Найо Марш - В мишуре и блестках Страница 47

— Нет! Что значит ваше «нет»?

— Я не думаю, что слуги сговорились убить Молта. Я лишь полагаю, что они, за исключением Найджела, сговорились избавиться от тела, потому что понимали, что их заподозрят. Кажется, они не были вовсе не правы. Хотя их действия иначе как идиотскими назвать нельзя.

— Могу я спросить, — очень громко произнесла миссис Форестер, — осознаете ли вы, что подразумевает ваша экстравагантная версия? Могу я спросить вас об этом?

— Ну разумеется, — вежливо отозвался Аллейн. — Пожалуйста, спрашивайте.

— Она подразумевает… — на высокой ноте начала миссис Форестер и вдруг осеклась.

— Не стоит ставить все точки над «i», тетушка.

— …совершенную нелепость, — рявкнула полковница. — Я говорю — совершенную нелепость.

— Мне очень жаль, сэр, — сказал Аллейн, — но мне придется просить вас провести формальное опознание.

— Что? — откликнулся полковник. — О! Да, конечно. Вы… вы хотите, чтобы я…

— Хотя можно вызвать кого-нибудь из родственников. Наверное, у него были родственники, им нужно сообщить. Может быть, вы поможете нам? Кто приходился ему ближайшей родней?

Вопрос вызвал странную реакцию. На мгновение Аллейну показалось, что с полковником сейчас снова случится приступ. Он побелел, а потом покраснел и смотрел куда угодно, но только не на Аллейна. Открыл рот, закрыл, приподнялся и снова опустился на стул.

— У него никого не было, — произнес он наконец. — Он… говорил мне. Никого.

— Понятно. Тогда, как его наниматель…

— Я только оденусь. — Полковник поднялся со стула.

— Нет! — выкрикнула миссис Форестер, подскочив к мужу. — Тебе нельзя, Род. Ты расстроишься. Я могу это сделать. Я сказала — я могу это сделать.

— Разумеется, не можешь, — не согласился полковник, резкостью тона явно изумив жену и Хилари. — Пожалуйста, не вмешивайся, Тру. Я буду готов через десять минут, мистер Аллейн.

— Большое спасибо, сэр. Жду вас в холле.

Аллейн распахнул дверь перед полковником. Тот, сгорбившись и понурив голову, вышел.

— С опознанием можно немного подождать, — обратился Аллейн к миссис Форестер. — Нет никакой необходимости идти немедленно. Если вы думаете, что он сильно расстроится…

— Что я думаю, не имеет ни малейшего значения. Он принял решение, — перебила полковница и последовала за мужем.

Полицейским не удалось «сделать из Молта картинку», как велел инспектор Фокс, поскольку трупное окоченение зашло слишком далеко. Они уложили его в помещении, где хранилась упряжь, и накрыли простыней. И когда Аллейн откинул простыню, им явилось удручающее зрелище: намертво застывший Молт словно грозил кулаком полковнику, из открытого рта лился беззвучный крик, а голова была очень странно вывернута.

— Да, — произнес полковник и отвернулся. Он прошел мимо дежурного констебля во двор и достал носовой платок. Аллейн дал ему несколько минут, чтобы прийти в себя, а затем нагнал у парадного входа.

— Сколько лет прошло, — произнес полковник. — Двадцать пять. Четверть века. Сколько лет…

— Да, — отозвался Аллейн. — Вы очень долго пробыли вместе, ведь он начинал при вас денщиком.

— У него были свои недостатки, но мы отлично понимали друг друга и прекрасно ладили.

— Идемте в дом, сэр. Холодно.

— Да, пожалуй.

Аллейн привел полковника в библиотеку. Камин уже растопили, Аллейн усадил старика поближе к теплу.

— Камины здесь совершенно ни к чему, — заметил полковник, изо всех сил стараясь вести себя как обычно. — Центрального отопления хватило бы с избытком. Но с огнем как-то веселее. — Он протянул свои старческие, с выпуклыми венами руки к огню, но, заметив, что они дрожат, потер их друг о друга.

— Принести вам выпить?

— Что? Нет, нет, спасибо. Со мной все в порядке. Просто… вот увидел его. Словно его убили в бою. Погибшие солдаты часто так выглядят. Немножко страшновато.

— Да.

— Я… займусь его делами. То есть… наверное, понадобится выполнить всякие формальности.

— Боюсь, что понадобится. Разумеется, будет расследование.

— Разумеется.

— Вы случайно не знаете, он оставил завещание?

Руки полковника остались спокойны, но вдруг резким движением он забросил ногу на ногу и придавил колено сжатыми ладонями, не слишком успешно разыгрывая безмятежность.

— Завещание? — переспросил он. — Думаю, ему было нечего оставлять.

