Рекс Стаут - Только через мой труп Страница 44

Он отодвинул телефонный аппарат, встал и двинулся по направлению к двери. Нийя Тормик вскочила и вцепилась в его рукав.

– Куда… Я пойду с вами!..

– Нет, мисс Тормик. Я сейчас вернусь. Арчи!

Я встал и шагнул к ней, но Нийя уже сама отпустила его рукав, и Вульф вышел в прихожую. Не зная, в каком качестве она у нас пребывает и что может выкинуть, я на всякий случай преградил ей путь, встав перед дверью со скрещенными руками. Нийя не стала возвращаться к своему креслу, а осталась стоять в прежней позе, глядя на меня, а, может быть, и на дверь – не стану себе льстить. Так мы стояли минуты три-четыре, пока легкий толчок в спину не возвестил мне о том, что Вульф пытается открыть дверь из прихожей, и я посторонился, пропуская его в кабинет. Он вручил мне конверт, на котором его рукой было начертано «Для Нийи Тормик», и прошел к письменному столу.

Вульф воззрился на Кремера и ткнул большим пальцем в сторону сыщика, по-прежнему торчавшего в углу.

– Как зовут этого человека?

– Этого? Чарли Хис.

– Прикажите ему выполнить мои распоряжения.

Кремер крутанул шею.

– Эй, Хис! Делайте, что вам скажут.

– Благодарю, – наклонил голову Вульф. – У вас есть машина, мистер Хис?

– Да, сэр.

– Очень хорошо. Возьмите у мистера Гудвина конверт и положите себе в карман. Нет, во внутренний карман. Захватите с собой мисс Тормик и поезжайте…

– Нет! – Нийя подскочила к нему, как кошка. – Я не хочу… Я никуда с ним не поеду…

– Хватит! – рявкнул Вульф. – Вы поедете. Не мешайте мне поступать так, как я считаю нужным. У вас есть с собой наличные?

– Но я не хочу…

– Придется! Сколько у вас с собой денег, черт побери?

– У меня… Немного.

– Сколько?

– Несколько долларов.

– Арчи, выдай мисс Тормик сто долларов.

Я достал расходные деньги, отсчитал пять двадцаток, после чего оставшаяся стопка сделалась совсем худосочной, и вручил их мисс Тормик.

Вульф сказал сыщику:

– Поезжайте на угол Пятой авеню и Тридцать пятой улицы, высадите там мисс Тормик, отдайте ей конверт и немедленно возвращайтесь сюда. Ни на минуту не задерживайтесь там и не смотрите, куда она пойдет. Вы также не должны вступать в кантакт ни с одним человеком, независимо от того, куда он направляется.

Я не выдержал.

– Пошлите с ним Фреда. Или меня.

– Вы считаете это необходимым, мистер Кремер? – хмуро осведомился Вульф.

– Нет, – хмыкнул тот. – Не такой уж я простофиля. Выполняйте распоряжения, Хис.

– Слушаюсь, сэр. Я высаживаю её на перекрестке Пятой авеню и Тридцать пятой улицы, отдаю конверт, разворачиваюсь и гоню сюда.

Вульф кивнул.

– Вы ничего не перепутаете?

– Нет, сэр.

– Хорошо. – Он повернулся. – Au revoir[9], мисс Тормик.

– Ах, так! – взвизгнула она. – Вы считаете, что вам это сойдет с рук?

– Скажем, я надеюсь на такой исход. Это было бы вполне оправдано.

– Вы… Вы просто жирный болван!

– Да, особой худобой я не отличаюсь, вы правы. Ну и, разумеется, все мы немного болваны. Жаль, что вы не увидите, чем закончится эта история. Пусть победа и маленькая, но зато – моя.

– Победа!

– Да.

Нийя скривила губы, повернулась и стремительно зашагала к двери. Я подскочил и распахнул дверь прямо перед её носом. Нийя вдруг остановилась, выкрикнула Вульфу «Тиига мии борние руза» – так, во всяком случае, мне послышалось – и вылетела в прихожую – разъяренная фурия, сопровождаемая по пятам Чарли Хисом. Я выпустил их в промозглую ноябрьскую тьму и постоял на крыльце, чтобы проследить за отбытием. Насколько я мог видеть при тусклом уличном освещении, Хис не пытался подавать тайным сигналов никому из своих коллег, да и за полицейским автомобилем, когда они отъехали, никто не последовал.

Я уже повернулся, чтобы вернуться в дом, когда к тротуару напротив нашего крыльца подкатил черный лимузин, из которого выскочил шофер и услужливо распахнул дверцу, да ещё и приложил пальцы к козырьку, когда один из двоих вылезших из лимузина мужчин что-то произнес. Я вошел в прихожую, развернулся на сто восемьдесят градусов и поприветствовал представителей двух поколений Барреттов. Потом попросил их минутку подождать, заглянул в кабинет и сказал Вульфу:

– Отец и сын.

– Пусть заходят.

