Энтони Беркли - Дело об отравленных шоколадках Страница 7

Пока члены Клуба горячо обсуждали свои разнообразные версии, Роджер уверенно вел собрание, по мере необходимости смягчая острые углы. Суть эксперимента, не раз возвращался он к своей мысли, в том, чтобы каждый вел расследование самостоятельно, опираясь только на собственную интуицию, не используя чужих догадок, с тем чтобы в конце концов сформировать свою версию, которую затем и должен был обосновать.

— Позвольте, а разве нам не следует обмениваться теми свежими сведениями, которые может добыть каждый из нас, мистер Шерингэм? — пробасил сэр Чарльз. — Я бы со своей стороны предложил, не в ущерб самостоятельным усилиям, сразу выносить новенькие факты на всеобщее обсуждение. Это давало бы пищу для ума и не носило бы характер скучного состязания на звание лучшего сыщика.

— Несомненно, ваша точка зрения имеет свои достоинства, сэр Чарльз, — согласился с ним Роджер. — Я и сам немало размышлял по этому поводу. Но мне кажется, что было бы лучше, если бы каждый из нас держал обнаруженные им новые факты пока в тайне — прямо начиная с сегодняшнего вечера. Видите ли, в нашем распоряжении решительно все факты, которые удалось собрать полиции. Вряд ли мы обнаружим что-то существенное, что наведет нас на след преступника, скорее всего так, две-три незначительные подробности, зато они помогут любому, кто их обнаружит, построить интересную версию, а в этом и есть суть нашей задачи.

Сэр Чарльз хмыкнул, выражая свое сомнение.

— Я бы предложил поставить вопрос на голосование, — внушительно произнес Роджер.

Состоялось голосование. Сэр Чарльз и миссис Филдер-Флемминг голосовали за то, чтобы новые факты сразу становились предметом обсуждения в Клубе; мистер Брэдли, Алисия Дэммерс, мистер Читтервик (после долгих колебаний) и Роджер голосовали против.

— Итак, решено, что новые факты держим в тайне, — подытожил Роджер и мысленно засек, кто за какое предложение голосовал. Он был склонен полагать, что голосование в данном случае показывало отношение к делу, то есть кто намерен ограничиться чистым теоретизированием, а кто всерьез захвачен игрой и на самом деле собирался заняться расследованием. И еще это могло свидетельствовать о том, у кого версия уже в голове, а у кого она еще не сложилась.

Сэр Чарльз с покорностью принял результат голосования.

— Значит, у всех сейчас по нулям, — констатировал он.

— Начиная с момента, когда мы выйдем за порог этой комнаты, — уточнил Мортон Харроугейт Брэдли, поправляя замысловато завязанный узел своего галстука. — Но я согласен с сэром Чарльзом в том отношении, что если у кого-то из нас есть сведения, которые можно добавить к тому, что сообщил нам старший инспектор, то он волен сейчас это сделать.

— А они есть у кого-нибудь? — поинтересовалась миссис Филдер-Флемминг.

— Сэр Чарльз знает мистера и миссис Бендикс, — бесстрастно заметила Алисия Дэммерс, — и сэра Юстаса тоже. Ну и я, конечно, знакома с сэром Юстасом.

Роджер усмехнулся. Он узнал излюбленный стиль мисс Дэммерс — топить в многословии пустоватую мысль. Всем было известно, что миссис Дэммерс была единственной, кто отверг (по слухам) домогательства сэра Юстаса Пеннфазера. Однажды ему взбрело в голову пополнить коллекцию дам, потерявших из-за него голову, еще одной интеллектуалкой, каковой слыла Алисия Дэммерс. Это внесло бы известное разнообразие в его коллекцию, состоявшую из женщин, которых интеллектуалками не назовешь. Привлекательная, высокая, стройная, всегда безукоризненно одетая, Алисия Дэммерс вполне отвечала его изощренному вкусу. И он совершенно серьезно намерен был ее покорить.

Многочисленные друзья мисс Дэммерс очень развлекаясь этой историей, ожидая, что из нее выйдет. Мисс Дэммерс, казалось, готова была пасть жертвой сэра Юстаса. Казалось она вот-вот поддастся его чарам. Они обедали вместе, ужинали, ездили в гости и на прогулку, и так без конца. Сэр Юстас в предвкушении близкой победы был изобретателен и обольстителен.

И вдруг она неожиданно хладнокровно дает ему отставку, и вскоре выпускает книгу, в которой разделывается с сэром Юстасом так, как может это сделать только анатом, препарируя, расчленяя мерзкопакостное насекомое. Ее книга представила сэра Юстаса миру во всей его душевной гнусности.

