Рекс Стаут - Убийство на родео Страница 5

— Нет, сэр, ре видел.

— Ты достаточно уверен в этом?

— Я уже сказал.

— О'кей. Имел ли кто-нибудь еще зуб на Вейда Эйслера? Ты не знаешь?

— Я бы не сказал «имел зуб», но в любви ему никто бы не стал объясняться.

— Как бы там ни было, кто-то из тех, кто завтракал с нами, убил его. У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?

— Нет, сэр. Я не думаю, что кто-то из них мог это сделать.

— Как великодушно! Не будь таким! У меня осталась масса вопросов, но с ними придется подождать. Что, если я оставлю тебя, а сам пойду в дом? Необходимо уведомить мисс Роуэн и вызвать ищеек. А ты останешься здесь и будешь держать руки подальше от этой веревки.

— Нет, сэр. Мне нужно увидеть Лауру. Я должен сказать ей, чтобы она промолчала о прошлой ночи, если они начнут ее расспрашивать.

— Ты этого не сделаешь! — сказал я твердо. — Ты можешь вообразить, что знаешь, как превзойти специалистов, но на самом деле, ты этого не знаешь. Начиная с этого момента, каждое движение, проделанное любым человеком, будет зарегистрировано. И если ты пойдешь и отзовешь ее от обезьяны, то что скажет она, и что скажешь ты, когда вас спросят, зачем вы это сделали? Ты только все усложнишь. Если ты не дашь мне слово, что будешь торчать здесь, то я просто открою дверь и позову мисс Роуэн, а она вызовет полицейских.

Он поднял подбородок.

— Ты сказал, что веришь мне?

— Я и верю. Если я изменю свое мнение, то тебе первому сообщу об этом, я обещал сохранить в тайне то, что ты рассказал мне, и сделаю это, если ты сдержишь свое слово. Мы обсуждали достоинства седла. Идет?

— Я не собираюсь посвящать Лауру в подробности. Но если бы я только мог сказать ей…

— Нет. Возможно, она и так не расскажет о ночном происшествии. Но если и расскажет, то ничего страшного не произойдет. Ты умолчал об этом факте только потому, что не хотел ее волновать. Все что-то пропускают, когда полицейские задают вопросы. Позвать мисс Роуэн?

— Нет. Я останусь здесь.

— Выйди отсюда и стой у двери. Ты уже дотронулся до ручки дважды и этого достаточно. Если кто-нибудь придет — не впускай.

Еще раз прибегнув к помощи своего носового платка, я открыл дверь. Пропустив Кэла, я перешагнул через порог и толчком захлопнул ее.

— Пока! — бросил я и ушел.

Пройдя через черный ход, я заглянул в кухню на тот случай, если Лили окажется там.

Рояль и скрипка исполняли «Эти отрады не мне принадлежат».

Лили была на террасе. Я поймал ее взгляд и сделал знак, чтобы она подошла. Затем направился в столовую и, когда она вошла следом за мной, — закрыл дверь.

— Один вопрос: когда ты в последний раз видела Вейда Эйслера?

Она вскинула голову и закрыла глаза, пытаясь вспомнить. У нее есть несколько черт, которых я недолюбливаю, но эта черта была моей. Никаких «что» или «почему» — я задал ей вопрос, и она искала ответ.

Этот процесс занял у нее больше времени, чем у Кэла.

— Вскоре после того, как ты уехал, — начала она, — он поставил на поднос пустую чашку, и я спросила, не хочет ли он еще кофе. Он ответил — «нет». Но кто-то хотел еще, а кофейник был пуст, я взяла его и пошла на кухню. Феликс и Роберт спорили о том, когда следует ставить шампанское на лед. Мне пришлось послать Фриду отнести кофе на террасу, а самой успокаивать их. А кто спрашивает об Эйслере?

— Никто. Ты долго оставалась на кухне?

— О, минут десять! С Феликсом бывает трудно.

— А потом, когда ты вернулась обратно, ты видела Эйслера? Он был там?

— Не заметила. Они разбрелись по всей террасе, часть осталась в гостиной. Потом подошла Лаура и сказала, что исчезла веревка Кэла Бэрроу, я пошла и помогла им искать ее. А затем начали приходить гости.

— Когда ты обратила внимание, что Вейда Эйслера нет поблизости?

— Немного позже. Роджер Даннинг хотел, чтобы с ним кто-нибудь побеседовал, и спросил у меня, где мистер Эйслер. Я не знала. И не стала интересоваться, так как подумала, что он ушел, не потрудившись поблагодарить меня за завтрак. Он мог бы… — она наклонила голову. — Это уже четвертый вопрос. В чем дело?

— Кэл Бэрроу искал свою веревку и нашел тело Эйслера в «хибарке» с веревкой на шее. Он вернулся сюда и позвал меня. Сейчас он там — караулит дверь. Ты сама позвонишь в полицию или хочешь, чтобы я позвонил?

