Дороти Сэйерс - Труп в оранжерее Страница 7

Герцогиня Денверская разливала кофе. Это было одной из ее неприятных обязанностей, и выходившим поздно к завтраку приходилось болезненно осознавать свою лень. Эта женщина с длинной шеей и длинной спиной держала в строгом порядке свои волосы и своих детей. Она всегда была невозмутима, и ее гнев, которому она никогда не позволяла выходить наружу, ощущался от этого еще сильнее.

Полковник и миссис Марчбэнкс сидели рядом. В них не было ничего примечательного, кроме бесстрастной взаимной привязанности. Госпожа Марчбэнкс не была сердита, но она была смущена присутствием герцогини, потому что не могла чувствовать жалость к ней.

Если вы чувствуете жалость к людям, вы называете их «бедная милая старушка» или «бедный милый старина». А если вы не можете назвать герцогиню бедной милой старушкой, вряд ли вы будете сочувствовать ей должным образом. Это и смущало миссис Марчбэнкс. Полковник был одновременно растерян и рассержен: растерян — потому что не знал, о чем говорить в доме, хозяин которого арестован за убийство; рассержен — как-то смутно, как раненое животное, потому что неприятные вещи, наподобие этой, не имели никакого права нарушать охотничий сезон.

Миссис Петтигру-Робинсон была не только сердита, но и оскорблена. Еще будучи девочкой, она прочла и запомнила девиз, отпечатанный на школьной бумаге для заметок: Quocunque hon-esta. Она всегда думала, что неправильно позволять вашему разуму останавливаться на чем-либо, что не было действительно стоящим. В возрасте средних лет она все еще считала обязательным для себя игнорировать статьи в газетах, которые были озаглавлены примерно так: «Нападение на школьного учителя в Криклвуде»; «Смерть в пинте портера»; «75 фунтов за поцелуй»; или «Она называла его муженьком». Она говорила, что не может понять, что хорошего вам принесет знание о таких вещах. Она сожалела о том, что согласилась посетить охотничий домик в Ридлсдейле в отсутствие герцогини. Ей никогда не нравилась леди Мэри; она считала ее не лучшим образцом современной независимой молодой женщины; кроме того, она слышала об инциденте, связанном с большевиками, который произошел в то время, как леди Мэри работала медсестрой в Лондонском военном госпитале. И при этом госпожу Петтигру-Робинсон вообще не интересовал капитан Дэнис Кэткарт. Ей не нравилось, когда молодые люди были так откровенно красивы. Но, конечно, из-за того, что мистер Петтигру-Робинсон хотел приехать в Ридлсдейл, ей пришлось поехать вместе с ним. Она не была виновата в неудачном результате этой поездки.

И мистер Петтигру-Робинсон был весьма сердит — сердит из-за того, что детектив из Скотланд-Ярда отверг его предложение помочь обыскать дом на предмет следов. Так как пожилой человек обладал некоторым опытом в этих вопросах (мистер Петтигру-Робинсон был членом городского магистрата графства), он сам предложил себя в его распоряжение. Мало того, что тот был краток с ним, он грубо приказал ему выйти из оранжереи, где он (мистер Петтигру-Робинсон) восстанавливал подробности дела с точки зрения леди Мэри.

Весь этот гнев и смущение могли причинить меньше неприятностей компании, если бы дело не ухудшалось присутствием самого детектива, тихого молодого человека в твидовом костюме, который ел карри на одном конце стола рядом с мистером Мурблсом, адвокатом. Этот человек прибыл из Лондона в пятницу, дал указания местной полиции и сильно разошелся во мнении с инспектором Крейксом. Он скрывал информацию следствия, которая, если предать ее огласке, могла помешать аресту герцога. Он бесцеремонно задержал всю несчастную компанию под предлогом повторного опроса, и поэтому все находились под замком в это ужасное воскресенье; он заложил краеугольный камень своих нарушений, оказавшись близким другом лорда Питера Уимзи, вследствие чего ему была предоставлена кровать в доме егеря и завтрак в охотничьем домике.

Мистер Мурблс, который был человеком весьма пожилым и имел слабое пищеварение, прибыл в спешке в четверг ночью. Он обнаружил, что расследование было проведено ненадлежащим образом, а его клиент ужасно несговорчив.

Все свое время он посвятил поискам сэра Импи Биггса, К.С., который исчез на выходные, не оставив никакого адреса. Он ел небольшой сухой тост и был склонен испытывать симпатию к детективу, который называл его сэром и подавал ему масло.

— Кто-нибудь хочет посетить церковь? — спросила герцогиня.

— Мы с Теодором хотели бы пойти, — сказала миссис Петтигру-Робинсон, — если это не доставит слишком много неприятностей, вполне можно прогуляться. Это не так уж далеко.

