Рекс Стаут - Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник) Страница 40

Вайолет изумленно смотрела на Вульфа.

– Вы не можете так поступить! – воскликнула она. – Мне стоит только сказать Перриту… – Она замолчала, раздумывая, и потом выражение ее глаз изменилось. – Вы думаете, что я идиотка? – сказала она. – Я отдам деньги вам, а вы передадите их Перриту. Неужели он думает, что я попадусь на такую дешевую уловку?

Она наклонилась вперед.

– Послушайте, – серьезно сказала она, – может быть, вы думаете, что у меня не хватит храбрости для разговора с Перритом? Тогда я вам кое-что покажу. – Она стала расстегивать платье. – Сегодня вечером я была в театре, но, если вы заметили, на мне платье с длинными рукавами. И знаете почему?

Вайолет спустила платье с плеч и освободила одну руку.

– Что вы скажете на это? – спросила она.

Да, это было зрелище! На белой коже от локтя до плеча темнели синяки. Я подошел ближе, и Вайолет показала мне руку. Синяки могли быть нанесены пальцами, кулаками, а возможно, каким-нибудь орудием.

– Это еще не все, – сказала Вайолет. – Синяки есть и на других местах, но я покажу их только за плату. Я сказала Перриту: «Не думайте, что вы имеете дело с ребенком. Если вы будете издеваться надо мной, то я пойду и расскажу все. Потом вы меня не найдете». Поэтому, мистер Вульф, бросьте меня запугивать.

Она натянула платье на плечи и стала застегивать его.

– Так что Дейзи Перрит у меня в руках. Я единственный человек из живущих, кому это удалось. А вы думаете, что он сможет вернуть свои деньги с помощью этого паршивого вымогательства?

Вульф поморщился.

– Советую вам как следует обдумать мое предложение, мисс Мерфи, – сказал он спокойно. – Уверяю вас, что это моя собственная идея. Не стоит рисковать. Вы можете убедиться в правильности моих слов слишком поздно. Ваша судьба меня не интересует. Если вы получите деньги от мистера Перрита и не отдадите мне моей доли, то возмездие может настигнуть вас в любую минуту. Кстати, совершенно бесполезно пересказывать наш разговор мистеру Перриту. Я готов к этому и сделаю так, что он не поверит ни одному вашему слову.

– Черта с два не поверит. Он сам подсказал вам этот план.

– Нет. – Вульф отодвинулся вместе с креслом от стола. – Если бы вы знали меня лучше, мисс Мерфи, то вы поверили бы, что эта идея целиком принадлежит мне. Я сам задумал этот план и, надеюсь, получу из него выгоду. Вы сможете оставлять себе десять тысяч долларов из каждых ста тысяч, которые вытянете из него.

Вульф встал и направился к двери, потом повернулся к Вайолет:

– Только одно предупреждение, мисс Мерфи. Естественно, вы захотите получить от Перрита как можно больше денег и исчезнуть. Возможно, он не станет преследовать вас по известным причинам. Но со мной будет иначе. Я найду вас где угодно. Я почти так же тщеславен, как и мистер Перрит, и не люблю, когда меня надувают.

Он вышел.

Вайолет не повернулась в сторону двери. Она сидела, не сводя глаз с кресла Вульфа, как будто он еще сидел в нем. Уголки ее губ кривились. Она была спокойна и что-то напряженно обдумывала. Наконец она повернулась ко мне и сказала:

– Боже мой, какой он толстый.

Я одобрительно кивнул ей:

– Вы храбрая женщина, и я восхищаюсь вами. К счастью, вам не нужно принимать решение сразу, у вас есть время подумать. Утро вечера мудренее.

Вайолет улыбнулась мне, и я усмехнулся в ответ.

– Вы не похожи на торгаша, – сказала она. – Вы выглядите здоровым и красивым.

– А внутри все наоборот, – ответил я и встал. – Не предлагаю отвезти вас домой, потому что видел внизу вашу машину. Но могу составить вам компанию, чтобы совместно подышать свежим воздухом.

Она встала с кресла, подошла ко мне и измерила пальцами мой череп.

– Свежий воздух, – сказала она. – Детка, разве я в нем нуждаюсь?

– Мы поделимся, – сказал я. – Девяносто процентов вам, а десять мне.

Я взял в прихожей свой плащ и шляпу и проводил Вайолет к ее двухместному автомобилю.

Я решил сопровождать ее не из любви к свежему воздуху. Я не осуждаю Вульфа за то, что он не предупредил Перрита о своем плане шантажа Вайолет, потому что этот план мог прийти ему в голову непосредственно перед разговором с ней, а может быть, даже во время разговора. Но все равно этот план мне не нравился. Если Вайолет приедет сейчас домой и расскажет все Перриту, что вполне возможно, то тогда нельзя предсказать, как он отреагирует. Здравый смысл мог бы подсказать ему, что Вульф старается вернуть его деньги, но беда в том, что для такого типа, как Перрит, не существует здравого смысла. Вероятно, он не верит, что на свете есть хоть один честный человек.

