Артур Конан Дойл - Одинокая велосипедистка Страница 5

— Вот что, — сказал я, — вы называете это любовью, мистер Каррутерс, а по-моему, это называется эгоизмом.

— Может быть, вы и правы. Но разве любовь и эгоизм не сопутствуют друг другу? Словом, я не мог допустить и мысли, что она покинет меня. Кроме того, планы этих бандитов таковы, что ей необходима была защита. Потом пришла телеграмма, и я понял, что теперь они начнут действовать.

— Какая телеграмма?

Каррутерс вытащил ее из кармана.

— Вот она, — сказал он.

Содержание телеграммы было простым и коротким:

«Старик умер».

— Хм! — сказал Холмс. — Мне кажется, я вижу всю цепь событий и понимаю, почему телеграмма сыграла роковую роль. Но раз уж мы все равно сидим и ждем, может быть, вы расскажете нам, что знаете.

Тут старый негодяй в сутане разразился бранью.

— Клянусь всем святым, — заорал он, — если ты донесешь на нас, Боб Каррутерс, то я сделаю с тобой то, что ты сделал с Джеком Вудли! Насчет девчонки можешь приходить в телячий восторг сколько душе угодно, это твое дело. Но если ты продашь своих друзей этому фараону в штатском, будешь последней собакой, ясно?

— Вашему преосвященству незачем так волноваться, — сказал Холмс, закуривая. — Дело и так совершенно ясно, и если я интересуюсь некоторыми детали ми, то лишь из чистой любознательности. Впрочем, если не хотите рассказывать, то давайте расскажу я, и тогда вы увидите, как мало вы можете скрыть. Прежде всего, вы трое — то есть вы, Уильямсон, вы, Каррутерс, и Вудли — приехали из Южной Африки в надежде на…

— Ложь номер один! — закричал священник. — Я увидел их в первый раз два месяца назад и никогда не был в Африке. Скушайте на здоровье, дорогой мистер Не-суйте-нос-в-чужие-дела!

— Да, мы познакомились только два месяца назад, — сказал Каррутерс.

— Хорошо, значит, вы двое приехали из Африки. Его преосвященство — продукт отечественного производства. В Южной Африке вы были знакомы с Ральфом Смитом. У вас были основания предполагать, что он не протянет долго. Вы разузнали, что наследство его должна получить племянница. Ну как, все правильно?

Каррутерс кивнул, а Уильямсон опять разразился проклятиями.

— Девушка была ближайшей родственницей, и вы знали, что дядя не оставил завещания.

— Он не умел ни читать, ни писать, — сказал Каррутерс.

— Итак, вы приехали сюда вдвоем и разыскали девушку. Вы решили, что один из вас женится на ней, а другой получит свою долю добычи. Роль мужа должен был сыграть Вудли. Почему?

— Мы разыграли это в карты еще на пароходе. Он выиграл.

— Понимаю. Вы пригласили девушку к себе в качестве гувернантки, чтобы Вудли мог ухаживать за ней. Но она быстро раскусила этого пьяного негодяя и наотрез отказалась знать его. А тут вы полюбили девушку, и уже поэтому вся затея должна была провалиться. Мысль о том, что она будет принадлежать этому негодяю, была теперь невыносима для вас.

— Невыносима, клянусь небом, невыносима!

— Между вами произошла ссора. Вудли, разъяренный покинул ваш дом и принялся осуществлять свой собственный план.

— Сдается мне, Уильямсон, что нам нечего сообщить этому джентльмену! — Каррутерс горько рассмеялся. — Да, мы поссорились. Он ударил меня, и я упал. Теперь, во всяком случае, я с ним расквитался за это. Потом он исчез. Познакомился с этим святым отцом. Я узнал, что они поселились в том доме у дороги. Я чувствовал, они замышляют что-то недоброе, и не спускал с нее глаз. Иногда я заходил к ним, чтобы разузнать их планы. Позавчера Вудли зашел ко мне с телеграммой, извещавшей, что Ральф Смит умер. Он спросил меня, намерен ли я участвовать в сделке. Я сказал, что нет. Он тогда спросил, согласен ли я жениться на ней и отдать ему долю наследства. Я сказал, что согласен, но она этого не желает. Тогда он заявил: «Выдадим ее за тебя замуж, а через неделю или две настроение у нее переменится». Я сказал, что не хочу ничего делать силой. Он стал ругаться, как последний негодяй, хотя, впрочем, он и есть последний негодяй. Заявил, что так или иначе он своего добьется, и ушел. В эту субботу она уезжала от меня. Я достал коляску, чтобы садовник отвез ее на станцию, но все равно меня одолело беспокойство, и я поехал за ней на велосипеде. Но она уже отъехала довольно далеко, и когда я догнал коляску, было уже поздно. Я это понял, когда в коляске вместо нее увидел вас.

Холмс встал и бросил окурок в камин.

— Я оказался таким тупицей, Уотсон! — сказал он. — Вы ведь мне сказали, что велосипедист поправлял галстук, — помните, когда он шел по дорожке к дому. Одного этого было достаточно, чтобы распутать всю эту историю. Так или иначе, мы можем поздравить себя с весьма любопытным, можно сказать, единственным в своем роде делом. Я вижу, что трое полицейских идут по дорожке к дому, и я рад, что молодой конюх бодро поспевает за ними. Таким образом, весьма возможно, что ни он, ни наш весьма интересный жених не окажутся жертвами сегодняшних приключений. Я думаю, Уотсон, вы должны сейчас обратить свое профессиональное внимание на мисс Смит. Если же она оправилась, то мы с удовольствием проводим ее домой к матери. Если же она еще не совсем пришла в себя, скажите ей, что мы собираемся послать телеграмму молодому электрику в Мидленд. Это будет лучшим лекарством. Что касается вас, Каррутерс, то полагаю, вы вполне заслужили прощение за ваше прежнее участие в этом заговоре. Вот, сэр, моя карточка, и если мои показания могут помочь вам во время суда, я к вашим услугам.

Читатель, возможно, заметил, что для меня часто бывает трудно завершить должным образом мои очерки и сообщить те заключительные подробности, которые могут его интересовать, — такой напряженной и бурной была наша с Холмсом деятельность. Каждое дело являлось как бы преддверием следующего, и как только очередная пьеса кончалась, ее действующие лица выпадали из нашего поля зрения, ибо мы были слишком заняты, чтобы интересоваться их судьбой. Однако в моих черновиках есть коротенькая приписка, относящаяся к данному делу. В ней сказано, что мисс Вайолет Смит действительно унаследовала большое состояние и сейчас она замужем за Сирилом Мортоном, старшим партнером фирмы «Мортон и Кеннеди», известных инженеров-электриков из Вестминстера. Уильямсен и Вудли предстали перед судом по обвинению в том, что насильно увезли мисс Смит и насильно произвели обряд венчания: Уильямсон был приговорен к семи годам, Вудли — к десяти. О судьбе Каррутерса в приписке ничего не сказано, но я уверен, что к его выстрелу из револьвера суд отнесся с большим снисхождением, поскольку Вудли имел репутацию опасного негодяя, и несколько месяцев заключения вполне удовлетворили правосудие.