Я взглянул на часы: четыре минуты седьмого. Прошло уже шестнадцать минут с того времени, как я узнал об убийстве. Этого достаточно.

— Нет, — произнесла она.

— Да, — сказал я.

— Вейд Эйслер повесился?

— Нет. Он не висит, он лежит на полу. К тому же, после того как петля затянулась, веревка была закручена на шее дюжину раз. Сам он не мог этого сделать.

— Но… кто мог?.. Нет!

— Да. Но все-таки я рад, что так получилось. Я хочу сказать — рад тому, что я здесь, когда такое случилось. Ты хочешь, чтобы я позвонил.

Она сделала глотательное движение.

— Нет. Я сама. Это мой дом.

Потом дотронулись до моего рукава:

— Я чертовски рада, что ты здесь.

— Семь — три — сто… Я повторяю номер: семь…

— Треплешься… Что ж, мне это нужно, это поможет. Я позвоню из спальни.

Она уже направилась к телефону, но я задержал ее.

— Хочешь, чтобы я собрал гостей и сообщил им, что придут полицейские.

— О Боже… Здесь, в моем доме… Но это, конечно, обычная процедура. Так полагается по этикету: когда у вас званый вечер и кто-то находит одного из гостей мертвым, то вы собираете остальных и объявляете об этом. А потом добавляете, что надеетесь, что они придут снова и…

— Не болтай.

— Хорошо.

Она повернулась и пошла, а я опередил ее, чтобы открыть перед нею дверь.

Машина полицейского патруля болталась, по-видимому, где-нибудь поблизости, так что времени оставалось немного. Я вышел на террасу и крикнул:

— Все в дом! Не шагом, а бегом. Все в дом! — и пошел в гостиную, где взгромоздился на стул. Мне хотелось видеть их лица. Редко доводится извлечь какую-нибудь пользу, руководствуясь выражениями лиц, особенно если этих лиц больше двадцати, но всегда думаешь — «а вдруг?». Гости, находившиеся в гостиной, поторопились подойти ко мне, а те, которые были на террасе, присоединились к ним. Я повернулся к музыкантам, щелкнул пальцами, и они оборвали мелодию.

Мэл Фокс, голосом, изменившимся от шампанского, сказал:

— И она пошла и принесла мне седло.

Раздался смех. Когда в течение часа люди пьют шампанское, то им не много нужно, чтобы рассмеяться.

Я поднял руку и помахал ею.

— У меня плохие новости, мне очень жаль, но это так. В одном из помещений дома найдено мертвое тело — тело Вейда Эйслера. Я видел его — он убит. Мисс Роуэн извещает полицию и попросила меня сообщить вам. Конечно, до приезда полицейских никто отсюда не выйдет.

Звуком, разорвавшим тишину, оказался не возглас удивления — это было хихиканье Нэн Кармин.

Потом Роджер Даннинг спросил:

— Где он?

А Лаура Джей метнулась к двери на террасу.

В проходе через арку возникла хозяйка дома, и лица, выражение которых я так хотел увидеть, отвернулись от меня.

Лили подошла ближе и сказала слишком звонким голосом:

— Я сама пригласила вас сюда, вот почему вы все в этом доме. Я не слишком придерживаюсь правил, но сейчас мне просто необходимо знать одно из них: что должна делать хозяйка, когда один из гостей убивает другого? Наверное, мне следует извиниться, но, кажется, не…

Я спустился со стула. Встречать полицейских было не моим делом. Это — дом Лили, и она находилась на месте. Кроме того, первыми должны появиться машины полицейского патруля — одна или две. Специалисты из Отдела по расследованию убийств приедут позже.

Обойдя толпу, сбившуюся вокруг Лили, я направился к двери в другой стороне гостиной. За него была комната, которую Лили называла «собачьим питомником» — собака одного из гостей испортила там однажды ковер. Здесь были книжные полки, письменный стол, сейф, пишущая машинка и телефон. Я подошел к телефону, чтобы позвонить по номеру, который мог бы набрать с закрытыми глазами. Дневные свидания Вулфа с орхидеями проходили от четырех до шести, так что он должен был уже спуститься вниз, в кабинет, и ответить сам. Так оно и было.

— Да, — ответил он.

— Это я. Звоню из библиотеки квартиры мисс Роуэн относительно Вейда Эйслера — того, у которого широкая физиономия и царапина на ней. Когда он назвал вас «Ниро», то вы подумали, что он — человек весьма неприятный. Я прочел это по выражению вашего лица.

— Подумал, — подтвердил Вулф, — и сейчас так думаю.

— Кто-то еще подумал то же самое. Его тело было найдено в кладовой, здесь… наверху. Задушен с помощью веревки. Полиция на пути сюда. Так что я не имею понятия, когда вернусь домой. Кроме того, я решил, что вам надо знать об этом: ведь Кремер, вероятно, захочет побеседовать и с вами. Человек найден убитым всего через несколько часов после того, как он завтракал с вами — попробуйте убедить Кремера, что вам ничего не известно.