Джозефина Тэй - Дело о похищении Бетти Кейн Страница 5

Взгляд девочки остановился сначала на старухе, затем на Марион. В этом взгляде не было ни удивления, ни торжества, ни даже, как ни странно, простого любопытства.

— Да, это те самые женщины, — сказала она.

— Вы в этом уверены? — спросил Грант и добавил: — Помните, что это очень серьезное обвинение.

— Да, уверена. А как же иначе?

— Значит, эти две дамы — те самые женщины, которые заперли вас, отобрали у вас одежду, заставляли вас чинить белье и били вас хлыстом?

— Да. Те самые.

— Потрясающая лгунья, — сказала миссис Шарп таким тоном, каким обычно говорят: «потрясающее сходство».

— Вы сообщили, что мы отвели вас на кухню, где напоили кофе, — сказала Марион. — Можете описать кухню?

— Я не вглядывалась. Помню, что кухня большая с каменным полом.

— А какая там плита?

— Плиту я не заметила, но вот кастрюля, в которой старая дама разогревала кофе, была бледно-голубая, эмалированная, с темно-синей каймой, а внизу немножечко побитая.

— Полагаю, что в Англии нет кухни, где не было бы точно такой кастрюли, — заметила Марион. — У нас, например, таких три.

— Она девственница? — спросила миссис Шарп тем вежливо-заинтересованным голосом, каким спрашивают: «Как называется этот мост?»

Последовало изумленное молчание, и Роберт, оглядевшись, увидел вытянувшееся лицо Хэллама и яркий румянец на щеках девочки. Однако больше всего его поразило то, что со стороны Марион не последовало возгласа: «Мама!» — которого он ожидал с каким-то подсознательным убеждением. Не означало ли это молчаливого одобрения? Или же Марион, всю жизнь проведя бок о бок с матерью, уже привыкла ничему не удивляться?

Первым прервал молчание Грант, заявив с укоризной в голосе, что это не имеет значения.

— Вы так думаете? — спросила старая дама. — Если бы я пропадала из дому целый месяц, именно на этот вопрос моя мать пожелала бы получить ответ в первую очередь. Ну-с, теперь, когда девочка нас опознала, что ж вы собираетесь делать? Арестовать нас?

— Нет-нет. Пока об этом не может быть и речи. Я собираюсь пойти с мисс Кейн на кухню и на чердак, чтобы проверить, правильно ли ее описание. Если ее показания подтвердятся, доложу начальнику, а там уж он сам будет решать, что делать.

— Понимаю. Что ж, осторожность похвальная, инспектор. — Она медленно поднялась с дивана. — А теперь, с вашего разрешения, я вернусь в спальню и наверстаю прерванный по вашей вине отдых.

— Но разве вы не хотите присутствовать при том, как мисс Кейн увидит… не хотите сами услышать… — забормотал Грант, впервые с момента своего появления в доме утративший сдержанность, — видимо, от изумления.

— Боже мой, конечно, нет. Я ничуть не сомневаюсь, что мисс Кейн узнает чердак. И впрямь я была бы безмерно удивлена, если бы она его не узнала.

Старуха двинулась к двери, возле которой стояла Бетти Кейн, и в глазах девочки вдруг вспыхнула тревога, губы дрогнули от испуга. Служащая полиции шагнула вперед, как бы желая защитить девочку. Миссис Шарп спокойно продолжала путь, но, не дойдя двух шагов до Бетти, остановилась, так что они очутились друг против друга. Целых пять секунд старая дама молча и с интересом разглядывала юное личико.

— Мы знакомы, к сожалению, слишком мало, — проговорила наконец миссис Шарп, — хотя находимся на довольно-таки короткой ноге, раз один уже бьет другого. Надеюсь, мисс Кейн, узнать вас поближе в скором будущем! — Она повернулась к Роберту: — До свидания, мистер Блэр. Надеюсь, мы и впредь не потеряем для вас интереса. — И, не обращая внимания на остальных, она подошла к двери, которую Хэллам ей открыл.

Когда она ушла, все вздохнули не без облегчения. Роберт почувствовал, что он просто восхищен старой дамой: право, не так-то было просто отвлечь внимание присутствующих от оскорбленной героини.

— Вы разрешите мисс Кейн осмотреть чердак и кухню? — спросил Грант у Марион.

— Разумеется. Но я хочу вам кое-что сказать. Очень рада, что мисс Кейн здесь и услышит меня. Так вот. Я никогда в жизни не видела эту девушку. Никогда и ни при каких обстоятельствах ее не подвозила. Ни я, ни моя мать никогда не вводили ее в наш дом и не запирали ее здесь. Надеюсь, я выразилась достаточно ясно?

— Вполне, мисс Шарп. Итак, вы полностью отрицаете показания девочки?

— Полностью. С начала до конца. Ну, а теперь пойдемте взглянем на кухню.

