Валентин Курицын - Томские трущобы Страница 14

Не успел еще Залетный разглядеть все как следует, как сзади его от двери послышались быстрые легкие шаги.

Залетный обернулся…

— «Человек в маске» — прошептал он.

Перед ним стоял стройный молодой человек, больше среднего роста, одетый в черную австрийскую куртку и лакированные ботфорты. Волосы его были низко подстрижены; высокий белый лоб прорезала упрямая складка. Вся передняя часть лица незнакомца была скрыта черной бархатной маской. Он молча прошелся, подошел к камину, пододвинул кресло и, спокойно усевшись, продолжал хранить молчание. От его пристального холодного взгляда, от зловещего молчания, Залетному сделалось жутко.

Лицом к лицу с темным таинственным врагом, против которого и он и Егорин были совершенно бессильны, находясь в полной его власти, бывший сыщик, чуть ли не в первый раз за всю свою жизнь, понял, как опасно шутить с огнем…

— Ну, заговорил, наконец незнакомец, — как вы себя чувствуете.

Голос его звучал насмешливо. Залетный хотел ответить, но язык не повиновался ему. Все его тело сотрясало быстрая лихорадочная дрожь…

— Надеюсь, вы здоровы. — Иронически улыбнулся загадочный хозяин. — Как вам понравился сегодня спектакль.

— Пощадите! — еле смог выговорить Залетный.

— Как здоровье моего уважаемого друга — Кондратия Петровича?

— Богом клянусь — не по своей я воле шел… человек я маленький…

— Отчего это он не воспользовался моим приглашением и не приехал в театр?

— Нужда заставила… простите, — бормотал Залетный, робко переступая с ноги на ногу.

— Слушай, любезный, — резко переменил свой тон «человек в маске» теперь, надеюсь, и ты и Егорин будете вполне уверены, что бороться со мной вам не под силу. Не так ли? Да, я не говорил ли Егорину, что все равно ничего из ваших розысков не выйдет…

— Говорил… Что он думает.

— Денег ему жалко.

— Хм, денег! А головы своей ему не жалко.

— Про себя скажу, что я если прикажете, с этой минуты ваш слуга до последнего дыхания…

— Слуг у меня, любезный, и без тебя много.

— Заслужу, постараюсь!

— Передай ты от меня Егорину мое решение: хочет он деньги иметь, пускай вступает в мою организацию, не хочет, значит, останется в дураках. Но за мной пусть лучше не следит и бороться со мной не пытается. Я отлично знаю, что у него большие связи среди «фартовой» публики, но у меня тоже есть люди. В огонь и в воду пойдут, только прикажи. Обидно ему покажется под началом-то ходить. Зато выгодно!.. Мы с ним в союзе такие дела можем делать, что всю Сибирь в руки возьмем! Понял?

— Я в точности передам Егорину ваши слова. Думаю, что он больше кочевряжиться не станет, — почтительно ответил Залетный.

«Человек в маске» встал, прошелся по комнате и, после некоторого раздумья, закончил:

— Сейчас тебя увезут обратно. Дом, где мы теперь находимся, не должен знать никто — и поэтому тебе опять завяжут глаза. Вам не нужно искать меня пусть только Егорин, в случае согласия, завтра в час ночи ожидает меня у себя в квартире. Я приду. Условным сигналом будет — лампа на окне, выходящем к томи. Понял!

— В точности все передам…

«Человек в маске» позвонил. Явился рослый парень.

— Завяжите ему глаза и увезите его, как вам приказано, — указал он на Залетного.

19. Или я, или никто!

Теперь мы должны вернуться к Пройди-свету и его пленнице. Мы оставили их, если помнит читатель, в тот момент, когда пролетка, управляемая Сенькой Козырем, была уже у ворот дома Загорского.

— Приехали, краля моя, — повторил Александр спокойным тоном человека, уверенного в своей победе. — Запри ворота, Панфилыч!

Пролетка остановилась у заднего крыльца…

— Распряги лошадей, Семен, — продолжал Сашка, — экипаж вкати в каретник, а ты красавица моя, — он легко поднял на руки девушку, — пойдем со мной!

— Здесь тебя давно ждут. И комната тебе и все приготовлено!

Девушка молчала, тяжело дышала, но уже не сопротивлялась, точно сознавая всю бесполезность борьбы.

— Посвети мне, Панфилыч, — крикнул Александр, поднимаясь со своей дорогой ношей на крыльцо.

Старик-дворник, успевший закрыть ворота, подошел, держа в руках небольшой фонарик.