— Это добрых две с половиной мили, — буркнул полковник Марчбэнкс.

Мистер Петтигру-Робинсон посмотрел на него с благодарностью.

— Вы, конечно же, поедете на машине, — сказала герцогиня. — А я пойду пешком.

— Вы? — спросил преподобный Фредди. — Я хочу сказать, вас не смущает, что на вас будут пялиться?

— Ну что вы, Фредди, — сказала герцогиня, — разве это имеет значение?

— Хорошо, — сказал преподобный Фредди, — я хочу сказать, эти невежи здесь все социалисты и методисты…

— Если они — методисты, — заметила миссис Петтигру-Робинсон, — их не будет в церкви.

— Не будет? — парировал преподобный Фредди. — Готов поспорить, что они появятся там, если будет на что посмотреть. Для них это интереснее, чем похороны.

— Конечно, — сказала миссис Петтигру-Робинсон, — у каждого есть свои обязанности в этом деле, безотносительно наших частных чувств, — особенно сегодня, когда люди так ужасно слабы.

Она поглядела на преподобного Фредди.

— Ну как знаете, миссис П., — сказал юноша дружелюбно. — Я хочу сказать, что если эти гады доставят вам неприятности, не обвиняйте меня.

— Никто не собирается обвинять вас, Фредди, — сказала герцогиня.

— Я имею в виду тон высказывания, — сказал преподобный Фредди.

— А что вы думаете, мистер Мурблс? — спросила ее светлость.

— Я считаю, — сказал адвокат, аккуратно помешивая свой кофе, — что, хотя ваше намерение весьма замечательное и делает вам честь, моя дорогая леди, все же мистер Арбатнот прав, говоря, что это может повлечь для вас некоторую — э-э… неприятную огласку. Э-э… я сам всегда был искренним христианином, но я не чувствую потребности выставлять себя напоказ при таких очень болезненных обстоятельствах.

Мистер Паркер напомнил себе изречение лорда Мельбурна.

— Ну, в конце концов, — сказала миссис Марчбэнкс, — как справедливо заметила Хелен, какое это имеет значение? Ведь нам нечего стыдиться. Произошла глупая ошибка, конечно, но я не вижу, почему любой, кто этого хочет, не должен идти в церковь.

— Конечно, нет, конечно, нет, моя дорогая, — сказал полковник сердечно. — Мы могли бы заглянуть в самих себя, да, дорогая? Пройдемся до церкви и послушаем проповедь. Я думаю, что это хорошая идея. Во всяком случае, это покажет, что мы не верим, что старина Денвер мог сделать нечто ужасное.

— Ты забываешь, дорогой, — сказала его жена, — я обещала побыть дома с Мэри, бедной девочкой.

— Конечно, конечно… Глупо с моей стороны, — сказал полковник. — Как она?

— Она не спала прошлой ночью, бедное дитя, — вздохнула герцогиня.

— Возможно, ей удастся немного поспать сегодня утром. Это был для нее удар.

— Доказывающий, что нет худа без добра, — добавила миссис Петтигру-Робинсон.

— Моя дорогая! — воскликнул ее муж.

— Интересно, когда мы получим известие от сэра Импи, — сказал полковник Марчбэнкс торопливо.

— Да, действительно, — простонал мистер Мурблс. — Я рассчитываю, что он окажет влияние на герцога.

— Конечно, — сказала миссис Петтигру-Робинсон, — он должен высказаться — для общей пользы. Он должен рассказать, что делал на улице в то время. А если не расскажет, это в любом случае должно быть выяснено. Боже мой! Ведь не зря же явились эти детективы, не так ли?

— Неблагодарная у них задача, — сказал мистер Паркер внезапно. Он ничего не говорил в течение долгого времени, и все подскочили от неожиданности.

— Тогда, — сказала миссис Марчбэнкс, — я надеюсь, вы докопаетесь до истины очень быстро, мистер Паркер. Может быть, вы уже все выяснили, но скрываете от нас, кто является настоящим уби… преступником.

— Не совсем, — сказал мистер Паркер, — но я сделаю все от меня зависящее, чтобы поймать его. Кроме того, — добавил он с усмешкой, — мне, вероятно, окажут некоторую помощь в работе.

— Кто? — спросил мистер Петтигру-Робинсон.

— Шурин его светлости.

— Питер? — спросила герцогиня. — Мистер Паркер, должно быть, удивлен, что у нас в семье есть любитель сыска, — добавила она.

— Вовсе нет, — сказал Паркер. — Уимзи мог стать одним из лучших детективов в Англии, если бы не ленился. Только мы не можем связаться с ним.

— Я отправил телеграмму в Аяччо — до востребования, — сказал мистер Мурблс, — но не знаю, когда он, возможно, позвонит туда. Он не сказал, когда возвращается в Англию.