Николай Леонов - При невыясненных обстоятельствах (Сборник) Страница 11

— Тебе не предлагаю — можешь неправильно понять. Сначала о нас с тобой. Деньги я тебе давал один на один, они — действительно доля от продажи машины и никакого отношения к сегодняшнему разговору не имеют. Если ты захочешь мне помочь, то денег я тебе не дам, так как товарищеские услуги не оплачиваю, как и за свои услуги взяток не беру.

Денис не понимал, что имеет дело с профессионалом, который тащит его на свой стадион и предлагает схватку, в которой Сергачев даже правил не знает.

Профессионал просчитывал позицию. В данный момент для этого симпатичного парня — к противнику всегда надо относиться доброжелательно — главным является уязвленное самолюбие. Имя. Денис Сергачев не продается! Не продается! Никому подобная глупость, даже подлость, в голову не приходит. Тебя просят о помощи. Хочешь — поможешь, не хочешь — никто даже в претензии не будет. «С этого и начнем», — подвел итог Игорь Качалин и повел бой.

— Вчера о письме, которое пришло в Спорткомитет, я, конечно, знал.

— Знал! — Денис обрадовался: — Признаешь? Полгода не заходил, вчера явился, деньги принес и говоришь: не покупаешь? — Он считал свою логику неумолимой, новичок никогда не понимает, что мастер подставляет себя лишь умышленно.

— А я слабый человек, Денис. — Качалин виновато улыбнулся: — Деньги я тебе должен давно — то одни расходы, то другие. Вчера узнал о письме, у меня в вашей фирме друзья имеются, как обухом по голове. Денис поедет, а я ему еще и деньги должен! Не покупаю я тебя, а задабриваю. — И столько в его голосе было наивной глуповатости, что Денис даже рассмеялся. — Денис, те деньги отношения к твоей командировке не имеют. Клянусь!

Качалину поклясться было просто, так как сам он абсолютно никакого значения словам не придавал. Когда убеждали его, то он и не слушал, — изображая сочувствие и понимание, занимался взвешиванием, на видимых только ему весах раскладывал доходы, убытки, риск, следил за стрелкой, она и указывала, какое решение принимать. Слова же существуют для отвлечения простаков от неумолимого движения стрелки: чем больше слов, тем больше хотят отвлечь внимание. Так относился к заверениям и клятвам сам Игорь Качалин. Сидевший же напротив симпатичный верзила в слова явно верил, и не надо скупиться. Нужны реки, море слов и искренности, необходимо убедить спортсмена, что он умнее, дальновиднее и, главное, великодушнее глуповатого соседа-дельца.

— Мы строители и к Спорткомитету никакого отношения не имеем. Вы заказчики, мы исполнители. — Качалин не изучал психологию, но знал: скажи десять раз подряд правду, человек десять раз согласится, потом можно вываливать любую ложь — пройдет в белоснежных одеждах, тени подозрения не вызовет. — Я специализируюсь на строительстве спортивных объектов. Ваше начальство вижу только в приемных комиссиях. Руководитель, что сегодня утром настоял, чтобы по письму выехал Денис Сергачев, мне сват или кум? Или я ему дачу построил? Да он меня в лицо не знает.

Качалин говорил правду, одну только правду, как на святом причастии. Денис верил, постепенно успокаивался, однако спросил:

— Но почему назвали Сергачева, который живет на одной площадке с Качалиным?

— А почему я занимаюсь спортивным строительством? Почему бы мне не строить бани? У меня жена спортсменка, а Денис Сергачев — ее друг детства. И так в жизни все, петелька-крючочек, так и тянется. Сказал кто-то, где-то, — началась ложь, и Качалин заговорил беспечнее, — мол, Сергачев — имя известное, человек он с большой буквы, работает в спортивной прессе. Начальник имя знал ранее, запомнил. Порох придумали давно, зачем заново изобретать? Сергачев так Сергачев, пусть едет, в прошлом спортсмен, ныне журналист, видел тысячи спортбаз, его на мякине не проведешь — приедет, расскажет.

— И что же я должен рассказывать? Что ты мне приготовил? — Денис полагал свой удар неотразимым.

— Съезди, взгляни объективно. — Качалин достал из кейса второй экземпляр своей шпаргалки. — Ты прочти, потом ругайся, если настроение не пропадет.

Сергачев развернул листки, начал читать, ничего не понял. Сплошь цифры, кубометры грунта, тонны и погонные метры. Трубы, листовое железо, кафель — все это направлялось в одно место, попадало совсем в иное.

— Да я в этом ни в зуб. — Денис хотел бумажки вернуть, но Качалин не взял.

— Ты возьми, может, пригодятся.

