Сергей Высоцкий - В интересах следствия Страница 10

— Боже сохрани! Я о другом. Когда мы примчались в 6-й Ростовский, один из свидетелей, между прочим бывший член Политбюро, товарищ Баранов…

— Ого! Ему, наверное, лет сто.

— Этот дед покрепче нас с тобой. Так вот. Он рассказал: ребята из вневедомственной охраны не только застрелили двух грабителей, но и попортили им вещички. Член Политбюро готов поклясться…

— На Библии? — Фризе опять пришел в хорошее расположение духа. «Туборг» быстро смыл горький осадок, появившийся после обсуждения зыбких денежных проблем.

— … Дед готов поклясться, — не обращая внимания на реплику Фризе, продолжал майор, — что огромный чемодан на колесиках после перестрелки стал похож на решето. Этот чемодан — единственное подходящее место для картин. Вопрос: что осталось от «голландцев»? Труха.

— У грабителей был только чемодан?

— Две большие сумки и кейс. Кстати, кейс с валютой и какими-то бумагами. Кейс раздолбан вдребезги, а баксы разлетелись по переулку, и их будто корова языком слизала. Свидетели говорят — бомжи из подвала повылезали, как тараканы, и все замели. Мой оперативник одну бумажку снял с лобового стекла автомашины.

— Картины были вынуты из рам?

— Ну вот! Похоже, ищейка просыпается! — удовлетворенно пробормотал майор. — Большую часть картин унесли вместе с рамами. Могли унести в сумках.

— Может быть. Но сумкам, наверное, в перестрелке тоже досталось. Денег у потерпевшего много грабанули?

— Говорит — ни цента! От целого кейса долларов глазом не моргнув отрекся. И между прочим, готов поклясться здоровьем своей мамы. Но я ради любопытства навел справки — и мама и папа у него давно на кладбище. — Евгений развел руками. — Уверяет, что беден как церковная крыса. Ты же понимаешь! Бедный миллионер. А в Лондон, на аукцион «Сотби», ради любопытства поехал! Я кое у кого поспрашивал — господин Цветухин привез оттуда еще парочку «голландцев». Но тебе велел передать, что на розыск коллекции денег не пожалеет. Что из этого следует? Сечешь?

— Знаешь, братец, из этого следует только то, что твой Цветухин — человек с крепкими нервами. Кстати, у него имя есть?

— Игорь Борисович. Обаятельная личность. Но про валюту врет.

Фризе хотел возразить, что деньги Цветухин мог держать на счете за рубежом, но вовремя остановил себя. Вспомнил, как болезненно отнесся Евгений к упоминанию о его швейцарском счете. Вместо этого спросил:

— Ты, наверное, объявил розыск долларов с дырками?

— Я баксы не ищу. Сколько можно втолковывать тебе — изъяли у нас дело!

Глаза майора так хитро блеснули, что Владимир решил — наверняка продолжает потихоньку заниматься расследованием. Ведь погибли в схватке коллеги. Милиционеры. А может быть, голубые глаза Рамодина блестели от выпивки?

— Изъяли так изъяли. А какие еще странности в этом деле? Ты пока только об одной рассказал.

— Берешься?

— Женя! Кончай на меня давить! Между прочим, давно хотел спросить: у вас в ментовке как друг к другу обращаются — «господин старший сержант» или по старинке «товарищем сержантом» именуют?

— Меня можешь называть попросту: сэр. Остальные у нас товарищи. Теперь о странностях. Я тебе уже рассказывал про парня, который хотел слинять с места преступления на шикарной белой тачке?

— Вячеслав Горобец, если не ошибаюсь?

— Ты никогда не ошибаешься. Вместо мозгов — арифмометр.

— Обижаешь.

— Компьютер, компьютер. Успокойся. Так вот, этот придурок Горобец…

— Почему придурок?

— Умный бы переждал, а не пытался слинять на виду у десятка ментов.

— Ты не поторопился с выводами? Сам же говорил — к его даме с минуты на минуту должен приехать муж. Надо было срочно уходить из квартиры. А что бы ты подумал, найдя парня под лестницей или на чердаке?

Рамодин задумался. Машинально отправил в рот несколько соленых орешков, открыл новую банку пива.

— Логично рассуждаю? — спросил Фризе. — А ведь еще есть вероятность, что он и не знал о происшествии.

— Ты, Володька, большой поклонник интуиции. Прожужжал мне про нее все уши. Кое-какое чутье — обрати внимание на мою скромность — не интуиция, как у тебя, а чутье — и у меня имеется.

— За скромность медалей не дают.

— Когда-нибудь пожалеют об этом, — пообещал Рамодин. — Теперь слушай внимательно. Если бы этот парень остолбенел у подъезда, наткнувшись на расстрелянный «жигуль» и дружину сыщиков, ползающих по мостовой, я бы не удивился. Скушал его вранье. Но он же попер к своей тачке даже глазом не моргнув! Поворотом головы нас не удостоил. Ты в такой театр веришь?

