Стейн Ривертон - Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать Страница 45

— Но ведь она этого и хочет, — заметил Бенедиктссон.

— Несомненно, — согласился его друг. — Смотрите, она уходит.

Дама в черном положила журнал на столик и вышла из зала. Она прошла рядом с друзьями как раз в то мгновение, когда пепел с сигары инженера Халлера упал на ковер, что дало его другу повод достаточно громко высказаться о неудобстве курения. Дама в черном привлекала к себе внимание не только своей красотой и траурным платьем, но, может быть, прежде всего тем, что весь ее облик был необъяснимо загадочным и что ее бледное, мечтательное и задумчивое лицо выражало нечто непередаваемое, она словно не совсем сознавала, что происходит вокруг, словно как лунатик была поглощена другой жизнью.

— Странная идея, — прошептал Бенедиктссон.

— Ни дать, ни взять, сама госпожа Печаль, — сказал его друг и улыбнулся. — Между прочим, ее комната тоже выходит на лес. Ели подступают к самому окну. Со всех сторон ее окружает темнота. Но здесь в отеле есть еще один странный тип. Обратите внимание на интересного господина, который сидит за фортепьяно.

— За этим превосходным «Бехштейном»? Я слышал, что его фамилия Эррон. Вы обратили внимание, каким успехом он пользуется у дам? Они так и вьются вокруг него. Однако играет он виртуозно. Он поляк?

Халлер отрицательно покачал головой.

— Вы его знаете? — спросил Бенедиктссон.

— Нет.

— А о нем?

— Ничего. Я даже не знал его имени, пока вы мне его не сказали.

— Почему же вы считаете, что мне следует обратить на него внимание?

— Потому что он загримирован, — ответил Халлер.

9

Гость

Это сообщение как будто нисколько не удивило доктора Бенедиктссона. Некоторое время он молча наблюдал за господином Эрроном.

Тот сидел в окружении дам, которые, судя по всему, слушали его с восторгом. Время от времени слышались их удивленные или протестующие возгласы. Говорил только господин Эррон, остальные слушали. Он был в ударе. Халлер и Бенедиктссон сидели слишком далеко, чтобы услышать, о чем он говорит, но хорошо видели его лицо и темные, живые глаза.

— Он их дразнит, — заметил Бенедиктссон. — От него так и разит злорадством и хитростью. Он мастер по части парадоксов. Бьюсь об заклад, он рассказывает им о привидениях.

— По-моему, он просто интересничает. Изображает из себя этакого циника. Смотрите, как дамы от страха жмутся друг к другу.

— У него очень интересная внешность. Но я не понимаю, почему вы считаете, будто он загримирован?

— На таком расстоянии это трудно обнаружить. Но сегодня днем я видел его вблизи. Мы вместе поднимались на лифте, и я рассмотрел его затылок. Это великолепный маскарад, но все-таки маскарад. Волосы у него не свои. Борода, отчасти, тоже. Я полагаю, что он рыжий. А вот глаза у него свои — он пользуется очками с сильными стеклами, потому что близорук. Называет он себя доктором Патриком Эрроном и говорит, что он натуралист. Но ее он не знает.

Доктор Бенедиктссон чуть не подпрыгнул при этих словах и с удивлением спросил:

— Что вы, хотите этим сказать?

— Когда я поднимался с ним на лифте и обнаружил весь этот маскарад, мне стало интересно, не знаком ли он с дамой в черном. И я решил это выяснить. Сейчас я некоторое время наблюдал за ними. Они несколько раз проходили мимо друг друга, но я не уловил даже намека на то, что они знакомы.

— Надеюсь, вы не забыли, какая она актриса?

— Как можно! Но я, главным образом, наблюдал за ним. Пока я пришел к выводу, что они не знают друг друга. Но я рад, что уже в первый день мы столкнулись с чем-то необычным. Во-первых, эта дама…

— Мы предполагали, что встретим ее здесь.

— Верно. Но господин Эррон — это сюрприз. Почему он маскируется и для чего он приехал сюда? Он явился издалека и, судя по тому, что я слышал о нем, это человек импульсивный и оригинальный. Или же выдает себя за такого. В одиннадцать часов он выпил две порции крепкого виски с пивом, а в час сообщил метрдотелю такой рецепт коктейля, что бедняжка даже побледнел. Он пьет много, но не делается от этого менее интересным. Этот человек окружен какой-то тайной, и, думаю, он нас с вами еще порадует. Один этот восхитительный тропический загар, которым он покрывает свое лицо, выдает в нем художника. Опытный путешественник сказал бы, что он приобрел этот загар в Луанде…

Халлер лениво откинулся на спинку кресла и продолжал слегка менторским тоном:

— Говорят, что большой отель сам по себе — целый мир и что он повторяет большой мир, в котором мы живем. Гости беспечно наслаждаются летом и даже не подозревают, что вокруг них происходит нечто таинственное. Пока лишь мы с вами уловили, что наш натуралист что-то скрывает. Может, найдем и еще что-нибудь.

