Найо Марш - В мишуре и блестках Страница 8

— Правда? — восторженно переспросил полковник. — Правда, удается?

После чего мистер Смит решил, что приветствия чересчур затянулись, и все отправились в столовую пить чай. Трой почувствовала, что уютной непринужденности прежних чаепитий вдвоем с Хилари в зеленом будуаре у камина пришел конец. И правда, все держались скованно, отказ Крессиды исполнять обязанности хозяйки дома лишь усугубил общее смущение.

— Умоляю, дорогой, даже не проси меня возиться с чашками-блюдцами, — капризно изогнула губы Крессида. — От таких приколов меня просто тошнит, понимаешь? Я же тебе говорила, почему я против. Не мое амплуа, понимаешь?

Миссис Форестер пристально посмотрела на Крессиду, а затем предложила:

— Не заняться ли мне чаем, Хилари?

— Тетушка, дорогая, сделайте одолжение. Все будет как в старые добрые времена. Помните, как дядя Берт приходил на Итон-сквер, когда вы наконец перестали ругаться по поводу моего воспитания?

— Вот это по-нашему, — поддержал мистер Смит. — Никаких обид. Живи сам и давай жить другим. Так у нас повелось, сударыня, а?

— По-своему вы неплохой человек, Смит, — снисходительно заметила миссис Форестер, — и, полагаю, мы научились понимать друг друга. Какой чай вы предпочитаете, миссис Аллейн?

«Я нахожусь среди людей, — вдруг пришло в голову Трой, — у которых что на уме, то и на языке. Они как дети, о последствиях своих высказываний не задумываются. Ситуация более чем необычная и может вылиться во что угодно».

Однако мистера Смита Трой исключила из категории «детей». Мистер Смит, похоже, был непростым старичком, и то, что он на самом деле думал о присутствующих, держал при себе, мол, «пусть другие болтают, а мы помалкивать станем».

— Как твои разбойники, Илли? — спросил он, склонив голову набок и с удовольствием откусывая булочку. — Не шалят?

— Ну разумеется, нет, дядя Берт, но, прошу вас, выбирайте выражения. Очень не хотелось бы, чтобы Катберт или Мервин вас услышали. Они могут войти в любую минуту.

— Да ну, — безмятежно проговорил мистер Смит.

— Противно, когда над камином ничего не висит, — протянула Крессида. — Ты нарочно оставил место? Ну ты понимаешь, для моего портрета?

— Да, дорогая, — отозвался Хилари. — По правде говоря, — он с беспокойством взглянул на Трой, — я уже сделал предварительный запрос.

От неприятной необходимости отвечать Трой избавила сама Крессида:

— Я бы предпочла гостиную. Не хочу оказаться в одной компании с супом и твоими офигительными предками. — Она неодобрительно оглядела старинные портреты. — Понимаешь?

Хилари явственно покраснел.

— Мы подумаем, — сказал он.

Вошел Мервин с поздравлениями от повара и приглашением отведать мясных пирожков.

— О чем это он? — заволновалась Крессида. — Разве нам чаю мало? И кроме того, я ненавижу пироги с фаршем.

— Дорогая, понимаю. По правде говоря, я их тоже терпеть не могу. Но, видишь ли, это древний английский обычай. Откусываешь пирожок, — объяснил Хилари, — и загадываешь желание. Церемония по традиции проводится на кухне. Откусить можно чисто символически. А повар будет так счастлив.

— Кошки все еще там, на кухне? — спросила Крессида. — Ты не забыл, я против кошек.

— Мервин попросит Котеночка убрать Прохвоста и Щеголя, — сказал Хилари. — Правда, Мервин? Повар поймет.

— Куда он денется. У меня аллергия, — пояснила Крессида, обратившись к Трой. — От кошек я просто шизею. Ну совершенно. Стоит мне краем глаза увидеть хоть одну, и меня можно отправлять в дурдом. — Она долго распространялась на кошачью тему, неустанно призывая Трой «понять».

— Буду рада, — громко произнесла миссис Форестер, — возобновить знакомство с Прохвостом и Щеголем.

— На здоровье, но только без меня, — ответствовала Крессида, впервые за все время обратившись к миссис Форестер, однако взглядом будущую родственницу так и не удостоила.

— Что касается твоего отношения к прислуге, Хилари, — продолжала миссис Форестер, — кое в чем я не могу с тобой не согласиться. Повар был абсолютно прав, когда напал на человека, мучившего кошек. Абсолютно прав. Я говорю…

— Согласен, тетушка, мы все согласны! Кроме тебя, дорогая, — поспешно заметил Хилари, предотвращая возражения со стороны Крессиды. — Ты в данном случае чудесное исключение. Так что же, идем заглатывать пирожки?

