Татьяна Степанова - Душа-потемки Страница 12

Естественно, никто ничего там не найдет, это просто фокус.

– Да, я, Марушкин, – мобильный лейтенант завибрировал возбужденно. – Там, прямо на месте? У ворот? С поличным взяли?

Он обернулся к Феликсу и потерпевшему.

– Надо же… наши с отделения только туда подъехали в Харьино, а они… трое их, они как раз выезжали, ворота открыли – перегоняли трактор и бетономешалку… Получается, что с поличным… с техникой. Их уже везут в отделение.

– А бетономешалка наша? Что же это я тут сижу, – потерпевший обеими руками схватил руку Феликса и энергично начал трясти. – Ну парень, ну голова… спасибо, от меня, от всей нашей фирмы… Ну голова у тебя – компьютер… Слушай, вот моя визитка, тут телефон – звони в любое время, если что надо с ремонтом помочь – на даче, дома, бригаду пришлю мастеров, все тебе сделаем бесплатно…

– Как ты это сделал? – спросил лейтенант Марушкин Феликса. – Я не понимаю. Как? Только без дураков. Ты что, знал?

– Я не знал. Просто увидел сейчас. У меня получилось. Иногда получается. Не всегда. Вот сейчас получилось.

– Но как ты это сделал?

– Я не знаю, – Феликс произнес это как-то жалобно, совсем по-детски. – Это все само по себе приходит. А потом исчезает. И появляется вновь.

– Слушай, подожди, ну-ка зайди ко мне, надо поговорить, – Марушкин не собирался вот так просто отпускать своего неожиданного помощника. – Ты это… расскажи поподробнее… Твоя как фамилия?

– Комаровский Феликс.

– Слушай, чаю горячего хочешь, Феликс? Или, может, кофейку?

И лейтенант буквально умыкнул паренька к себе в кабинет. А Катя… и тут опять она лишняя! Закрытые двери. Время без десяти два, а столько всего уже случилось.

Из кабинета следователя вышла рыжеволосая потерпевшая. Та самая «тетя Ева». И, судя по ее виду, никто не догадался бы, что всего полчаса назад она пыталась там, в кабинете, доказать свою правоту обвиняемой Ксении Зайцевой на кулаках.

Только пятна румянца на бледных щеках горят. И рыжие волосы слегка растрепаны, но и это ей идет.

– Феликс! Да где же он? Мой племянник.

– Он с оперативниками разговаривает, – сказала Катя.

– Мой племянник? Мой мальчик?

– Да не волнуйтесь вы, он им прямо сейчас на моих глазах угнанные машины отыскать помог. Так просто – закрыл глаза, а потом выдал, где их можно найти. И все оказалось правдой.

– А он никогда не лжет. Не приучен, – рыжеволосая Ева пошарила в сумке, достала сигареты. – Здесь можно курить? А то там, в кабинете, сказали, что пожарная сигнализация.

– Тут тоже сигнализация, датчики дыма. Но в туалете женском есть курилка.

– Вы извините меня, что я… одним словом, непростительно так распускаться. Но я не выдержала, когда увидела ее… Золотые горы ведь обещала, «зимой сразу после Нового года дом будет полностью готов к вселению». Сейчас уже лето, и у нас ни денег, ни квартир. – Ева сунула в рот незажженную сигарету и начала жевать ее. – А у нее – видели, все пальцы в бриллиантах и сумка на три тысячи евро тянет. Ксюха Зайцева… а ведь мне ее порекомендовали… И надо же – обманула! Так кинуть нас… И главное, деньги не мои, это же его, мальчика, деньги, сколько лет для него копили.

– Надо постараться выдержать все это. Много сил потребуется, – Кате стало искренне жаль эту скандалистку. – Следствие еще не закончено, а впереди суд. Вам много раз еще придется встречаться с Ксенией Зайцевой.

Рыжеволосая Ева кивнула. И, забыв о предупреждении, о датчиках дыма, поднесла к сигарете зажигалку.

Глава 10

ОТЪЯВЛЕННЫЙ ШОПОГОЛИК

Только истинный безбашенный шопоголик мог отправиться в магазин за покупками после всего, что случилось с ним в этот день.

Ксения Петровна Зайцева – крашеная блондинка тридцати восьми лет, бездетная, разведенная, владелица риелторской фирмы «Юнона», обвиняемая по уголовному делу, находящаяся под подпиской о невыезде – после изнурительных допросов и очных ставок в восьмом часу вечера, умывшись в туалете, причесавшись и наложив на расцарапанную в драке с потерпевшей Евой Комаровской скулу слой тонального крема, покинула стены Главка и отправилась домой.

Она жила на Варшавском шоссе, снимала «двушку» в доме завода ЗИЛ у железнодорожного моста. Грохот поездов, но это ж Москва, все лучше, чем за МКАД, где ее фирма «Юнона» продавала липовые квартиры.

