Эрл Гарднер - Дело о немом партнере Страница 7

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Мейсон закончил говорить. Делла сняла трубку.

— Хэлло… Да, это контора мистера Мейсона… Вы не могли бы говорить отчетливее?.. Кто это?.. Как-как? — Она повернулась к Мейсону и сказала, прикрыв трубку ладонью:

— Она пьяна.

— Кто, Фолкнер?

— Нет, Эстер Дилмейер.

— Ах да, — вспомнил Мейсон, — свидетельница. Дай-ка я с ней поговорю.

Делла протянула ему трубку.

— Хэлло, — сказал Мейсон. — В чем дело, мисс Дилмейер?

Голос в трубке был настолько хриплым и густым, что Мейсон лишь с огромным трудом различал отдельные слова.

— Обещала быть в вашей конторе… Не смогу… Отравили…

— Что такое? — сразу насторожившись, спросил он.

— Отравили, — устало выговорил голос. — Они добрались до меня.

— В чем дело? Вас отравили? — В глазах Мейсона появился блеск.

— Пра-а-ильно.

— Вы не пьяны?

— Сегодня нет… Думала, я такая умная… Они добрались до меня первыми.

— Где вы находитесь?

Она заговорила с большим трудом, тяжело, хрипло дыша после каждого слова:

— В квартире… Коробка конфет… Съела… Плохо… Не могу… Не мо… Ради Бога, помогите… Вызовите полицию… Полицию… Вызо… — Раздался стук, как будто телефон свалился на пол, и разговор прервался. Мейсон несколько раз повторил в трубку «хэлло», но в ответ ничего не услышал. Затем, через секунду, трубка на другом конце со стуком упала на место, раздались гудки.

Делла Стрит ринулась из кабинета, едва лишь услышав, как Мейсон произнес слово «отравили». Она подлетела к коммутатору и мгновенно связалась с телефонной станцией в надежде, что там смогут установить, откуда с ними сейчас говорят, — и опоздала. Трубку на другом конце повесили прежде, чем она успела объяснить телефонистке, что ей нужно. Она подождала, пока ей окончательно ответили, что проследить звонок нет никакой возможности, потом вернулась в кабинет Мейсона.

— Ну, в чем там дело? — спросила она.

— Говорит, что кто-то прислал ей коробку конфет, она их съела и отравилась. Голос у нее, безусловно, либо больной, либо пьяный. Итак, перед нами встал вопрос: какой у нее адрес, где ее искать? Посмотри в телефонной книге, нет ли там кого-нибудь по имени Дилмейер.

Делла полистала толстый том, нашла нужную страницу и пробежала ее глазами.

— Нет, здесь никого нет.

Мейсон посмотрел на часы.

— Эта Фолкнер должна знать, где она находится. Попробуй дозвониться до нее.

Делла отыскала имя Милдред Фолкнер по записанному ею домашнему адресу, там же стояли телефоны всех трех магазинов «Фолкнер Флауэр Шопс». После нескольких безуспешных попыток связаться с мисс Фолкнер через магазины Делла позвонила по домашнему телефону. Ей ответил высокий сонный голос:

— Хэлло, в чем дело?

— Милдред Фолкнер проживает по этому адресу?

— Да. Что вам нужно?

— Мне необходимо поговорить с ней. Это очень важно.

— Нет ее здесь.

— Вы не подскажете, где я бы могла ее найти?

— Нет.

— Д когда она должна вернуться?

— Не знаю. Она мне не сообщает, когда вернется, а я и не спрашиваю.

— Подождите секундочку, — торопливо проговорила Делла, — не вешайте трубку. Вы не знаете некую мисс Дилмейер? Эстер Дилмейер?

— Нет.

— Нам крайне важно узнать, где она живет.

— А я тут при чем? Подняли среди ночи да еще пристаете со всякими дурацкими Вопросами…

Женщина возмущенно бросила трубку.

Делла взглянула на Мейсона и покачала головой.

— Значит, раньше часа мы мисс Фолкнер не увидим? — спросил он.

— Боюсь, что нет.

— Мы должны найти эту Дилмейер. Мне кажется, она не притворялась, и дело действительно дрянь. — Он сдвинул записи, которыми пользовался, диктуя справку, на один конец стола. — Полицейское управление, Делла.

Через несколько секунд он уже разговаривал с дежурным.

— Говорит Перри Мейсон. Несколько минут назад мне позвонила женщина по имени Эстер Дилмейер. Она сказала, что находится в какой-то квартире. Я полагаю, что речь шла о той квартире, в которой она живет, хотя сама она этого не говорила. Ее адреса я не знаю. Я вообще ничего не знаю о ней, кроме того, что она должна была прийти ко мне в контору сегодня в час ночи в качестве свидетеля по одному делу. Пока я не имею точного представления о том, что это за дело.

