Сирил Хейр - Жилец. Смерть играет Страница 52

— Вероятно, вы читали его в переводе. Тогда вполне могу поверить…

— О нет! Моя мать была англичанкой, так что я выросла двуязычной.

— Тогда вы должны снова попытаться перечитать этого замечательного писателя. Очевидно, он был для вас слишком труден, когда вы были ребенком. Воспользуйтесь моим советом и заново перечитайте «Дэвида Копперфилда», и если вы не…

— Как раз это самый ужасный его роман! — прервала она собеседника. — Вся эта глупая болтовня о Доре и Агнес! Только потому, что Диккенс вбил себе в голову, что женился не на той из двух сестер. И наделал из этого столько шума! В наше время он просто развелся бы и женился на другой сестре. Викторианцы так глупо относились к подобным вещам.

— Собственно говоря… — начал было Петигрю, но в этот момент их разговор, который длился намного дольше, чем принято на коктейлях, был прерван.

— Дорогая моя мисс Карлесс! — Миссис Бассет решительно втиснулась между ними и взяла дело под свой контроль. — Это восхитительно! Мы все так ждем завтра Мендельсона в вашем исполнении. Добрый вечер, мистер Петигрю… и миссис Петигрю, — обратилась она уже к Элеонор, которая вместе с мистером Сефтоном и с полудюжиной других гостей были втянуты в кружок, который миссис Бассет постоянно ухитрялась сколотить вокруг себя, где бы ни появлялась. Как вы прекрасно выглядите, дорогая! Я совершенно забыла, какого прелестного цвета это ваше платье! Оно так вам идет!

Прежде чем Элеонор сумела оправиться от ловкого укола, миссис Бассет стремительно отбыла, унося в вихревом потоке, образовавшемся вокруг ее гренадерской фигуры, беспомощную мисс Карлесс и остальных своих приближенных. Петигрю поднял голову и поймал смеющийся взгляд Вентри.

— Пойдем еще выпьем, старина, — сочувственно произнес тот. — И угостим твою женушку. Похоже, она в этом нуждается. Замечательные создания эти женщины, правда? Кстати, — продолжал он, опустошив свой бокал, — мне показалось, что вы произвели впечатление на Люси. Как вам это удалось?

— Мы беседовали о Диккенсе, — довольно сдержанно сказал Петигрю.

Тема разговора Вентри не казалась ему привлекательной. Он огляделся в поисках Элеонор, чтобы уйти, но ее прижала в угол миссис Роберте, и Петигрю не нашел предлога оставить Вентри.

— О Диккенсе? Пожалуй, это единственный предлог для знакомства с дамой, который не приходил мне в голову, а в свое время я изобрел их довольно много. Тем не менее, если вы питаете в этом смысле большие надежды, вам не стоит забывать о ее муже. В нем жутко сочетаются подозрительность и злобность. — Он с прищуром вгляделся в даль сквозь дым сигареты. — Кстати, что-то Диксоны запаздывают. Забавная будет встреча!

— Но ведь вы их пригласили? — Хотя Петигрю страстно хотелось ускользнуть, этот тучный человек странным образом притягивал его. Он начал подумывать, что недооценивает своего собеседника. Возможно, тот не был просто чревоугодником, каким казался. В его больших голубых глазах сверкало злорадство, намекавшее на нечто большее, чем то, что виднелось на поверхности.

— Пригласил их? — говорил Вентри. — Да, конечно, а почему бы нет? Они вполне благоразумные люди, по крайней мере двое из них. А что касается Николы, она должна быть довольна жизнью. Полагаю, вы читали в газетах, что родилась девочка?

— Девочка? — в полном недоумении переспросил Петигрю.

— Это ребенок вдовы, родившийся спустя две недели после гибели своего отца. Наверняка миссис Бассет говорила вам об этом, ведь теперь она больше ни о чем говорить не может. Так что теперь Диксоны записаны в пэры. Какая игра, подумать только, какая интрига!

В следующий момент он с широко распахнутыми объятиями приветствовал даму с золотистыми волосами, которая оказалась женой молодого кларнетиста Кларксона, и Петигрю ретировался.

Так случилось, что позднее Петигрю присутствовал при встрече бывшей миссис Диксон и теперешней миссис Диксон и их уважаемых супругов, которая проходила под бдительным и неодобрительным взглядом миссис Бассет. Все четверо, на его взгляд, вели себя отменно. Особенно Диксон и Люси проявляли завидную невозмутимость во время этой щекотливой встречи. Никола слегка покраснела, когда сказала: «Рада видеть вас, Люси», но фраза Люси: «Вы замечательно выглядите, Никола» — была произнесена безупречно. Темно-каштановая и черная головки на мгновение приблизились друг к другу, и встреча была закончена. Когда они двинулись прочь, перед Петигрю на мгновение одновременно промелькнули их профили, и у него в голове возникла какая-то мысль, но через секунду исчезла.