— Там, говорят, одна яма…

— Так и напиши, что одна яма. Я не прошу лгать и говорить: мол, начались отделочные работы. Так ведь на основании этого, — Качалин указал на листки, — там, кроме ямы, ничего иного и быть не может. Любой строитель поймет.

— Я не строитель, черт возьми! — вспылил Денис.

— А едешь ты, старина, на строительство. Ты все напиши: мол, строители своих обязательств не выполняют, сроки непозволительно затягивают, спортивная общественность негодует. Чего я тебя учу?

— Действительно. — Денис встал, прошелся по квартире, якобы машинально взял стакан, плеснул коньяку. Последние полчаса Денис только и думал, как все это проделать естественнее. Выпил, снова налил и снова выпил и не заметил цепкого взгляда и довольной ухмылки недалекого, запутавшегося в строительной неразберихе соседа.

— Все так, — приступил к заключительной фразе Качалин. — Везде сложно и противоречиво, только у строителей все просто и ясно. Яма, она и есть яма, значит, строители разгильдяи и жулики. Напиши, напиши, фактический материал используй, будет убедительнее. Если твои цифры моих по башке трахнут, нам наконец все необходимое дадут, я тебе дворцы спортивные построю и низко в ножки поклонюсь.

Качалин ушел вконец обиженный, даже оскорбленный, из ближайшего автомата позвонил домой:

— Готов. Ты к нему не заходи, а явится, холоднее будь, он нас черт знает в чем подозревает. Друг называется. — И, довольно хохотнув, сел в машину и укатил.

Денис хлебнул забытого Качалиным коньяка и начал старательно изучать, чего строители недополучили либо получили некондицию, не получили совсем, сколько рабочей силы по указанию сверху снято на другие объекты.

«Конечно, — рассуждал Денис, — соседушка наверняка преувеличивает, но в главном наверняка прав: творится несусветное безобразие — я их выведу на чистую воду». Новичок не понимал, что только этого профессионал и добивается. В результате доклада Сергачева спортивному начальству никакой статьи в газете не появится. Факты вопиющие, докладывает человек свой, и Сергачеву поверят, но опубликовать не разрешат. Фактического материала много, молодец журналист, все раскопал, ссориться же со спортивными организациями не резон, создавать компетентную комиссию хлопотно и время потеряем. Ссоры не нужны никому, всем необходим объект. Начнутся звонки, упреки, просьбы, и тогда все замкнется на Игоре Петровиче Качалине. Вызовут в главк, покажут состряпанную им же галиматью, он разведет руками: где они подобные глупости раскопали, одному черту ведомо, с объектом можно поторопиться, необходимо немного помочь… И пойдут лимиты и сверхлимиты, дефицит и премиальные. А куда что когда-то девалось и что было, а чего не было вообще, будет похоронено и забыто.

Сергачев вернулся из командировки, написал гневную обличительную статью. Главный пожал ему руку и понес материал наверх, там тоже похвалили и гневно нахмурились, и… дальше все пошло по-качалински.

Для Дениса последняя статья оказалась и последней каплей. Самообман кончился, бывший чемпион признал свое поражение. Он подвел итоги и был вынужден признать, что журналист он никудышный, на тренерскую работу у него пороха не хватает, что он лишь Денис Сергачев — бывший… а ныне холуй при Качалиных, которые живут и процветают на неизвестные доходы. Почему неизвестные? Неизвестно, где и каким образом ворует Качалин, а что он ворует, очень даже известно, только говорить об этом в «приличном» обществе не принято. Бывший чемпион встретился с бывшими друзьями и выяснил, что о своей несостоятельности он, словно обманутый муж, узнал последним, окружающие давно и сплетничать на эту тему перестали, надоело. Что делать и кто виноват? Ведь был Денис Сергачев, не наследство получил, не по блату давали, все сам! А если бы не встретил Елену? Он отлично понимал, что вновь занимается самообманом, но не желал признать, что это он сам создал Сергачева и уничтожил Сергачева тоже самостоятельно, что он один виноват и нечего копить ненависть на первую любовь, когда не воевал за нее, — она выросла вдали от него и перед ним безвинна.

День сегодняшний

— Простите.

Лева отстранил Качалина, подошел к столу, на котором стояла бутылка.

— Остались некоторые формальности, с поминками придется немного повременить.

«А, собственно, какое я имею право здесь распоряжаться? — спросил себя Лева. — Хозяин, почему ты не поставишь меня на место? Сергачев, ты же человек сильный и решительный, почему молчишь? У тебя было время попереживать — ты обнаружил труп, вызвал милицию, ждал нашего приезда. Что ты уставился в окно, словно прячешь лицо, боишься встретиться со мной взглядом? Или я не прав, и ты просто сосед? Думай, Гуров, думай. Не увлекайся первой же версией, держи в поле зрения всех, постарайся понять каждого».