— Нет.

— Хорошо. Двигаемся дальше.

— Погоди! Квартира его пассии…

— Чья квартира?

— Ладно. Не напрягайся. Квартира этой дамочки — Ирочки — выходит окнами в переулок?

— Некоторые окна во двор, некоторые в переулок.

— И по ее словам, наставляли они рога мужу в комнате с окнами во двор?

— Вот именно! Поди проверь!

— Упустил ты такую возможность.

— Да я ж тебе толкую… — возмутился Рамодин.

Но Владимир успокаивающе поднял руку.

— Знаю, знаю! Не успел. Дело отобрали.

— Ладно! — Майор улыбнулся. — Но этот Горобец — подлюка! Такую бабу закадрил! Володя, разве это справедливо?

— Отбей.

— Мне не хватило пяти минут, чтобы прижать этих голубков! — Евгений все возвращался и возвращался к происшествию в 6-м Ростовском.

Фризе молчал.

— Эта проклятая красотка знала, что Цветухин в отъезде. Ты можешь поверить, что она ни словом не обмолвилась об этом?

Фризе снова промолчал.

— Так и будешь молчать?

— Ты чего травишь себе душу? — спокойно спросил Владимир. — Тебя от дела отстранили? Я за него браться не собираюсь. Не гони волну, пей пиво. Расслабляйся.

— Горобец из-за Ирочки попал впросак! — Рамодин достал из нагрудного кармана рубашки кассету и положил на стол перед приятелем. — Это все, что я сумел утаить от барбосов из Службы. Прокрутишь — поймешь, что дело непростое. Берешься?

Владимир улыбнулся. Слово «нет» уже готово было сорваться у него с языка. Но Рамодин сумел зацепить. И почувствовал это.

— А теперь, уж коли у вашей милости появился интерес к делу, выложу главный аргумент. Цветухин наказал воспользоваться им лишь в крайнем случае. По-моему, такой случай наступил. — Лицо у Рамодина сделалось хитрое, как у чукчи, который задает вопрос на засыпку высокому гостю из столицы. — Отгадай, что за аргумент?

— У меня в голове только легкий пивной бриз.

— Если ты возьмешься за дело, Цветухин отдаст тебе любую картину из своего собрания. Любого «голландца». Даже самого «малого».

Фризе расхохотался.

— Чего ржешь?

— Ты, Женя, юморист. Любого «голландца»! Да ведь их украли. Всех подчистую. Их найти надо.

— Ты найдешь, — уверенным голосом сказал майор. — С моей помощью.

— Послушай, Женя! Это же здорово — с твоей помощью!

— Посильной. И конфиденциальной.

— Я не об этом. Уходи-ка ты со службы, старина! Будем работать вместе. Я даже согласен, чтобы в названии фирмы твоя фамилия шла первой. «Сыскное агентство Рамодина и Фризе. Особо сложные дела».

— А пенсия? Мне до нее еще служить и служить.

— Пенсия — это серьезно. Сколько набежит? Долларов шестьдесят в месяц? На манную кашу хватит. У тебя к пенсии все равно зубов не останется.

— Все шутишь?

— Да нет, уже не шучу! Сегодня ты как никогда красноречив. Убедил.

Неожиданно по окнам забарабанил дождь. В кабинете стало темно.

— Наконец-то! — радостно сказал майор, и Фризе не понял, что так обрадовало приятеля: дождь, которого ждали в Москве уже месяц, или его согласие взяться за поиски украденных «малых голландцев»?

Морской хронометр на стене у письменного стола показывал семнадцать часов. А начали они свой пивной марафон в двенадцать. Время летело незаметно. Никуда не надо было спешить, ни перед кем отчитываться, на что ты потратил время. Душе никто не ставил пределов.

«Завтра все изменится», — с грустью подумал Фризе.

Он перевел рассеянный взгляд с хронометра на портрет отца. Фризе-старший смотрел на него строго. Пшеничные усы чуть топорщились и выглядели воинственно. Отец как будто хотел сказать: «Ну, мы вам покажем!»

Из-за этих усов Фризе-старший однажды поссорился с первым секретарем горкома партии. Мрачный и болезненный чиновник терпеть не мог усатых. Когда отца, беспартийного ученого, собирались назначить директором научно-исследовательского института, секретарь даже не заикнулся о том, что директору неплохо бы вступить в партию. А вот про усы не смолчал. Посоветовал сбрить:

— Не солидно! Будете возглавлять такое крупное учреждение, а усы как у таракана.

Фризе-старший хотел сослаться на Coco Джугашвили, но вовремя передумал. Благо, имелись и другие примеры. Не такие громкие, но тоже убедительные.

— А Семен Михайлович Буденный? — возразил он секретарю после некоторой заминки.