Жорж Сименон - Нотариус из Шатонефа Страница 8

– Вот видите! Остается немного народу…

– Она не отвечает за свои поступки, – пробормотал клерк.

– А разве я вам сказал, что отвечает? Я полагаю, она несовершеннолетняя?

– Она настроена романтически… Однажды вечером я застал ее с вещичкой из слоновой кости в руках, и она поклялась мне, что, если я расскажу кому-нибудь, она себя убьет…

– Ну да, ну да, она как раз в таком возрасте…

– Чтобы убить себя?

– Чтобы это сказать!.. Чтобы любить, как любит она!..

Чтобы ревновать, как ревнует она, ревнует настолько, чтобы прогнать предмет своей любви, но не видеть, как счастлив этот человек с ее сестрой…

– Что за идиотская мысль брать девушку с собой на свидания и рисовать ее портрет?

– Вам и об этом рассказали?…

Но в этот момент Видье прислушался и проскользнул мимо Мегрэ столь быстро, что чуть не сбил его с ног; дверь открылась и захлопнулась за ним. Секунду спустя послышался шум в соседней комнате и внезапно раздался выстрел, за которым наступила мертвая тишина.

Внизу смолкли звуки рояля.

4

Было тепло, несмотря на открытые настежь окна кабинета, сквозь которые проникали ночные ароматы сада.

Изредка вдалеке на большом шоссе были видны мчавшиеся мимо машины.

На улице перед входом между двумя дорожными тумбами Мегрэ ожидала машина с выключенными огнями; шофер в ливрее стоял рядом на тротуаре.

Господин Мотт был очень бледен. Тик кривил его губы особенно часто, и ему стоило больших усилий создавать видимость улыбки.

– Прошу меня простить, господин комиссар. Но так даже лучше, не правда ли? Было бы хуже, если бы…

Он не закончил фразу. Боялся расплакаться.

– Я хотел знать во что бы то ни стало. И у меня даже не возникло подозрения, что речь идет о романтической любви маленькой девочки… Я уже стар, а Эмильенна слишком молода; поэтому, балуя ее, я меньше ее понимал, чем сестер…

Он обернулся к Жану Видье, который сидел в кресле в уголке, еще не придя в себя от переживаний.

– Без тебя, мой храбрый Жан…

– Да нет, месье! Я уверен, что она бы не выстрелила.

Когда я услышал шум в вашей комнате, тут же подумал, сам не знаю почему, что это не вы. Мадемуазель Эмильенна взяла револьвер в вашем ночном столике. Я бросился к ней и, пытаясь отнять оружие, выстрелил. Я сожалею о вашем зеркале… – И, бросив озорной взгляд в сторону Мегрэ, добавил: – Если бы месье не приехал…

Наконец-то господин Мотт смог слегка улыбнуться.

– Если бы мой друг из Бержерака не приехал… – поправил он своего клерка. Но не закончил свою мысль.

На столе лежали недостающие предметы из коллекции, которые вернула Эмильенна; она их долго хранила в шкафу с бельем.

Он поднялся.

– Завтра я вызову мастера, чтобы заменить зеркало…

И может быть, придя в себя, он заговорит о деньгах.

– И завтра же, господин Мегрэ, я отошлю вам письмо… Я слишком устал сегодня… Сожалею, что вы так торопитесь уехать…

Через час госпожа Мегрэ быстро зажгла свет, услышав, что входная дверь открывается, Она уже выдвинула ящик стола, где лежал револьвер, но раздался громкий голос Мегрэ:

– Это я!

– Ты уже нашел эти штучки из слоновой кости для этого старого безумца?

– Ну конечно…

– Где они были?

– Я расскажу тебе позже…

Он настолько пропитался тамошней атмосферой, что ему не верилось, будто он только сегодня утром уехал из дома. И ночью ему снились очень белые камешки на дорожке и три дочери нотариуса из Шатонефа…

Эмильенна, Арманда и Клотильда…