Джемма О'Коннор - Хождение по водам Страница 40

Рекальдо вышел из кухни.

– Я положила твой контрабас тебе в машину.

– Зачем?

– Ты же играешь по четвергам в Данкреа.

– Кто-нибудь заменит. Подержала бы пока у себя. – Несколько недель назад он предложил проверить, не «услышит» ли Гил звуки голыми ступнями. И Кресси, к восторгу сына, научилась играть на инструменте несколько несложных мелодий – колыбельные песенки. Рекальдо показал мокрые руки. – Где взять полотенце?

– В ванной. Дверь из коридора. Я заварю чай или хочешь что-нибудь выпить?

– Чай – в самый раз. Я на секунду.

Когда он вернулся, Кресси стояла спиной к окну. Рекальдо потянулся к выключателю зажечь свет, но она его остановила.

– Не надо. – Она расчистила край стола для заварочного чайника и двух фарфоровых кружек. Теперь она казалась более собранной и не такой нервной. Умылась, зачесала назад волосы, переоделась в джинсы цвета хаки и длинный желтовато-коричневый свитер. И больше, чем когда-либо, сделалась похожей на подсолнух.

– Фрэнк, – нежно улыбнулась она. Рекальдо заключил ее в объятия.

– Кресси, любовь моя, я так за тебя волновался. – Он крепче прижал ее к себе и стал обводить губы кончиком языка, нежно лаская, пока она не ответила. Они покачивались, как завороженные танцоры. – Я тебя люблю. – Он поцеловал ее. – С ума схожу от любви.

Крессида отстранилась и посмотрела так, словно навсегда хотела запомнить его лицо. У нее под глазами темнели круги.

– Ты выглядишь уставшим, – мягко сказала она, опережая его вопросы по поводу синяков на лице. И села во главе стола спиной к окну. Рекальдо поставил стул сбоку, чтобы держать в поле зрения одновременно дверь и окно.

– Когда она умерла? – едва Слышно спросила Крессида.

– Поздно вечером во вторник.

– Что значит «поздно»? – прошептала Кресси.

– Между десятью и часом. Точное время пока не установлено. А может быть, и не будет установлено. – Нарушено еще одно правило, подумал сержант. Крессида слушала, и Рекальдо видел, как отчаянно она боролась с неким своим демоном. – У твоего мужа был с ней роман?

– Не знаю. – Она с трудом проглотила застрявший в горле ком. – Мне так казалось. – Рука непроизвольно дернулась к щеке. Снова повисло неловкое молчание. Словно их разделял невидимый барьер.

– Что с твоим лицом, Кресси?

– Ничего. Оступилась. Ударилась о…

– О дверь?

– Да, о дверь.

– И Гил тоже? – спросил Рекальдо, но она не ответила. Медленно подняла чайник, медленно наполнила обе кружки, одну пододвинула к нему, а вторую зажала в ладонях.

– Джорджи сказала, что она умерла…

– Интересно, откуда она узнала? Из газет?

– Весь город судачит, что ее дол… долбанули по голове.

Сведения из того же источника, что у Терри Уилана, мрачно подумал Рекальдо.

– Нет, Кресси, все было не так, – устало проговорил он.

Ее глаза стали большими, как блюдца.

– А как же?

– Дорогая, ты же понимаешь, я не имею права рассказывать. – Его смущала близость любимой и ее рассеянные вопросы. На весы было брошено его будущее с этой женщиной. Фрэнк Рекальдо отчаянно не хотел ее терять. Страстно желал помочь – научить, что говорить, как себя вести. Но если допустить, что ее не было в тот вечер в саду Эванджелин, если она не причастна к убийству? Что тогда? Не осудит ли Крессида его за то, что он ее заподозрил? По этой же причине он не смел настаивать, чтобы она свидетельствовала против других, особенно если окажется, что этот другой – ее муж. Или Джон Спейн – человек, который был ей вместо отца. И которого повесят, растерзают, четвертуют, если обнаружится, что он хоть малейшим образом повинен в трагедии. Всплыл наружу рассказ Лии о том, как в людном ресторане Уолтер практически обвинила Спейна в растлении малолетних. Во вторник Уолтер наверняка видела старика в лодке вместе с мальчиком…

– Ты показывала Гила врачу? – спросил он Крессиду. Та, не говоря ни слова, кивнула. – Когда, Кресси?

Ее телефон опять зазвонил. Дважды. Крессида вспыхнула.

– Ты же знаешь, меня здесь не было, – невпопад ответила она.

– Да, мне говорили. Ты отвозила в больницу в Корк Мэрилин Донован.

– Она была так напугана, – нервно проговорила Крессида. – Просто в ужасе. Ни за что не хотела меня отпускать, а у меня не хватило духу ее бросить. Слушай, Фрэнк, может, ты заглянешь попозже? Или завтра? Я действительно очень устала. – Она замолчала, ссутулив плечи и повесив голову.

– Где Финнеган?

