Эрл Гарднер - Дело о хромой канарейке Страница 7

– Что ж, логично, Пол.

– Дар, ниспосланный свыше, – усмехнулся детектив.

– Тогда пораскинь умом вот в каком плане: Рита Свейн со своим Джимми находится в задней половине дома, в солярии, в тот момент, когда происходит авария. Но водитель что-то видел в окне. Кто же еще находился в тот момент в доме? Кого мог видеть водитель? И заметь, мистер Всезнайка, что это должно было быть что-то интересное, чтобы он забыл о дорожных правилах и врезался в огромный фургон.

Дрейк сокрушенно буркнул:

– Нет уж, Перри, это тебе решать. О'кей, у твоих клиентов имеется алиби, если водитель действительно видел то, что ты предполагаешь, в переднем окне дома Прескотта. Только ведь это могло быть вовсе и не само преступление… Допустим, женщина, позабыв задернуть занавески, застирывала кровавые пятна…

Мейсон рассмеялся:

– Пол, у тебя криминально направленное мышление. Дай тебе только волю, и мои клиенты попадут за решетку прежде, чем я успею рот раскрыть. Ладно, хватит фантазировать. Давай-ка послушаем, что нам скажет медик.

– Что ты за человек, Перри, мне самому так понравилась мысль о кровавых пятнах, а ты сразу мне рот затыкаешь!

Глава 5

Когда Мейсон и Дрейк добрались до больницы «Доброго Самаритянина», доктор Джеймс Боллас все еще находился на дежурстве. Он выслушал вопросы адвоката с вежливым вниманием.

– Да, да, – сказал он, пожимая руки посетителям, – я отлично помню пациента. Его доставили сегодня в двенадцать десять. Прежде всего, его травмы были поверхностными, но им сопутствовало довольно редкое явление, иногда встречающееся в подобных случаях: травматическая амнезия.

– А если перевести на разговорный английский: что такое «травматическая амнезия»? – спросил Пол Дрейк.

Доктор со снисходительной улыбкой посмотрел на детектива.

– Пардон, я не собирался употреблять медицинских терминов. Амнезия – это потеря памяти. Жертвы амнезии не помнят своего прошлого, не могут сказать, как их зовут и кто они такие. Ну, а слово «травматический» говорит о причине самой амнезии.

– Если я вас правильно понял, доктор, то, когда водителя привезли к вам и к нему вернулось сознание, с памятью у него было не все в порядке? – спросил Мейсон.

– Совершенно верно. У него не было ни переломов костей, ни вывихов. Иными словами, он отделался сравнительно легко: несколько кровоподтеков, два поверхностных пореза на лице, возможность получить страховку за травму и, что менее приятно, эффект шока. Перевязка и обработка порезов заняли несколько минут.

По словам человека, доставившего его сюда, столкновение машин было очень сильным. Пострадавшего положили в грузовик в бессознательном состоянии. Он пришел в себя, когда его несли на носилках в перевязочную, но у него в тот момент была полная потеря памяти. Он не смог назвать своего имени, адреса, рода занятий, откуда он родом, женат или холост. Короче, он не ответил ни на один вопрос в отношении себя. Мы осмотрели его карманы и установили по документам, что он Карл Паккард из Олтвилла, Калифорния. Я всячески старался отвлечь его внимание от этих документов, что могло бы освежить его память, до тех пор, пока не пройдет редкий эффект травматического шока и я не удостоверюсь, что серьезных повреждений не имеется. Потом я дал ему немного бренди, немного с ним поговорил и между прочим поинтересовался, как идут дела в Олтвилле.

Наступила драматическая тишина, а доктор со снисходительной улыбкой смотрел на своих внимательных слушателей, ожидая, когда они полностью оценят всю мудрость его тактики.

– Если бы я придал этому вопросу слишком большое значение, – продолжал доктор, – больной бессознательно насторожился бы и стал бы напрягать свою память, что непременно усилило бы временную амнезию. Так всегда случается при неправильном лечении…

– Понятно, понятно, доктор. Скажите, у него восстановилась память?

– Да.

В этом простеньком «да» было ясно выражено неодобрение тому, что адвокат столь невежливо прервал его научные объяснения.

– Он сам вспомнил свое имя? Пришлось ли вам подсказывать его или же он сам его назвал?

– Он сам все вспомнил. Если вы соизволите выслушать полный отчет, вы получите гораздо более ясную картину.

– Говорите, доктор, – кивнул Мейсон, вытаскивая из кармана портсигар.

Дрейк осмотрелся, опустился на стул и прислонился головой к стене, закрыв глаза.

