Наталья Александрова - Макияж для гадюки Страница 12

— Мы уже завтракали, — проговорила Надежда, с трудом справляясь с подступающей тошнотой.

— Да я же тоже завтракала! Я ведь не есть вам предлагаю, а только чайку попить! — щебетала хозяйка. — Ведь с этим грибочком что главное — его заведешь, и уже ни о чем думать не нужно — кушай что хочешь.., вы только извините, что у меня к чаю почти ничего нет — я сегодня еще в магазин не ходила…

Однако на Надежду Николаевну запах «древнего священного тибетского гриба» так подействовал, что она не могла и подумать о том, чтобы что-то съесть или выпить. Резко побледневшее лицо Павла Петровича даже под темными очками говорило о том, что он тоже надолго лишился аппетита.

Наотрез отказавшись от чая, Надежда под присмотром разочарованной хозяйки пристроила банку с грибом в несколько полиэтиленовых пакетов, стараясь добиться герметичности. При этом ей пришлось прикоснуться к злополучной банке, и руки моментально приобрели ни с чем несравнимый запах.

— Можно, я руки помою? — обратилась она к Севрюгиной.

Та показала ей на дверь ванной.

Надежда тщательно вымыла руки горячей водой. Запах гриба по-прежнему ее преследовал, но это, скорее всего, было нервное.

Вытирая руки, она оглядела ванную. На стеклянной полочке под зеркалом теснились тюбики и банки с косметическими средствами. Среди знакомых упаковок известных фирм обратили на себя внимание несколько красивых золотистых коробочек с характерным черным трилистником и надписью «Ликофарм».

Раньше Надежда не встречалась с продукцией этой фирмы.

Распрощавшись с Севрюгиной, Надежда и Павел Петрович спускались по лестнице. Навстречу им, пыхтя и отдуваясь, поднималась крашеная толстуха в розовом трикотажном платье.

— Паша, прибавим ходу, — вполголоса проговорила Надежда, разминувшись с ней, — боюсь, что именно ее ждала мадам Севрюгина.

Для нее предназначался этот вонючий гриб.

Они поспешно сбежали по лестнице и направились к машине.

— Но ты скажи мне, Паша, — спросила Надежда, едва отойдя от подъезда, — неужели я хоть немного ее напоминаю?

— Кого? — удивился Павел Петрович.

— Ну, эту женщину на лестнице?

— Нет, а что?

— Только честно! Ты говоришь мне правду или пытаешься успокоить? Имей в виду, лучше страшная правда, чем красивая ложь!

— Да нет, конечно, ты на нее нисколько не похожа, — отмахнулся Павел.

— Так почему же мадам Севрюгина сказала, что она узнала меня? Что эта ее Анджелочка именно так меня описывала?

— Ну, не знаю, — Павел Петрович пожал плечами. — Ты лучше скажи, почему на нас все прохожие так оглядываются?

Действительно, уже третий человек, разминувшись с ними, обернулся и проводил Надежду долгим взглядом.

— Ой, я поняла! — Надежда Николаевна остановилась, как вкопанная. — Это гриб! Мы так принюхались к нему в квартире, что сейчас, на свежем воздухе, уже не чувствуем запаха, а на свежих людей он действует убийственно…

— Надя, мы должны от него немедленно избавиться! Я не могу взять его в машину, потом этот запах никакими силами не выведешь, невестка меня убьет!

— Распустил ты невестку, но вообще-то я сама в обморок упаду, если мы от гриба не избавимся! Прикрывай меня! — прошептала Надежда. — Если кто-нибудь заметит, как я его выбросила, нас ждет страшная месть здешних жителей!

Надежда огляделась по сторонам и крадучись двинулась к мусорному контейнеру. Поравнявшись с контейнером, она бросила в него пакет и стремглав бросилась к Пашиной машине.

— Только бы «опель» завелся, — бормотал Павел Петрович, вставляя ключ в зажигание, — что-то сын говорил, что тоже зажигание барахлит.., ой, вон, та старушка уже начинает принюхиваться.., еще несколько минут, и местные жители разорвут нас на куски…

К счастью, машина на этот раз не подвела.

Через минуту они уже благополучно удалялись от улицы Сверхсрочников.

— Может быть, запах тибетского гриба сделает атмосферу этого района целебной, — мечтательно проговорила Надежда, — и со временем здесь откроют климатический курорт…

— Лучше скажи, что нам дало посещение Севрюгиной, — недовольно прервал ее Павел Петрович, — по-моему, мы совершенно ничего полезного здесь не узнали.

— Ну не скажи, — Надежда сбросила мечтательное настроение, — во всяком случае, мы убедились, что твой список не содержит перечень агентов иностранной разведки или активистов террористической организации.