На кухне их поджидал торжествующий Котеночек. Он сиял и улыбался во весь рот, но Трой показалось, что в его взгляде мелькала тень неудовольствия. Тень стала доминировать над светом, когда за дверью, выходящей во двор, раздались разъяренные вопли. «Прохвост и Щеголь», — подумала Трой.

Паренек в красной клетчатой рубашке проскользнул в кухню со двора и быстро захлопнул за собой дверь, но все успели услышать взрыв кошачьего возмущения.

— Нам очень жаль, — сказал Хилари, — что так вышло с кошечками, Уилфред.

— В жизни и не такое случается, не правда ли, сэр? — загадочно произнес Котеночек, искоса поглядывая на мисс Тоттенхэм. Мальчик, облизывая исцарапанную руку, сердито смотрел в окно.

Пирожки были выложены на роскошном блюде, стоявшем посередине кухонного стола. Трой с облегчением увидела, что они очень маленькие. Хилари предложил по очереди откусывать и загадывать желания.

Позже Трой часто вспоминала, как они все послушно столпились вокруг стола, с легким смущением готовясь исполнить традиционный обряд. То были последние мгновения покоя, пережитые ею в Холбердсе.

— Вы первая, тетушка, — предложил Хилари.

— Загадывать вслух? — спросила миссис Форестер. Хилари торопливо заверил, что о желании необязательно объявлять во всеуслышание.

— Как хотите, — пожала плечами его тетка. Она схватила пирожок и откусила почти половину. Жуя, она не сводила глаз с Крессиды Тоттенхэм. Трой вдруг почувствовала тревогу. «Я знаю, что она загадала, — подумала Трой. — Знаю так точно, словно она проорала свое желание мне в лицо. Она хочет, чтобы помолвка была расторгнута».

Затем наступила очередь Крессиды. Изрядно поломавшись, Крессида откусила малюсенький кусочек и проглотила его, словно горькое лекарство.

— Ты загадала? — с беспокойством спросил полковник Форестер.

— Забыла, — ответила Крессида и вдруг пронзительно завизжала. Из очаровательного ротика полетели крошки теста и фарша.

Мистер Смит неприлично выругался, остальные издали удивленные возгласы. Крессида указывала на окно, выходившее во двор. Две кошки, пятнистая и полосатая, сидели на наружном подоконнике. Стекло слегка искажало их морды. Они в упор смотрели на присутствовавших и то открывали, то закрывали рты в слаженном мяуканье.

— Милая моя, — произнес Хилари, даже не пытаясь скрыть раздражения.

— Мои бедные киски, — протяжно подхватил Котеночек, словно альт, вторивший баритону в пьесе на два голоса.

— Я не выношу кошек! — орала Крессида.

— В таком случае, — невозмутимо заметила миссис Форестер, — тебе не возбраняется вынести себя из кухни.

— Нет, нет, — взмолился полковник. — Нет, Тру. Нет! Боже! Послушай!

Кошки принялись скрести подоконник, производя жуткие звуки. Трой, любившая кошек и находившая их забавными, была почти разочарована, когда Прохвост и Щеголь внезапно прекратили свое занятие, повернулись спиной и, задрав хвосты, исчезли из вида. Тем не менее Крессида все еще зажимала уши руками, кричала и топала ногами, словно отбивая чечетку.

— Все, напробовались пирожков, — сухо произнес мистер Смит.

Но полковник нежно увещевал Крессиду, лепеча нечто маловразумительное о собрате-офицере, чье отвращение к представителям кошачьих странным образом довело его до неряшливости в обмундировании и забвения воинского долга. Повествование было сбивчивым и несвязным, однако Крессида, завороженно глядя на полковника, опустилась на стул и умолкла.

— Ничего страшного! — произнес Хилари с тихим отчаянием в голосе. — Так на ком мы остановились? Ваша очередь! — воззвал он к Трой.

Трой взяла пирожок, и вдруг ее посетило столь сильное и неодолимое желание, что она едва не выкрикнула его во весь голос. «Пусть здесь не случится никакой гадости, — испуганно повторяла она про себя. — Ну пожалуйста». А вслух похвалила поварское искусство Котеночка.

Следующим был полковник Форестер.

— Вы бы очень удивились, — сказал он улыбаясь, — если бы узнали о моем желании. Непременно удивились бы. — Он закрыл глаза и с удовольствием принялся за пирожок. — Восхитительно!

— Каким симпатягой вы иногда бываете! — сказал мистер Смит и с аппетитом, смачно чавкая, съел весь пирожок.

Завершил обряд Хилари. Все поблагодарили Котеночка и вышли из кухни. Крессида сердито буркнула, что собирается принять две таблетки аспирина и отдохнуть до ужина.