— Не забывайте, мы с вами тоже не совсем те, за кого выдаем себя, — Бенедиктссон многозначительно улыбнулся и прибавил: — Господин инженер.

— Согласен, господин доктор. — Халлер тоже улыбнулся.

— Вас тревожит, что хозяин отеля узнал вас? — спросил Бенедиктссон.

— Нет. Сперва меня удивила его нескромность, но когда я подал ему знак, он сразу опомнился. Потом он объяснил мне свое поведение. Ему просто нужно было поговорить со мной.

— Вот как? О чем же, о ком-нибудь из гостей?

— Об одном из гостей… — повторил инженер. — Если только его можно назвать гостем.

— Вы говорите загадками. Может, речь шла о ком-то из служащих?

— Нет, давайте лучше называть его гостем. Это больше соответствует действительности.

Халлер посмотрел на часы.

— Через несколько минут у меня должна состояться еще одна встреча с хозяином отеля, — сказал он. — Надеюсь, к тому времени фру Александра оправится от своей мигрени и тоже сможет принять в ней участие. Мне надо расспросить их о местных порядках. И вместе с тем узнать поподробнее, что же на самом деле случилось с господином Гордером. Какое-то загадочное происшествие.

Халлер наклонился к своему другу.

— Хотя и поверхностно, но вы все-таки знаете Гордера, — сказал он. — И не станете возражать, если я назову его человеком неглубоким и незначительным, однако достаточно хитрым и энергичным. Он очень трудолюбивый, трезвый и корректный, словом, самый обычный человек. Благодаря работе в отелях у Гордера развилась способность к наблюдению, но главное, способность приспосабливаться и лавировать. Многим он показался бы сухим и скучным, другие сочли бы его расчетливым и неискренним, третьи увидели бы нем обыкновенного старательного человека. Подчиненные наверняка назвали бы его слишком строгим. Все это вместе взятое рисует нам определенный тип человека, к какому относится господин Гордер, хозяин нашего отеля. Можно ли представить себе, чтобы этот человек без каких-либо видимых причин, не будучи под влиянием алкоголя, обстоятельств или необычного душевного состояния вдруг повел себя так, как могут вести себя только неврастеники или крайне неуравновешенные личности?

— Я не верю в привидений, и потому мне трудно представить себе господина Гордера в таком состоянии, — отозвался Бенедиктссон. — Но что все-таки с ним случилось?

— Вы не заметили у Гордера шрам над левым виском?

— Заметил.

— Гордер получил его сегодня ночью. Упал в одном из коридоров, буквально парализованный каким-то безумным страхом. Немного смешно, когда вообще-то разумный и самый обычный человек рассказывает вам, что он встретил в коридоре покойника.

10

Покойник в коридоре

Доктора Бенедиктссона не особенно удивили слова его друга, кроме последних.

— Но покойника невозможно встретить, ни в коридоре, ни в каком-либо другом месте, — сказал он. — Покойника можно только увидеть. Встреча — это встреча, встречаются двое людей или больше.

— В таком случае это выражение подходит как нельзя лучше. Гордер утверждает, что этот покойник был живой и тоже видел его.

Доктор Бенедиктссон задумался:

— А может, господин Гордер потихоньку выпивает? И правильно ли вы его поняли? Меня бы не удивило, если бы, выкурив столько крепких сигар, вы в какой-то степени потеряли способность мыслить трезво.

— Послушайте, что случилось. — Халлера нисколько не задели слова доктора. — Сегодня в час ночи господин Гордер встретил в коридоре покойника. Весь отель уже спал, и Гордер совершал свой обычный обход, проходя по всем зданиям и проверяя, все ли в порядке… Такой обход он совершает каждую ночь, как зимой, так и летом. Не знаю, обратили ли вы внимание на сложную планировку этого отеля? Коридоры пересекаются то тут, то там, из-за сложной системы пристроек возникло множество как бы нарочно спрятанных уголков и тайных местечек. Есть в отеле коридор Д. Там нет дневного света, только лампы. Он связан с главным коридором стеклянной дверью. При удобном случае мы сходим туда и посмотрим все на месте. Так вот, Гордер вошел через эту стеклянную дверь в коридор Д, освещенный слабым красным фонариком, висящем на одной из стен. Заметьте, что все комнаты, выходящие в этот коридор, еще не заселены. Гордер увидел человека, который медленно, словно в глубокой задумчивости, прохаживался взад и вперед по коридору. Конечно, он был очень удивлен, увидев в этом коридоре постороннего, к тому же ночью — ведь в тех комнатах еще никто не поселился. Гордер вошел в коридор, чтобы выяснить, кто это, но человек все время медленно от него удалялся. Это был немолодой, сутулый человек в длинном темном пальто, он шел, заложив руки за спину. Гордер говорит, что шагов его не было слышно и что он даже испугался, услыхав только собственные шаги. Кроме того, он никак не мог догнать этого человека. Его сутулая, темная спина все время маячила у него перед глазами. Гордер видел седой затылок.