После таких передряг, как допросы и очные ставки с разгневанными потерпевшими, лишившимися денег, другой бы на месте Ксении Зайцевой приполз домой на карачках разбитой клячей, хватил бы стакан коньяка на кухне вместо успокоительного и бухнулся спать.

Но Ксению Зайцеву бог замесил из иного теста, чем прочих. Возможно, поэтому, как она считала, ей все в жизни удавалось довольно легко. Вот и это уголовное дело, ну что там – промурыжат полгода, потом передадут дело в суд, она уже консультировалась с адвокатом. Конечно, крупный ущерб причинен мошенническими действиями, но дадут ей от силы лет пять, и то условно, потому что раньше она не судима, имеет отличные характеристики и вообще – женщина. Кое-что всем этим скандалистам-дольщикам она, возможно, выплатит в процессе следствия, чтобы на суде это сразу зачлось, а потом… потом выплаты улетучатся, потому что счета фирмы «Юнона» пусты, а насчет конфискации личного имущества никто не заикнется.

И это очень правильно, что она не стала покупать себе недвижимость здесь, это очень даже предусмотрительно. Ее дом на Кипре… сколько же бабок она в него вложила, почти все… Зато какой дом, вилла у моря… И счета все ее там, так что… После суда она поотмечается месячишко, чтобы не думали, что подалась в бега, а потом тихо исчезнет – сначала на Украину в Киев, а потом через Прагу самолетом…

И заживет счастливо, откроет новую фирму уже на Кипре и… как знать, заведет себе любовника-грека, ненасытного в постели.

Все это весьма спокойно и практично Ксения Зайцева обдумывала в такси по дороге домой на Варшавку.

Скула под слоем пудры саднила, надо обработать дома борной… Нет, ну надо же, мерзавка какая, прямо бешеная – полоснула ногтями…

«Ничего не верну этой истеричке, – решила Ксения Зайцева, – ни бакса от меня не дождется».

Такси обогнало троллейбус, тормозивший у остановки перед Замоскворецким универмагом.

Ксения Зайцева вспомнила, что в этом универмаге отличный парфюмерный отдел на первом этаже. Глянула на часы – до закрытия еще полчаса, она успеет. И потом там, наверху – то ли на втором, то ли на третьем этаже, – отдел постельного белья и тканей для штор и портьер. Она помнит, она заходила, очень хороший ассортимент, и совсем не так дорого, как, например, в бутиках на Петровке.

Нет, но сначала парфюм… Тот новый аромат у «Баленсиага»… Это что-то… А у «Кензо» вся новая летняя линия такой свежестью наполнена…

Ксения Зайцева попросила остановить такси, расплатилась и вышла. Сразу же сняла шелковое пальто – вечер такой душный, в торговом зале, несмотря на кондиционеры, взмокнешь.

Витрины универмага полны света, только вот дизайн какой-то чудной. Это старое пианино, зачем оно на витрине? Все выпендриваются, хотят покупателей завлечь. А покупателей что-то маловато. Вечер буднего дня, всем работягам, всем офисным крысам уже ни до чего – домой, домой… Вон целый хвост машин уже выстраивается на Варшавку по Александровской улице.

Сумерки…

Чувствуя во всем теле тяжелую усталость, Ксения Зайцева поднялась по гранитным ступенькам. Это всего лишь минутная слабость, сейчас все пройдет – там в магазине… Больше всего на свете она любила приобретать вещи – любые, от дома на Кипре до флакона духов. Она и деньги-то в общем зарабатывала… воровала для этого – чтобы потом покупать себе вещи: модную одежду, шубы, бриллиантовые кольца, новую машину, сумки.

Да, там у следователя ее измочалили как тряпку половую своими вопросами. И она даже пострадала в потасовке. Но это ничего, это заживет как на собаке. Вот сейчас она войдет в парфюмерный отдел, и сразу же все встанет на свои привычные места.

Парфюм, вещи… шелковое постельное белье…

Раздвижные двери универмага открылись, и она шагнула внутрь – преображенная и почти что счастливая.

Двери захлопнулись – словно стеклянные челюсти сомкнулись. И никто не услышал ни хруста костей, ни крика.

Глава 11

ЗМЕИНАЯ КОЖА

Иннокентий Краузе, сын Ольги Аркадьевны и муж Василисы, остановил машину на темной улице.

Центр, по ночам здесь пусто и тихо, все переулки, знакомые с детства, все тупики свободны от машин. И проходные дворы…

Здесь когда-то давно, очень давно, они гуляли с пацанами, бегали, играли. И все проходные дворы в этом районе он знает, не забыл.

Один ночью… без матери, без жены…

К черту, все к черту…

Он осторожно закрыл дверь своего «БМВ». Подарок матери к годовщине свадьбы. Мать машину им подарила, а Василису она терпеть не может. И тем не менее делает ей постоянно презенты – то браслет, то кольцо.