки.

Во время рассказа моего друга я наблюдал, как краска гнева на лице Мастермэна постепенно сменялась отталкивающей бледностью. Когда Холмс смолк, капитан, зловеще поблескивая глазами, стремительно кинулся в угол комнаты к столу.

— Не советую, — сказал Холмс любезно.

Мастермэн помолчал, не отнимая руки от ящика стола.

— Что вы собираетесь делать? — проскрежетал он.

— В случае, если рубин «Абас» будет доставлен ко мне до девяти часов, я не стану предавать дело огласке и по моей просьбе сэр Джон, несомненно, воздержится от дальнейшего расследования. Я берегу имя его жены. В ином случае вы почувствовали бы всю тяжесть моей руки, капитан Мастермэн. Вы совратили сестру, вы составили грязный заговор с целью поймать в ловушку невинного человека. Когда я сопоставляю все это, я затрудняюсь вспомнить более гнусное преступление.

— А скандал, черт вас возьми? — вскричал Мастермэн. — Скандал в Нонпарейл-клубе! Я по уши в карточных долгах, и если я отдам вам этот рубин…

Он помолчал и украдкой бросил на нас быстрый взгляд.

— Послушайте, Холмс, что вы скажете о предложении сыграть?..

Мой друг направился к двери.

— В вашем распоряжении время до девяти часов, — сказал он холодно. — Пойдемте, Ватсон.

Снова начал падать снег, когда мы на Сент-Джеймс-стрит ждали, пока привратник вызовет кэб.

— Дорогой мой, боюсь, что вы очень устали, — заметал Холмс.

— Наоборот, в вашем обществе я всегда чувствую себя бодрым, — ответил я.

— Ну, вы вполне заслужили несколько часов отдыха. Наши сегодняшние приключения окончены.

Но мой друг несколько поспешил. Когда запоздалый кэб доставил нас на Бейкер-стрит и я уже открывал входную дверь своим ключом, наше внимание привлек свет фонарей кареты, которая быстро приближалась со стороны Мэрилебон Род. Закрытый четырехколесный экипаж остановился неподалеку, и через мгновение закутанная женская фигура торопливо направилась к нам. Лицо женщины скрывала густая вуаль, но было что-то смутно знакомое в ее высокой изящной фигуре и царственной посадке головы, когда она остановилась перед нами на заснеженной мостовой.

— Я хочу поговорить с вами, мистер Холмс, — сказала она повелительно.

Мой друг поднял брови.

— Ватсон, может быть, вы пройдете вперед и зажжете свет, — сказал он спокойно.

За многие годы, на протяжении которых я был связан с делами моего друга, я повидал немало красивых женщин, переступавших порог нашей квартиры. Но я не помню более красивой, чем женщина, которая в ту ночь вошла, прошелестев юбками, в нашу скромную гостиную.

Она откинула вуаль, и газовый рожок осветил бледным сиянием совершенную красоту ее лица и блестящие, опушенные длинными ресницами голубые глаза, которые смело встретили строгий, непреклонный взгляд Холмса.

— Я не ожидал столь позднего визита, леди Довертон, — промолвил он сурово.

— Я думала, что вы всезнающий человек, мистер Холмс, — ответила она с легкой насмешкой в голосе. — Но вы, пожалуй, совсем не знаете женщин.

— Я не понимаю…

— Значит, я должна напомнить вам о вашей похвальбе? Утрата рубина «Абас» — это несчастье, и я не могла унять свое беспокойство, не узнав, выполнили ли вы свое обещание. Ну, сэр, признайтесь, что вы потерпели неудачу?

— Наоборот, я добился успеха.

Наша гостья встала со стула, ее глаза блестели.

— Это плохая шутка, мистер Холмс, — сказала она надменно.

Я уже упоминал где-то, что, хотя Холмс питал глубокое недоверие к противоположному полу, ему было свойственно рыцарское отношение к женщинам. Но сейчас, когда он смотрел на леди Довертон, его лицо словно окаменело, на нем застыло выражение угрозы. Я впервые видел его таким в присутствии женщины.

— Вы несколько запоздали с никому не нужным притворством, мадам, — сказал он. — Я посетил Нонпарейл-клуб и взял на себя труд объяснить вашему брату способ, с помощью которого он приобрел рубин «Абас», и ту роль, которую вы…

— Боже мой!