– А? Он с… В понедельник, прежде чем поехать к Мэрилин, я отвезла его на псарню в Кишаум. Не представляла, сколько пробуду в городе. – Ее пальцы выстукивали дробь по столу.

Рекальдо заметил на тыльной стороне ладони три идеально круглые болячки. На прошлой неделе это место было забинтовано. Похоже, кожу прижгли сигаретой. Негодяй!

Крессида проследила за его взглядом и спрятала руку.

– Машины твоего мужа нет, – не отступал Рекальдо.

– Что? – Она продолжала смотреть в окно. – Вэл уехал.

– Когда ты в последний раз видела его машину?

– В пятницу? В субботу? – замялась она. – Не могу припомнить.

– А во вторник машина здесь стояла?

– Во вторник я была с Мэрилин в больнице. Сколько можно повторять?

– У него серебристый «лексус»? Номер помнишь?

– Господи, Фрэнк, – вздохнула Крессида. – Машина зарегистрирована в Англии. L 812 FLR. – Она прикусила губу. – Вроде бы так.

Рекальдо записал номер на тыльной стороне ладони и громко выговорил, стараясь привлечь ее внимание:

– Моторного катера нет у пристани.

Крессида нахмурилась, однако ее мысли витали где-то далеко.

– Какое это имеет значение?

– Черт возьми, Кресси, неужели ты не понимаешь: мы занимаемся расследованием смерти женщины. В данных обстоятельствах все имеет значение. Это очень серьезно. Соберись. Сосредоточься.

– Разумеется. – Кресси вдруг исчезла, и на ее месте вновь возникла миссис Суини.

Отвернулась, отвела взгляд, словно страдала косоглазием. У нее был такой вид, будто она неделю не спала. – Катер в лодочной мастерской у Кевина Коркери. Или у Терри Уилана. У того или у другого. Его собирались осмотреть и покрыть лаком. – Она то подносила руки к лицу, то тянула себя за свитер. Все в ней выдавало мучившую ее вину.

Рекальдо потянулся ее обнять, но Крессида отстранилась. И он решился на вопрос, который хотел задать больше всего.

– Где ты была во вторник? Я ждал тебя в Трабуи, – спросил он твердо и громко.

– О, Фрэнк, извини. – Ее глаза наполнились слезами.

– Кресси, куда ты плавала во вторник?

– Никуда, – удивилась Крессида. – Да и Вэла здесь не было. Я разве тебе не говорила?

– Говорила. – Рекальдо едва сдержался, чтобы не закричать: «Да был он здесь, был!» – но решил действовать по-другому.

– Гил тоже ездил с тобой в Корк?

– Ты же знаешь, Гил всегда со мной. – Она чуть не плакала.

– Но только не во вторник. Я сам видел его на реке с Джоном Спейном. – В его голове вновь прозвучали слова Лии. Боже правый, подумал он. Компания на яхте тоже видела мальчика со Спейном. Повторила им Уолтер или нет то, что сболтнула тогда в ресторане?

Крессида притихла.

– Джон иногда помогает ему с уроками.

– Знаю. Но не в лодке же. – Она не ответила. – Ты твердо уверена, что не была во вторник на яхте?

– Почему ты все время спрашиваешь одно и то же? Нет, нет, нет! – Ее лицо раскраснелось от злости.

Кто же была та девушка? И, что важнее, почему он постоянно возвращается к ней мыслями? Потому что уже тогда все показалось ему очень странным. И теперь возникает вопрос; куда она подевалась?

– Во вторник Вэл был здесь. Ходил под парусом. Я сам его видел!

– В самом деле? – растерялась Крессида. – Богом клянусь я была в Корке, а не с ним.

– А кто был с ним? Знаешь? – мягко спросил Рекальдо.

Ее лицо стало белее пергамента. Казалось, она хотела что-то сказать, но слова не шли с языка. Сержант ждал.

– Не знаю, – прошептала она. – Я была с Мэрилин.

– Вот что я хочу еще спросить: почему он поменял название?

– Название?

– Название яхты, – терпеливо объяснил Рекальдо. – Оно теперь другое. Почему?

Крессида ответила не сразу. А когда заговорила, выражение ее лица изменилось – стало холодным и рассеянным. Отстраненным.

– Он его продал.

Рекальдо подался вперед.

– Название?

– Судно. Сказал, что яхта слишком большая, он не в состоянии ее содержать. А название «Азурра» сохранил для другой лодки. На удачу. А почему, не представляю. Муж не всегда объясняет свои поступки. Особенно когда не в настроении.

– Но если он продал яхту, почему она все еще у вас на причале?

– У него договоренность, что он будет учить ходить под парусом нового владельца. Или катать и присматривать за судном. Сказал, что это блестящий план; и наличные получил, и яхтой можно пользоваться.

– И что, так оно и было?

– Что было? – Крессида махнула рукой, словно старалась прогнать надоедливого комара. – Фрэнк, я в самом деле устала.