Петр Северцев - Электорат хакера Страница 11

После встречи мы все вернулись в штаб и провели короткую планерку. Как всегда, были высказаны разные мнения. Гайдук считал, что встреча прошла на «ура» и все ожидавшиеся от нее результаты достигнуты. Яровой же утверждал, что встреча была не подготовлена, речь кандидата была не слишком разумна. Поэтому, с его точки зрения, мероприятие можно было назвать неудачным. Враждующие кланы принялись спорить, но Ершевский прервал спор и потребовал конкретных замечаний. Их, как ни странно, было немного, и все они сводились к следующему: надо заранее оповещать избирателей о встрече, основную агитационную работу надо возложить на профессиональных агитаторов, Ершевский же должен просто озвучивать конкретные части своей программы. И надо прекратить ездить на встречи на «Мерседесе» или, по крайней мере, оставлять иномарки квартала за два от места.

С этими доводами все согласились и разошлись.

Выходя, я поинтересовался у Гайдука, не появлялся ли Тополянский. Начальник штаба ответил, что последний звонил во второй половине дня и ссылался на неотложные дела, которые заставляют его покинуть город. Появиться он обещал только завтра во второй половине дня. Я понял, что Евгений просто-напросто «забурел».

Мне подумалось, что вряд ли сегодня можно ожидать его визита и вечер будет менее напряжным, чем вчера. С этими мыслями я и отправился на приписанной мне «БМВ» домой.

Я с удовольствием, наслаждаясь тишиной домашнего покоя, поужинал, принял ванну и уже собрался смотреть телевизор, как в дверь позвонили.

«Блин, да когда-нибудь это кончится!» — подумал я и ужаснулся мысли, что кончится это не раньше 17 октября. Открыв дверь, я все же был скорее удивлен приятно, нежели неприятно. На пороге стояла Рыжая.

— Рита! — сказал я.

— Валера! — ответила она.

Я проводил ее в зал и спросил, будет ли она что-нибудь есть или пить. Она спросила:

— А ты?

Я ответил, что уже поужинал. Тогда она сказала, что ограничится кофе, после чего направилась на кухню. Я же решил не отступать от первоначальных планов и включил телевизор. Через десять минут она вернулась с двумя чашками кофе и горячими бутербродами, изготовленными из остатков вчерашнего пиршества. Несмотря на сытость, я решил не отказываться.

— А ты знаешь, — сказала она мне, — я здесь уже была недавно.

— Да, это я помню.

— Нет, я не про вчерашнее. Позавчера мы хоронили одну девчонку из нашей фирмы.

Я насторожился и, прикинувшись «шлангом», спросил:

— Кого это?

— А, была одна резкая деваха. Ксюхой ее звали.

— И что с ней случилось, перетрахалась, что ли? — съюродствовал я.

Рита бросила на меня странный задумчивый взгляд и ответила:

— Ее зарезали.

«Господи, далась вам эта фраза!» — подумал я.

— А за что, неизвестно?

— Если бы знали за что, нашли бы и кто. Ты, говоришь, частный детектив?

— В свободное от работы время, — сказал я.

— Как это? — недоуменно спросила она.

— Сейчас я временно возглавляю службу безопасности одного молодого человека, который рвется в депутаты.

— Случайно не этого м. — .ка, с которым исчезла Томка? Она, кстати, до сих пор не появилась.

— Нет, не этого, другого, — ответил я. — А насчет Томки — ничего страшного. У них деловое свидание за городом. Женя сегодня звонил после обеда.

— Может быть, возьмешься за это дело? — спросила Рыжая. — Я про Оксану…

— Не знаю, надо подумать, — неопределенно протянул я. — А что, вам так дорога эта девчонка?

— Конечно, тихоней ее не назовешь, но человек она была хороший.

— Нет, наверное, ничего не получится, — сказал я. — Слишком много работы.

Говоря это, я постарался состроить мину как можно серьезнее. Мой отказ все же, видимо, огорчил Риту.

— Ты мне очень нравишься, — сказал я, чтобы как-то смягчить ситуацию.

Она серьезно посмотрела на меня и сказала:

— Ты мне тоже.

Мы пристальнее вгляделись друг в друга и без слов поняли, что сейчас будет происходить. Мы молча встали и пошли в спальню. На сей раз я постарался реабилитироваться за вчерашнюю ночь.

Рита ответила мне также бурно. Все шло по восходящей линии, как неожиданно, в самый разгар приятных занятий прозвучал звонок по сотовому телефону. Звук был настолько громким и ясным, что мы аж встрепенулись и разом посмотрели на трубку, которую я непонятно зачем взял с собой в спальню. Переглянувшись с Ритой, я протянул руку и взял с тумбочки трубку.