Поэтому я сел в машину Вайолет. Она оказалась первоклассным водителем, почти таким же хорошим, как я.

Когда машина остановилась у светофора на Семидесятой улице, я сказал:

– Мисс Мерфи, вы влипли.

В моем распоряжении было не так уж много времени. Она живет на Семьдесят восьмой улице, а я не собирался подниматься к ней и укладывать ее в кроватку.

– Вы влипли, – сказал я, – если будете продолжать шантаж. Говорю это искренне, потому что восхищаюсь вами. Если вы будете тянуть деньги из Перрита и не дадите Вульфу его доли, то вы пропали. Вульф – это комбинация гиены и шакала в одном лице. Если вы будете отдавать Вульфу его долю, то рано или поздно об этом узнает Перрит и накажет не только моего патрона, но и меня.

– Продолжайте. – Вайолет не отрывала глаз от дороги. – Вы пока не сказали ничего умного, но ваш голос звучит приятно. Мне пока даже не хочется выпить.

Мы были на Семьдесят первой улице, и я продолжал:

– У вас нет ни одного шанса выбраться из этой истории. Вы застряли между Вульфом и Перритом, а такая позиция опасна даже для танка «Шерман», не только для леди. У меня есть одно предложение, благодаря которому вы выберетесь из этой мясорубки. Вы приезжаете домой и говорите Перриту – или, если хотите, я могу сделать это за вас, – что с шантажом покончено, что вы по-прежнему его любящая и послушная дочь, но просите увеличить ваше недельное жалованье со ста долларов до трехсот.

Вайолет бросила на меня быстрый взгляд.

– Таким образом Вульф останется без своей доли, – продолжал я. – Сомневаюсь, что он вообще что-то рассчитывал получить… во всяком случае, разговор с ним я беру на себя. Почти наверняка Перрита устроит такой финал. Что касается вас, вы будете вести спокойный образ жизни и получать в год пятнадцать тысяч шестьсот долларов. Вы будете получать на шестьсот долларов больше, чем сенатор США! И вы сможете остаться в Нью-Йорке, встречаться с друзьями, посещать музеи и картинные галереи… Кстати, я терпеть не могу женщин за рулем, но вы водите машину прекрасно.

– Да, я умею поворачивать и давать задний ход, – согласилась она. – Ха, картинные галереи! Вы что, комик?

– Как-нибудь вы должны отвести меня в тот придорожный ресторан в Вестчестере, который принадлежит Перриту. О картинных галереях я сказал просто так, забудьте об этом. Еще одно: если вы собираетесь обдумать мое предложение, то, ради бога, не говорите ничего Перриту о двойном шантаже Вульфа. Иначе начнется такой содом, который трудно будет остановить.

– Неужели? – с презрением спросила она. – А может быть, и не начнется!

– Вы сумасшедшая, если думаете, что Вульф и Перрит сговорились. Вы не знаете Вульфа.

– Зато я знаю Дейзи Перрита.

Машина свернула на Семьдесят восьмую улицу.

– Но Вульфа вы не знаете, – продолжал настаивать я. – При первой возможности я расскажу вам про него. Он так непроницаем не только из-за своего жира. Перрит только дважды в жизни встречал равного ему противника: первый раз – вас, а потом Вульфа.

Вайолет остановила машину у тротуара справа, рядом с навесом. Я открыл было ей дверцу, но она уже ловко вылезла и, обойдя машину, подошла ко мне. Она положила руку на мой рукав:

– Оставим машину здесь. Потом я спущусь и отвезу вас домой.

Второй раз за вечер мне приходилось выпутываться из неудобного положения, но на этот раз рядом не было Мортона, чтобы помочь мне. Я старался осторожно освободить руку и начал подбирать слова для отказа, но они так и не были сказаны. Больше того: дело обернулось так, что я мог вообще не сказать больше в жизни ни одного слова.

На улицу со стороны Пятой авеню въехала на второй скорости машина. Около автомобиля Вайолет она замедлила ход и почти остановилась. Я стоял спиной к подъехавшей машине и определил это только по звуку.

Вайолет все еще сжимала мою руку. Когда она увидела машину, ее лицо застыло, и она прижалась ко мне. Я резко повернулся, и тут раздались выстрелы. Высунувшийся из окна машины парень стрелял всего с двадцати футов.

Мне кажется, Вайолет была ранена первой же пулей. Она стала оседать на землю, и я опустился вместе с ней не только потому, что она по-прежнему держалась за мою руку, но и потому, что стоять столбом в данной ситуации было неумно. Потом включились привычные рефлексы, и, встав на колени позади автомобиля Вайолет, я стал стрелять в машину, удалявшуюся в сторону Мэдисон-авеню. Я нажимал на курок до тех пор, пока не кончилась обойма.