Я пригласил посетителей в кабинет. Джон П., не успевший даже переодеться, занял кресло, в котором до него сидела Нийя. Лицо его казалось вытянутым и напряженным, а во взгляде, которым он наградил сначала Кремера, а потом Вульфа, не было и тени дружелюбия. Я придвинул Дональду другое кресло. Барретт-отпрыск выглядел настолько злобным и кровожадным, что я с трудом сдержал искушение бросить ему кусок сырого мяса. Никто, похоже не горел желанием обменяться рукопожатием ни с кем из присутствующих, как принято в лучших домах.

Вульф сказал:

– Фред, подожди в гостиной.

Фред послушно вышел.

– Арчи, возьми блокнот.

Я взял блокнот.

– А вы и есть инспектор Кремер из полиции? – спросил Джон П.

– Да, сэр, – кивнул Кремер. – Из отдела тяжких преступлений.

Джон П. повернулся к Вульфу:

– Это просто нелепо! Дикость какая-то! У нас конфиденциальный деловой разговор, а вы тут велите своему человеку взять блокнот.

Вульф поуютнее устроился в своем необъятном кресле и сцепил пальцы.

– Нет, – произнес он. – Это вовсе не нелепо. Присутствие здесь мистера Кремера совершенно уместно, поскольку вам сейчас придется предпринять самые серьезные усилия, чтобы спасти своего сына от осуждения за преднамеренное убийство.

Кремер дернул головой. Дональд разинул рот и побледнел, отчего сразу сделался куда менее кровожадным. А вот по выражению лица Джона П. можно было подумать, что Вульф обронил ничего не значащую реплику о погоде.

– А вот уже и впрямь не нелепо, – заявил Джон П. – Это куда опаснее. Для вас. За такие слова придется отвечать.

– Вы совершенно правы, мистер Барретт – возвысил голос Вульф. – Именно к этому я и собираюсь сейчас приступить. Через час меня ждет ужин, и я не хотел бы тратить время на пустую болтовню. Все карты у меня в руках, так что миндальничать мне незачем. Ваша сделка с бандой Доневича потерпела крах. Примите это как факт. Зарубите себе на носу. Теперь я скажу вам…

– Я хочу переговорить с вами с глазу на глаз. – Джон П. встал. Уберите отсюда этих людей или отведите меня…

– Нет, – жестко оборвал Вульф. – Сядьте.

– Зачем? Сами же сказали, что сделка потерпела крах. Так это или нет, обсуждать это я не собираюсь. Нам с вами вообще говорить не о чем. Пойдем, Дональд.

Он шагнул к двери. Слова Вульфа вонзились ему в спину:

– Через час будет подписан ордер на арест вашего сына по обвинению в предумышленном убийстве! Тогда говорить со мной будет уже поздно.

Дональд тоже вскочил и двинулся за главой семейства. Однако сам глава внезапно остановился, круто развернулся, прошагал к Кремеру и звенящим от праведного гнева голосом провозгласил:

– Вы – важное должностное лицо. В вашем присутствии меня шантажируют и угрожают мне. Вы знаете, кто я такой? Да или нет?

Тут, по-моему, старина Джон П. допустил промашку. Несмотря даже на то, что Кремер не имел ни малейшего понятия о том, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Впрочем, следует воздать ему должное, инспектор не стушевался.

– Да, – спокойно ответил он. – Я знаю, кто вы такой. А сейчас сядьте и сделайте, как говорит Вульф. Он владеет этим особняком и оранжереей, в которой произрастает миллион долларов в виде бесценной коллекции орхидей. Вам повезло: я здесь, и смогу выступить свидетелем в том случае, если вам вздумается подать на него в суд за клевету.

Вульф раздраженно фыркнул:

– Можете уходить, сэр, я вас не задерживаю. Но за последствия пеняйте на себя. Вы ведете себя, как школьница, на девичью честь которой кто-то посягнул. Неужто вы не понимаете, что без серьезных оснований я не стал бы такое заявлять? Или вы принимаете меня за недоумка?

– Блефует он! – выпалил вдруг Дональд.

Отец бросил на него уничтожающий взгляд и кивком головы велел сесть в кресло. Дональд покорно опустился в кресло. Джон П. последовал его примеру и обратился к Вульфу:

– Выкладывайте.

– То-то же, – сухо сказал Вульф и снова переплел пальцы. – Постараюсь быть как можно более кратким, поскольку вы уже и так в курсе дела, а мистеру Кремеру можно обрисовать все в самых общих чертах.

Вульф возвел глаза на Кремера и добавил:

– Для начала готов назвать вам имя убийцы. Я обещал вам это. Ее имя княгиня Владанка Доневич.

– Не знаю её, – буркнул Кремер.

– Нет, знаете. К этому мы вернемся позже. Она из Загреба – столицы Хорватии, входящей в состав Югославии. Жена молодого князя Стефана. Они, в отличие от большинства хорватов, сочувствуют фашистам. Однако объединяет её с остальными хорватами ненависть к официальному Белграду. В Белграде, кстати, сейчас выбирают, кому покориться – Германии с Италией или Франции с Англией. Поэтому хорваты для немцев как кость поперек горла. С помощью банды Доневича Германия пытается подкупить хорватов, засылая в Загреб агентов. Другие страны между тем…