— …которую вы, я говорю, сыграли в этом деле. Я надеюсь, что вы не захотите разрушить мое заблуждение, которое состоит в том, что вы сыграли эту роль не по своей воле.

Какое-то мгновение надменная леди молчала, вглядываясь в Холмса, затем со сдавленным стоном упала на колени, схватившись руками за его пальто. Холмс нагнулся и поспешно поднял ее.

— Становитесь на колени перед вашим мужем, леди Довертон, а не передо мной, — спокойно произнес он. — Воистину, вам предстоит ответить за многое.

— Я клянусь вам…

— Тише! Я знаю все. И не пророню ни слова.

— Вы не скажете ему? — задыхаясь, спросила она.

— Я не вижу в этом пользы. Завтра утром Джолиф, безусловно, будет освобожден, и дело о рубине «Абас» будет закончено.

— Бог вознаградит вас за ваше милосердие, — сказала леди тихим, прерывающимся голосом. — Я сделаю все, чтобы искупить свою вину. Но мой несчастный брат — его проигрыш в карты…

— Ах, да, капитан Мастермэн… Я не думаю, леди Довертон, чтобы у вас были причины слишком беспокоиться об этом джентльмене. Банкротство капитана и скандал, который разразится в связи с этим в Нонпарейл-клубе, может быть, заставят его выбрать более честный путь, нежели тот, по которому он шел до сих пор. В самом деле, когда скандал немного забудется, можно будет уговорить сэра Джона, чтобы он устроил капитана на службу в колониальные войска. Судя по тому, что я знаю о предприимчивости и манере поведения этого молодого человека, я не сомневаюсь, что он очень подойдет для службы на северо-западной границе Индии.

Очевидно, события этого вечера утомили меня больше, чем я думал. Я проспал почти до 10 часов. Когда я вошел в гостиную, оказалось, что Холмс уже позавтракал. Он сидел в своем старом красном халате перед камином, откинувшись на спинку кресла и протянув ноги к огню. Воздух в гостиной прогорк от дыма трубки, которую он обычно выкуривал после завтрака, набивая ее остатками табака из трубок, не докуренных накануне. Позвонив миссис Хадсон, я попросил кофе и яичницу с ветчиной.

— Я рад, что вы появились вовремя, Ватсон, — сказал он, весело взглянув на меня из-под опущенных ресниц.

— Умение миссис Хадсон приготовлять завтрак в любое время — не последнее из ее достоинств, — ответил я.

— Вы правы. Но я говорю не о вашем завтраке. Я жду сэра Джона.

— В таком случае, Холмс, поскольку это дело деликатное, пожалуй, будет лучше, если я оставлю вас наедине.

Холмс знаком усадил меня обратно.

— Мой дорогой, я буду рад вашему присутствию. А вот, я думаю, и наш посетитель, на несколько минут раньше условленного срока.

В дверь постучали, и знаменитый цветовод вошел в комнату.

— У вас есть для меня новости, мистер Холмс? — воскликнул он нетерпеливо. — Скажите, сэр, скажите! Я весь внимание.

— Да, у меня есть новости для вас, — ответил Холмс с легкой улыбкой.

Сэр Джон устремился к нему.

— Значит, камелии… — начал он.

— Не надо волноваться. Было бы лучше, если бы мы забыли о тех красных камелиях. Я заметил на кусте массу прекрасных бутонов.

— Слава Богу, вы правы, — сказал наш посетитель благоговейно. — И я рад видеть, мистер Холмс, что вы цените редкостные дары природы выше, нежели сокровища, созданные руками человека. И все-таки утрата рубина «Абас» ужасна. Есть ли у вас надежда вернуть драгоценность?

— Конечно. Но прежде чем продолжать обсуждение этого дела, я попрошу вас выпить вместе со мной бокал портвейна.

Сэр Джон удивленно поднял брови.

— В такой ранний час, мистер Холмс? — воскликнул он, — Право, сэр, я не думал…

— Ну, — улыбнулся Холмс, наполнив три бокала на буфетном столике и протягивая один из них нашему гостю. — Утро сегодня холодное, и я от души рекомендую вам это редкостное вино.

С легкой гримасой неодобрения сэр Джон поднес бокал к губам. Через мгновение тишину внезапно нарушил возглас удивления. Наш гость, белый как платок, который он поднес к губам, широко открытыми глазами смотрел то на Холмса, то на пылающий огнем кристалл, который выпал из его рта на платок.