Она вернулась к нему уже в постели.

— Господи, вот интересно! — воскликнул Петигрю. — Ты думаешь, она может быть Агнес?

— Кто может быть Агнес? — сонно переспросила Элеонор. — Пожалуйста, погаси свет, милый. Я хочу заснуть.

— Миссис Диксон, — ответил Петигрю, послушно выключая свет.

— Ее зовут Никола, — уточнила Элеонор и сразу провалилась в сон.

Но ее муж еще некоторое время бодрствовал, уставясь взглядом в темноту. Перед глазами маячило полное лицо Вентри, постепенно трансформируясь в бледное, живое лицо женщины, которая повторяла: «Я ненавижу Диккенса».

— Эти его коктейли все-таки слишком крепкие, — была его последняя сознательная мысль перед провалом в сон.

Глава 4

ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ

У Петигрю, разумеется, был билет на концерт, но только утром в день события он узнал, что его появления ждут и на репетиции. Элеонор оглушила его этим известием за завтраком, когда они обсуждали распорядок дня:

— Вчера на приеме мистер Диксон спросил меня, придешь ли ты. Ты был занят с кем-то разговором, но я сказала, что ты будешь в восторге.

— Интересно, как ты об этом догадалась, — задумчиво произнес Петигрю.

— Нет, правда, — настаивала Элеонор, — будет очень интересно, и я знаю, что все равно сегодня ты свободен.

— Отвечая на твое второе утверждение, скажу, что я пообещал себе провести восхитительный день наедине с последним номером «Юридического обозрения». Там есть статья под названием «Введение к Пюфендорфу», которую просто необходимо прочитать.

Блестящие глаза Элеонор выразили живейшее сочувствие.

— Тогда захвати «Обозрение» на репетицию, дорогой. Если не хочешь слушать музыку, можешь этого не делать. Достать журнал? Мне кажется, он под ножкой стола, куда ты его подсунул в прошлом месяце.

Петигрю нахмурился и заметил:

— Давно уже пора пригласить плотника починить стол. Довольно трудно держаться в ногу с последними законами, когда у тебя хромоногий стол. Ладно, на этот раз я не против того, чтобы отложить Пюфендорфа. Но все-таки не пойму, какой от меня толк на репетиции.

— Мистер Диксон считает, что хорошо, если ты будешь представлять комитет на случай каких-то проблем.

— Уверен, что сам мистер Диксон способен справиться с любыми проблемами гораздо лучше меня. Но раз уж ты пообещала, я пойду. Будем надеяться, что мое присутствие окажется таким же декоративным, как присутствие пожарного в «Гранд-опера».

Ровно в три часа почетный казначей снова оказался в Сити-Холл. Хотя он не горел желанием услышать репетицию произведений, ведь ему предстояло в тот же вечер прослушать их еще раз, время он провел более интересно, чем ожидал. В частности, он был зачарован Клейтоном Эвансом. Эванс в качестве ведущего репетицию совершенно отличался от той уверенной, погруженной в себя фигуры на дирижерском помосте, которого Петигрю видел во время прежних концертов, или от того невозмутимого диктатора, с которым он встречался на заседаниях комитета. Это был новый Эванс, одновременно трогательный и внушающий ужас трогательный в своих усилиях добиться от исполнителей уровня игры, которого ни один музыкант в мире не способен достичь, и ужасающий той энергией, которую он тратил на достижение этой цели. Он пребывал в состоянии крайнего нервного напряжения, что неминуемо должно было передаться музыкантам. Петигрю вскоре начал задумываться, каков будет результат этого напряжения неслыханно великолепное исполнение или же полный крах концерта от элементарного нервного истощения.

Эванс начал с небольшого обращения к оркестрантам.

— Мы начинаем концерт с исполнения Национального гимна всем оркестром, сказал он высоким напряженным голосом. — Повторяю, всем оркестром. Я отдаю себе отчет в том, что первый номер программы не требует участия всех инструментов, как это предусмотрено партитурой концерта для скрипки с оркестром. Но это не имеет значения. Мой оркестр понимает, что я не разрешаю музыкантам расхаживать взад-вперед в перерыве между исполнением номеров, если их инструменты не участвуют в данной пьесе. Те из вас, кто не занят в Генделе, могут сидеть и слушать. Во всяком случае, для некоторых будет внове послушать музыку. Это понятно? — Он резко постучал по пюпитру. — Национальный гимн, пожалуйста.