— Алле!

— Господин Мареев Валерий Борисович? — спросили меня официальным голосом.

— Ну, допустим, — ответил я. — И что из этого?

— Вас беспокоят из лицензионного отдела УВД города Тарасова.

— Да вы что там, охренели? Уже ночь, а вы тут по сотовому наяриваете!

— Еще только половина девятого, — возразил мне официальный голос. — А вопрос, по которому я звоню, очень важен.

— Что еще там стряслось?

— Вам надо завтра срочно явиться к нам в отдел.

У вас возникли проблемы с лицензией на частную детективную деятельность.

— Какие еще проблемы?

— Вот завтра и узнаете, — ответил мне голос, после чего раздались короткие гудки.

— Ерунда какая-то, — пробурчал я, откинувшись рядом с Ритой на подушку. Она подвинулась, положила руку мне на грудь и спросила:

— Что случилось?

— Бред какой-то… Какие-то проблемы с лицензией частного детектива. У нее срок два года, и я вроде ничего не нарушал…

— Что они хотят?

— Чтобы я явился к ним завтра. Зачем — неясно, к кому — тоже…

Я снова обнял Риту, но как будто кто-то наблюдал за нами… Телефон снова зазвонил.

— Да! — гаркнул я.

— Мареев? — гаркнули мне в ответ.

— Ну!

— Мне нужен Мареев!

— По вопросу? — заорал я.

— Пусть он занимается своими делами и не лезет в политику, иначе мы ему яйца оторвем! — яростно заговорили в трубку.

Яйца мне были нужны для дела, которым я в данный момент занимался, а голос в трубке действовал мне на нервы, поэтому я отключил связь.

Я не успел донести руку с трубкой до тумбочки, как телефон снова громко зазвонил. Это было что-то магическое. Я поднес трубку к уху, и тот же каркающий голос провопил мне туда:

— Ты понял нас, п…дюк ушастый?

Это был уже перебор, поскольку уши у меня всегда были нормальные. Я отключил у трубки питание и со злостью швырнул ее в кресло. После чего вздохнул и сказал:

— Ну, началось…

И действительно, началось. Хотя последующие несколько дней вроде все было гладко и тихо. Наутро после звонка, проводив Риту, я наконец увиделся с Приятелем. Рассказав ему обо всем, что происходило в последнее время, и особый упор сделав на вчерашние звонки, я оставил его в размышлениях, а сам отправился на работу. В штабе все шло обычным порядком, по сценарию первого дня. С утра всем опять были розданы какие-то бумажки с программами и воззваниями, которые лично я предпочел сложить в дальний ящик стола. Кроме того, поступила информация о закупке стройматериалов и начале ремонта и строительства «объекта века» в овраге.

Несмотря на то что только начинали копать котлован для сортира и прокладывать траншеи для канализации, Тополянский уже завез итальянский кафель в таком количестве, как будто он собирался строить маленький Дворец съездов. Сам Женя выглядел свеженьким, держа в руках неизменную фляжку с коньяком. Я вернул ему забытый им у меня дома сотовый и добавил, что у меня осталось несколько бутылок «Джек Дэниэлс». Тополянский быстро ответил:

— Намек понял. Как только разгребем это дерьмо, я к тебе заеду.

Я не понял, какое именно дерьмо имеет в виду Женя, но подумал, что, скорее всего, речь идет о фекалиях Борисычевого оврага.

С неизменной регулярностью по вечерам мы проводили время в обществе избирателей, рассказывая им о прелестях Ершевского и о его специфических благостях, которые он собирается обрушить на них. В речь кандидата день ото дня вносились коррективы. Так, в конечном итоге, было решено категорически отказаться от упоминания о Геракле и авгиевых конюшнях. Первый намек был нескромен, второй — неприличен. К тому же в прессе появились колкие фельетоны под названиями: «Геракл в Борисычевом сортире», «Не район, а конюшня…», «Коровинцы — кони». На листовках с портретами Ершевского, расклеенных по городу, стали появляться надписи, сделанные от руки: «Геракл — в штаны накакал!». В газете, финансируемой Ершевским — «Живи и богатей», — появились гневные отповеди проклятым борзописцам, готовым позубоскалить по поводу любой идеи. Однако общий эффект от этих высказываний был явно негативный.

Мои личные проблемы с лицензией отошли на второй план. Визит в УВД ничего не прояснил, поскольку нужный мне человек отсутствовал и должен был появиться на работе не раньше чем через неделю. Поэтому мне сказали: «Звоните!» Приятель провел юридическую экспертизу и заявил, что никаких проблем с законом по поводу лицензии у меня быть не может и что я могу быть спокоен на этот счет.