— Да, пожалуй, — согласился Павел, — на шпионку или террористку она совершенно не похожа… Такая милая женщина, встретила нас, можно сказать, как родных, чаем угощала…

— Кроме того, мы выяснили, что список не шифровка. Севрюгина действительно существует и живет по тому адресу, который указан на листке. А потом, какие-то выводы можно делать, только пройдя весь список или хотя бы значительную его часть. Тогда мы сможем узнать, что общее есть, у всех этих людей.

Предположение Надежды Николаевны о том, что благодаря священному тибетскому грибу в районе улицы Сверхсрочников откроется климатический курорт, конечно же, не оправдалось. Вместо этого там произошли совершенно другие, не менее удивительные события. Вечером того же дня в местное отделение милиции поступил тревожный сигнал.

Прибывшую на место опергруппу встретила дворничиха Галия Нурмухамедова.

— Вот здесь, — вполголоса проговорила бди, тельная дворничиха, подведя руководителя опергруппы старшего лейтенанта Тунцова к мусорному контейнеру, — тут оно, я ничего не трогала. Я порядок знаю. Как почувствовала этот запашок, так сразу вам позвонила.

— Спасибо за сигнал, — поблагодарил ее старший лейтенант, принюхиваясь, — однако! Не меньше двух недель покойничку будет! Кистеперов, полезай! Ты у нас самый опытный по части таких дел!

— Почему я? — поморщившись, отозвался коренастый сержант. — Как что — так сразу Кистеперов!

— Потому что есть такое слово — надо!

— Тогда хорошо бы двести грамм.., для храбрости.

— Ты же при исполнении, Кистеперов! — пожурил подчиненного старший лейтенант. — Какие еще двести грамм? Да еще при такой жаре!

Я тебе обещаю благодарность в приказе и два дня внеочередного отпуска! И если хочешь, можешь противогаз надеть!

— В противогазе несподручно, — ответил сержант, сплюнул и полез в мусорный контейнер.

Через минуту оттуда донесся его сдавленный голос:

— Нет, ребята, ему не две недели, этому жмурику, а самое малое месяц будет!

Еще через минуту Кистеперов показался из контейнера с полиэтиленовым пакетом в руках. Дворничиха Нурмухамедова попятилась и неожиданно вспомнила, что у нее недомыт четвертый подъезд.

— Завтра домоешь, — прошептал старший лейтенант.

— Это все, — доложил Кистеперов, протягивая начальнику пакет.

— Не иначе, расчлененка, — огорчился старший лейтенант, — теперь по всем окрестным помойкам по кусочку собирать придется! Судя по почерку, новая жертва белорусского маньяка!

Однако его версия не оправдалась. Когда опергруппа ознакомилась с содержимым пакета, общими усилиями привела в чувство непривычного к суровым милицейским будням стажера Уклейкина и доставила в отделение свою ужасную находку, у милицейского руководства возникла новая, созвучная веянию времени гипотеза, что в районе готовился террористический акт с использованием химического или бактериологического оружия.

Участников рокового рейда на некоторое время поместили в строгий карантин и на всякий случай выписали им усиленное питание. В итоге все остались довольны, кроме стажера Уклейкина, у которого начались нервные судороги, и старшего лейтенанта Тунцова, от которого за время карантина ушла жена.

Следующим в списке после Севрюгиной стоял адрес О.Т. Варенец — Фиолетовый бульвар, дом шестнадцать, квартира девяносто четыре.

Улица с таким красивым названием обнаружилась на самом севере города, неподалеку от железнодорожного переезда. Нужный подъезд закрывала массивная железная дверь, украшенная кодовым замком.

— Ну вот, Надя, — с видимым облегчением проговорил Павел Петрович, — сюда нам не попасть!

— Ну что ты прямо как ребенок! — поморщилась Надежда Николаевна. — Да сейчас и любой ребенок знает, как открывают такие замки! Видишь же — три кнопочки блестят, потому что жильцы вытерли их своими пальцами…

Действительно, Надежда нажала на кнопки с цифрами два, четыре и шесть, замок щелкнул, и дверь послушно открылась.

— Зачем же они тогда нужны, такие замки? — огорчился Павел Петрович и с тяжелым вздохом вошел вслед за Надеждой в подъезд.

Лифт, к счастью, работал, и через минуту они уже стояли перед дверью девяносто четвертой квартиры.

Дверь была металлическая, очень внушительная, с круглым отверстием глазка, и Надежда впервые усомнилась в том, что ее интуиция поможет так же легко проникнуть сюда, как она проникла в квартиру мадам Севрюгиной. Тем не менее она решительно нажала на кнопку звонка.