Глава третья

Грант, Бетти, Роберт и Марион Шарп отправились осматривать дом, а Хэллам и служащая полиции остались в гостиной.

После того как девочка опознала кухню, она поднялась по лестнице и остановилась на площадке второго этажа.

— Мисс Кейн утверждала, — сказал Роберт, — будто второй лестничный марш был без ковра, но ковер здесь есть.

— Только до поворота, — отозвалась Марион. — Ковровая дорожка кончается как раз там, откуда снизу этого не видно. Так сказать, экономия времен королевы Виктории. В наши дни, если вы бедны, вы покупаете дешевую ковровую дорожку и застилаете ею всю лестницу. Но в те годы весьма и весьма считались с мнением соседей. Поэтому покупали дорожку получше, но покороче, и она кончалась там, откуда снизу этого не увидишь.

Девочка оказалась права и насчет третьего лестничного марша, ведущего на чердак. И тут тоже не было дорожки.

Чердак оказался низкой квадратной комнатушкой, потолок которой резко опускался с трех сторон, повторяя форму крыши. Единственным источником света было круглое окошко, выходящее на фасад. Черепичные плиты спускались от окошка к низкому белому парапетику. Окно было разделено рамой на четыре части, через одно стекло шла трещина. Окно, видимо, никогда не открывалось. Никакой мебели на чердаке не было.

«Какая противоестественная пустота, — подумал Роберт, — а ведь эта комната могла служить чуланом, складом ненужных вещей».

— Когда мы сюда переехали, тут валялось разное барахло, — сказала Марион, как бы отвечая на мысли Роберта, — но, коль скоро мы поняли, что большую часть времени придется обходиться без служанки, мы от этого барахла решили отделаться.

Грант вопросительно взглянул на девочку.

— Кровать стояла в этом углу, — заявила она, показывая на дальний угол, — а рядом был деревянный комод. А в этом углу, за дверью, было два чемодана и дорожный сундук с плоской крышкой. Еще был стул, но она его унесла после того, как я пыталась разбить окно. — Девочка говорила о Марион так равнодушно, будто ее рядом не было. — Я пыталась разбить вот это стекло.

Роберту показалось, будто трещина на стекле появилась не несколько недель назад, а куда раньше, но ничего не скажешь — она была налицо.

Грант прошел в дальний угол и наклонился, желая проверить пол, но можно было не наклоняться. Даже от двери, с того места, где стоял Роберт, можно было видеть следы, оставленные железными ножками кровати.

— Здесь была кровать, — подтвердила Марион. — Мы от нее отделались, как и от многих прочих вещей.

— Что вы с ней сделали?

— Дайте-ка вспомнить! Ах, да. Мы отдали ее жене рабочего на молочной ферме в Стэйплс. Старший мальчик вырос из своей кровати, и мы им отдали нашу. Мы покупаем молочные продукты на этой ферме.

— Где вы держите пустые чемоданы, мисс Шарп? У вас есть еще чулан?

Впервые голос Марион дрогнул:

— У нас есть дорожный сундук с плоской крышкой, моя мать держит в нем свои вещи. Когда мы переехали в этот дом, в спальне стоял старинный комод. Мы его продали, и теперь мама пользуется этим сундуком, покрывая его ситцевой накидкой. Мои чемоданы я храню в шкафу на площадке второго этажа.

— Мисс Кейн, вы помните, что это за чемоданы?

— Да, конечно. Один — коричневой кожи с такими, знаете, медными штучками на углах, а второй — матерчатый в полоску.

— Ну что ж, описание довольно точное.

Грант еще немного задержался в комнатушке, внимательно оглядывая ее, постоял у окна, изучая открывавшийся оттуда вид, затем повернулся к присутствующим.

— Можно взглянуть на чемоданы в шкафу? — спросил он Марион.

— Разумеется, — ответила она. Вид у нее был несчастный.

Внизу на площадке она открыла дверцу шкафа и отошла в сторону. Роберт тоже отступил, чтобы не мешать. Случайно взглянув на девочку, увидел, что лицо ее осветилось торжеством, совершенно изменившим это спокойное полудетское личико. Роберт был буквально потрясен. В этом ликовании было нечто дикарское, жестокое и так удивительно не вязавшееся со всем обликом скромной школьницы — гордости своих опекунов и наставников.

На полках шкафа лежали стопки постельного белья, а внизу — четыре чемодана. Два больших, фибровых, а два других — точно такие, как описала девочка: один кожаный, другой матерчатый.

— Эти чемоданы? — спросил Грант.

— Да, — ответила девочка, — эти два.

— Я не собираюсь снова беспокоить мою мать, — заявила Марион с внезапным раздражением. — Да-да, сундук в ее комнате, большой и с плоской крышкой. Он стоит в ее спальне последние три года.