Доктор Боллас начал лекторским тоном:

– Когда я его спросил, как обстоят дела в Олтвилле, я постарался, чтобы мой вопрос прозвучал как абсолютно случайный. Его ответ был в равной степени случайный. Тогда я поинтересовался, знаком ли он с председателем Первого международного банка в Олтвилле. Он ответил, что да, знает его прекрасно. Мы поболтали еще на посторонние темы, а потом я спросил, где он живет в Олтвилле. Он сообщил мне адрес, совпадающий с тем, что был написан в его водительском удостоверении. Тогда я спросил и его имя. Он ответил. Постепенно я подвел его к автомобильной аварии, ну и тут он вспомнил все самым наилучшим образом.

– Что он сказал про аварию?

– Сказал, что винить надо его одного. Водитель фургона, мистер Трейдер, производит впечатление делового человека. Трейдер заявил, что был застрахован. Если его и обвинят, страховая компания заплатит, но что он совершенно не виноват. Паккард вел себя довольно глупо. Пациент сказал, будто он что-то заметил в одном из окон домов по правой стороне, высунул голову, чтобы лучше рассмотреть, и совершенно позабыл про дорогу. Опомнился он только тогда, когда почувствовал слева какую-то огромную массу, прижимавшую его к обочине дороги. Столкновение произошло в ту же минуту. Больше он ничего не помнит.

– Он не сказал, что именно видел в окне?

– Нет, но он выглядел, как бы это сказать, слегка смущенным. Некрасивое слово «обалдевший», но оно как раз прекрасно характеризует его состояние.

– Не женщину ли? – спросил Дрейк, открывая глаза.

– Он не говорил.

– Паккард не упоминал о том, что он собирается делать с машиной?

– Собирался посмотреть, нельзя ли ее отремонтировать.

– Паккард застрахован?

– Кажется, нет.

– Когда ему стало легче?

– Минут через двадцать.

– Когда он уходил, все уже было нормально, не так ли?

– Вполне, если не считать ссадин и синяков.

– Вы записали адрес Паккарда?

– Да. Минуточку. – Доктор порылся в карточках, вытянул одну и продиктовал: – 1836, Робинсон-авеню, Олтвилл, Калифорния.

– Очевидно, это его постоянный адрес, – сказал Мейсон. – А вы не поинтересовались, где он сейчас остановился?

– Нет. Как я понял, он был здесь проездом.

– У вас сложилось такое впечатление на основании его прямых слов или же…

– В нашей профессии мы не привыкли руководствоваться только субъективными ощущениями, а всегда опираемся на конкретные факты. Когда мистер Паккард избавился от амнезии, я спросил его, когда он сюда приехал. Он ответил, что только сегодня утром и рассчитывал к вечеру добраться до Сан-Диего.

– Вы не спросили его, где он остановился прошлой ночью?

– Нет. Подобные вопросы не могли мне помочь поставить диагноз или назначить курс лечения. Не забывайте, джентльмены, что меня интересует чисто медицинская сторона вопроса. Подчеркиваю еще раз, что случаи травматической амнезии требуют весьма деликатного подхода. Если бы Паккард понял, что стал жертвой амнезии, он бы испугался. И это могло вызвать кумулятивный шок, который наслоился бы на ранее полученный травматический. Представляете, джентльмены, за долю секунды до катастрофы жертва всегда понимает, что столкновение машин неизбежно. И эта психологическая травма часто бывает более страшной, чем физические повреждения.

– Понимаю, – сказал Мейсон, – понимаю. Но больше вы ничего важного не можете сообщить нам, доктор?

– Абсолютно ничего. Повторяю еще раз: травмы, полученные мистером Паккардом, оказались несерьезными. Не сомневаюсь, что вы представляете страховую компанию, которая…

– Нет, доктор, я не представляю страховую компанию. Я заинтересован в расследовании данного дела, только и всего… У вас записан адрес Трейдера?

– Да. Компания торговых перевозок Трейдера, 1819, Центральная улица.

– Спасибо, доктор. Пошли, Пол.

Доктор Боллас проводил их до коридора. Он продолжал быть по-профессорски важным и вежливым.

Когда они сели в машину, Дрейк спросил, как всегда растягивая слова:

– Ну и куда тебя привело, Перри?

– Не знаю. До сих пор мы точно не знаем, что случилось в особняке Прескотта. Все это сплошное гадание на кофейной гуще. Пока я блуждаю в потемках.

– Ладно, сейчас позвоню к себе и узнаю, не прояснилась ли обстановка.

– Я подожду тебя в машине. Попроси свою секретаршу позвонить в мою контору. Пусть попросит Деллу дождаться моего возвращения.

Минут через пять послышались торопливые шаги Дрейка, гулко разносящиеся по бетонной дорожке.

– Есть новости? – спросил Мейсон, когда детектив открыл дверцу.