А теперь слушайте внимательно. Она сообщила мне по телефону, что кто-то прислал ей коробку отравленных конфет. Судя по голосу, ей было очень плохо. Она говорила с трудом и, видимо, либо упала сама, либо телефон выскользнул у нее из рук — во всяком случае, разговор прервался. Потом трубку положили на рычаг. Насколько я мог понять, она считает, что ее отравили, дабы помешать ей дать свидетельские показания. 

— И вы не можете сообщить нам ее адрес?

— Нет.

— Что же, попытаемся поискать. Посмотрим, не зарегистрирована ли она как избирательница. Это практически все, что мы в состоянии сделать.

— Пожалуйста, позвоните мне, если отыщете что-нибудь, — попросил Мейсон.

— О’кей, только если мы не найдем ее адреса, мы вряд ли сможем чем-то помочь… Где вы находитесь?

— У себя в конторе.

— Вы намерены ждать нашего звонка?

— Да.

— Хорошо, мы позвоним.

Мейсон положил трубку, отодвинул стул, поднялся на ноги и остался стоять за столом, глубоко засунув руки в карманы брюк.

— Безнадежная затея, Делла, — проговорил он. — Думаю, полиция не захочет с этим возиться. Конечно, они могут найти ее в избирательских списках, и тогда… А мисс Фолкнер не сообщала, свидетельницей чего была эта ее новая знакомая?

— Нет.

— Постарайся поточнее вспомнить тот разговор. Проверь, не сможешь ли ты…

— Подождите-ка, — прервала его Делла. — Она звонила из какого-то ночного клуба или ресторана. Я слышала звуки оркестра. Это… Так-так-так, минуточку. Я помню, в трубке фоном звучала музыка. Это была!.. Шеф, я готова поспорить, что это были «Гавайцы Хауалеомы». Было хорошо слышно, как где-то рядом с телефоном играли гавайскую музыку, причем не что-нибудь, а одну из «Островных песен», которую я слышала недели две назад, когда они выступали по радио.

— Хм, это уже кое-что. А как нам выяснить, в каком клубе играют сейчас твои гавайцы?

— Думаю, это можно узнать. Я выйду в приемную, исполню несколько мелодий на коммутаторе, а вы тем временем поразмышляйте — может быть, найдете какой-нибудь другой способ добраться до нее.

Она вышла. Мейсон заложил большие пальцы в проймы жилета и принялся мерять шагами пол, наклонив голову вперед.

Делла вернулась почти бегом через минуту с небольшим.

— Готово, шеф, — торжествующе объявила она.

— Ее адрес?

— Думаю, мы теперь сумеем его раздобыть.

— Выкладывай.

— Гавайцы играют в «Золотом роге». Это ночной клуб. Я тут же позвонила и спросила, не знают ли там Эстер Дилмейер. Девушка, которая работает в гардеробе, ответила, что знает ее хорошо. Она сообщила мне, что Эстер Дилмейер была сегодня вечером в клубе, но ушла рано, пожаловавшись на головную боль. Я спросила ее, не знает ли она некую мисс Фолкнер; она сказала, что нет. Тогда я спросила, как бы мы могли узнать адрес мисс Дилмейер. На это она ответила, что сама она адреса не знает, что его, как ей кажется, знает мистер Линк, один из владельцев клуба, но мистера Линка в клубе нет, и связаться с ним невозможно.

— Ты объяснила ей, как это важно?

— Да. Я сказала, что речь идет о жизни и смерти.

— Хорошо, Делла. Набери номер полицейского управления еще раз. Попроси, чтобы тебя соединили… Так, кто у них там есть…

— Лейтенант Трэгг? — подсказала она.

— Да. Его только что назначили начальником отдела по расследованию убийств, и, должен сказать, он очень энергично взялся за дело.

— Кстати, его предшественник, Голкомб, случайно не вам обязан тем, что лишился этого места? — спросила Делла, набирая номер.

— Голкомб обязан этим исключительно самому себе. Черт побери, в жизни не встречал такого самодовольного, упрямого.

— Лейтенант Трэгг у аппарата, шеф.

— Здравствуйте, лейтенант, — сказал Мейсон, взяв у Деллы трубку. — Это Перри Мейсон.

— Так-так, вот это сюрприз! Только не говорите мне, что вы обнаружили еще одно мертвое тело.

— Что ж, может быть, этим дело и кончится.

Голос Трэгга тут же стал сухим и деловитым:

— Что произошло?

— На час ночи сегодня у меня была назначена встреча с некоей Эстер Дилмейер. Она проходит свидетельницей по одному делу. Деталей я не знаю, ее никогда раньше не видел. Минут десять назад она позвонила мне по телефону. Она едва могла говорить. Сообщила, что ее отравили. Кто-то прислал ей коробку отравленных конфет. Если судить по голосу, она могла потерять сознание в любую минуту. По крайней мере, либо телефон выскользнул у нее из рук и упал на пол, либо упала она сама, но разговор неожиданно прервался. Потом трубку положили на место. Я не успел выяснить, откуда она звонила.