— И все-таки.

— Да, конечно. — Казалось, старик тщательно обдумывает свои ответы.

— Так вам ничего не известно о завещании?

— По правде говоря, — произнес полковник сдавленным голосом, — он оставил мне… конверт на хранение. В нем может лежать завещание.

— Вероятно, мы захотим взглянуть на конверт, сэр. Конечно, если его содержимое не имеет никакого отношения к делу…

— Да, да, — подхватил полковник. — Я знаю, знаю.

— Конверт, наверное, в том самом знаменитом походном сундучке? — небрежно осведомился Аллейн.

Полковник долго молчал и наконец произнес:

— Скорее всего. Видимо… У него есть… был ключ. Я ведь говорил вам. Он заботился о всяких таких вещах. Ключах, бумагах.

— Вы абсолютно доверяли ему, не так ли?

— Вы об этих пустяках! — Полковник взмахнул подрагивающей рукой. — Ну разумеется. Доверяли.

— Кажется, я нашел ключ от навесного замка.

Полковник посмотрел на Аллейна долгим влажным взглядом.

— Нашли? — наконец переспросил он. — У… него?

— Ключ был в его кармане.

— Могу я получить его назад?

— Конечно. Но, если вы не возражаете, прежде мы его, как обычно, исследуем.

— На отпечатки пальцев? — еле слышно спросил полковник.

— Да. Больше, пожалуй, с ним нечего делать. Думаю, кроме ваших отпечатков и Молта, мы ничего не найдем. Но такова процедура.

— Понимаю.

— Полковник Форестер, что вас так тревожит? Ведь вас что-то очень беспокоит, не правда ли?

— А разве недостаточно того, — воскликнул полковник со сдержанной яростью, — что я потерял старого и преданного слугу? Разве этого недостаточно?

— Простите.

— И вы меня простите, — немедленно отозвался старый солдат. — Мой дорогой, вы должны извинить меня. Мне очень жаль. Я немножко не в себе.

— Сказать миссис Форестер, что вы здесь?

— Нет, нет. Не нужно. Никого не нужно. Мне просто надо немножко побыть одному. Большое спасибо, мистер Аллейн. Вы были очень внимательны ко мне.

— Тогда я вас оставлю.

Но прежде чем он успел открыть дверь, в библиотеку вошел Берт Смит, одетый, но небритый.

— Я разговаривал с Илли, — с ходу начал он, — и мне не очень пришлось по вкусу то, что я услышал. Значит, вы нашли его?

— Да.

— Его стукнули? Прибили? Верно?

— Верно.

— А потом троица отпетых убийц пыталась спрятать тело, так чтоб следов не нашли. Верно?

— Верно.

— И вы вообразили, что они здесь ни при чем?

— На данном этапе расследования я полагаю, что никто из них Молта не убивал.

— Шутите, небось?

— Разве я похож на шутника?

Мистер Смит издал звук, в котором слышались одновременно презрение и злость, и уселся напротив Форестера. Тот, нахмурившись, откинулся на спинку стула.

— Рад вас видеть в добром здравии, полковник, — сказал мистер Смит. — Пора нам всем собраться и как следует поговорить. Илли спустится, как только выложит новости своей крале, и прихватит по дороге тетушку. Возражения будут? — бросил он Аллейну.

— Боже правый! — отозвался Аллейн. — Ну какие у меня могут быть возражения, да и как бы я мог вам запретить? Можете митинговать где и когда вам заблагорассудится. Мне остается лишь надеяться, что на ваших собраниях вы договоритесь до какой-нибудь сермяжной правды, и тогда, будьте любезны, поделитесь. Нам не помешает.

— Честное слово, — кисло заметил мистер Смит, — вы просто неподражаемы.

Вошли Хилари, миссис Форестер и Крессида. В неглиже невеста Хилари смотрелась, как всегда, очаровательно, но вид у нее был удрученный. Остальные двое успели переодеться.

Миссис Форестер окинула мужа цепким взглядом и села рядом. Полковник кивнул Жене, словно желая приободрить ее и предотвратить какие-либо вопросы. Хилари горестно глянул на суперинтенданта и встал у камина. Крессида приблизилась к Аллейну и, глядя ему прямо в глаза, сделала замысловатый жест, призывавший к сочувствию, а затем медленно покачала прелестной головкой, словно киноактриса, пытающаяся на крупном плане изобразить неописуемую глубину переживаний.

— У меня нет сил, — выдохнула она. — Понимаете, нет, и все.

— А зачем вам силы? — осведомился Аллейн.

На секунду ему показалось, что Крессида вот-вот ухмыльнется, но она продолжала тем же расслабленным тоном:

— И верно, зачем? Но все-таки согласитесь, неслабая заварушка, а?