Мисс Дэммерс не нуждалась в доказательствах своей популярности — она никогда не распространялась о своем писательском даре, хотя в самом деле была блистательным прозаиком. Она не скрывала, что для нее в жизни не существует ничего (включая пылкие чувства какого-то там сэра Юстаса), что она не возложила бы на алтарь своего призвания, по сравнению с которым все остальное просто не имело значения.

— Мистер и миссис Бендикс стали жертвами преступления по чистой случайности, замысел убийцы на них не распространялся, — обратился мистер Брэдли к мисс Дэммерс ласковым тоном взрослого, который объясняет ребенку, что за буквой «А» в алфавите следует буква «Б». — Насколько мне известно, сэра Юстаса и Бендикса связывало только то, что оба они члены клуба «Радуга».

— Я думаю, мне не обязательно высказывать свое мнение о сэре Юстасе, — заметила мисс Дэммерс. — Те из вас, кто читал «Плоть и дьявол», знают о моем к нему отношении, и у меня нет оснований считать, что с того времени, как я перестала его наблюдать, он изменился в лучшую сторону. Но я могу ошибаться. Хотелось бы выслушать мнение сэра Чарльза. Интересно, совпадает оно с моим или нет.

Сэр Чарльз не читал «Плоть и дьявола» и поэтому слегка растерялся.

— Видите ли, вряд ли я могу добавить что-нибудь к тому, что сообщил о нем старший инспектор. Я едва с ним знаком и не испытываю желания познакомиться ближе.

Ни один мускул не дрогнул на лицах присутствующих. Совсем недавно все только и говорили о том, что единственная дочь сэра Чарльза должна была обручиться с сэром Юстасом и что сам сэр Чарльз относился к помолвке дочери без видимого удовольствия. Потом пошли слухи, что с объявлением о помолвке поспешили, потому что на следующий день она была официально отменена.

Сэр Чарльз старался выглядеть столь же невозмутимо, как и остальные.

— Старший инспектор намекнул на дурную репутацию сэра Юстаса. Некоторые даже называют его дьяволом. Женщины преимущественно, — бросил он словно вскользь. — И злоупотребляет алкоголем, — добавил он.

Было очевидно, сэр Чарльз дурного мнения о сэре Юстасе Пеннфазере и не скрывает этого.

— Я могу присовокупить еще одну небольшую деталь чисто психологического свойства, — вмешалась Алисия Дэммерс. — Деталь, которая показывает его как человека абсолютно бесчувственного. Только что произошла трагедия, а уже ходят слухи, что его видели с новой дамой. Меня это так удивило, — сухо присовокупила она. — Мне казалось, что страшная ошибка, из-за которой погиб другой человек, а, на его счастье, не он сам, могла бы как-то отрезвляюще подействовать на него, пусть даже миссис Бендикс была ему совсем неизвестным человеком.

— Да, кстати, мне бы следовало раньше прояснить это обстоятельство, — продолжил сэр Чарльз. — Миссис Бендикс отнюдь не была неизвестным для него человеком, он был ей представлен, хотя, возможно, и забыл об этом. Они были знакомы. Однажды на премьере (не помню, какой пьесы) в антракте я беседовал с миссис Бендикс, и к нам подошел сэр Юстас. Я их познакомил, сказав что-то в том смысле, что Бендикс тоже член клуба «Радуга». Подумать только, чуть не забыл. Что касается Бендикса, — заметил сэр Чарльз с сомнением в голосе, то ничего нового к тому, что вам о нем известно, добавить не могу. Вполне приличный, солидный человек. Совсем не потерял голову из-за своего богатства, а он очень богат. Женат на очаровательной женщине. Единственный ее недостаток — уж слишком серьезна. Из тех женщин, которые любят заседать в разных комитетах. Однако это ее не портит.

— Я бы сказала, совсем напротив, — вставила мисс Дэммерс, которая сама любила заседать в комитетах.

— Да-да, вы правы, — поспешил исправить свою оплошность сэр Чарльз, вспомнив о непонятных для него пристрастиях самой мисс Дэммерс. — Но, как позже оказалось, с ее стороны несерьезно было заключать пари, да и пари-то пустяковое.

— Она заключила и другое пари, от самой себя в тайне, — в торжественном ритме проговорила миссис Филдер-Флемминг, которая уже проигрывала интригу своей будущей драмы. — И совсем не пустяковое пари. Роковое. С самой смертью. И она его проиграла.

Миссис Филдер-Флемминг, к несчастью, была склонна вносить драматическую ноту в самую обыкновенную жизнь, что не вполне сочеталось с ее внешностью поварихи.

Она исподтишка поглядывала на мисс Дэммерс, раздумывая над тем, успеет ли она состряпать пьесу до того, как эта дамочка перебежит ей дорогу со своей новой книгой на ту же тему.

Роджер, воспользовавшись своим положением председателя, попытался вернуть разговор в деловое русло.