— Идите, идите, — пробормотал он, всходя в сени и освещая путь.

Пройди-свет быстро, точно не чувствуя тяжести живой ноши, шагал за Панфилычем, идущим впереди. Они поднялись по лестнице, вошли в верхний этаж и пройдя ряд пустых комнат, остановились перед запертой дверью.

— Отворяй, — кратко приказал Александр, опуская на пол порывисто дышащую девушку. Щелкнул замок, и дверь была открыта… — Зажги огонь, старина!

Панфилыч, ворчал что-то про себя под нос, скрылся в темной комнате, оставив свой фонарь около порога. Прошла минута… две…

Вдруг темноту комнаты, на пороге которой стоял Александр, сменил нежный голубой полусвет, точно кто-то невидимый, вверху под потолком, зажег электрический фонарь, скрытый цветным абажуром.

— Входите, красавица! — обернулся Александр к девушке. — Эта комната отведена вам.

Пленница смело шагнула через порог и глухо, насколько ей позволял шарф, окутывающий всю нижнюю часть лица, спросила:

— Зачем вы привезли меня?

— Зачем привезли… а это уж ты спроси у того, для кого мы тебя привезли, а не у нас! — спокойно ответил Александр, осматривая помещение: все ли в порядке.

Комната была большая, обставленная богатой мебелью, застланная пушистым ковром. В углу стояла роскошно убранная кровать. Пленница вздрогнула при последних словах Пройди-света, сделав слабую попытку двинуться вперед, но остановилась и молча смотрела на него, точно переживая свое волнение.

— Так вот, голубушка, послушайте, что я вам скажу: сейчас мы вас оставим здесь — в этой комнате. Не глупите и не пробуйте убежать. Окна снаружи закрыты ставнями; дверь тоже будет заперта. И не кричите зря, горлышко только свое надорвете. Все равно услышать никто не сможет. Если вам понадобится что, то нажмите эту кнопку и явится вот сей старик. — Александр кивнул на Панфилыча. — Приказывайте ему, что угодно! Здесь вы — полная госпожа! А потом явится ваш барин, вот у него вы и спросите, зачем вас сюда привезли! Дайте я помогу развязать ваш шарфик — больше он вам не нужен.

Развязав девушку, которая в это время повернулась к нему спиной, точно пряча свое лицо, Александр пошел к двери.

— Ну, не скучайте — барин, наверное, скоро явится! — сказал он уходя…

Вслед ему раздался серебристый звонкий смех.

— Ха, ха, ха! Давно ли ты, Саша, друг мой сердечный, сделался комиссионером по части живого товара!

Пройди-свет быстро повернулся, услыхав знакомый голос:

— Что такое! Кто это говорит!

Девушка стояла к нему лицом, вся освещенная светом, падающим сверху, и продолжала звонко смеяться.

— Катя! Ты ли это! — вскрикнул пораженный Пройди-свет, узнав в своей пленнице свою же любовницу — ту самую Катю, которая уже неоднократно являлась в разных ролях в предыдущих эпизодах нашего романа.

— А ты думал кто! Думал, и впрямь выкрал для своего «барина» невинную девочку! Эх, Александр, какими делами ты стал заниматься!

Пройди-свет, справившись со своим изумлением, полувосхищенно, полусердито спросил:

— Но как же ты все это подстроила!

Катя подошла к нему и, ласково обвив его шею руками, прошептала:

— Голубь ты мой, если бы я знала тебя, не любила, то и не следила бы за тобой… И горюшка бы мне было мало, с кем ты живешь, куда ходишь!

— Догадалась, стало быть, зачем я спрашивал про ту девчонку, — тихо произнес Александр, слегка отстранясь от Кати.

Она заметила это движение и, видимо, обиженная, отошла в сторону.

Не много ума надо было, чтобы догадаться! Недаром ты, когда она последний раз к нам заходила, помнишь ты тогда сидел в зале, все время на нее глаза пялил!

— Ладно… Говори дальше!

— Что ж дальше! Потом она сама мне сказала, что видела тебя в Никольской церкви, у всенощной. Тогда я догадалась, что ты следишь за ней.

— Приревновала, значит! — усмехнулся Александр.

Лицо девушки потемнело. Она судорожно сжала свои руки.

— Не смейся, Александр, разве ты не знаешь, как я тебя люблю! вырвалось из уст Кати, после некоторого молчания.

— Но все-таки я не пойму, как это вышло, что мы захватили тебя вместо той! Ведь старуха-то была с ней.

— Мать ее была, а с ней вместо дочери пошла я… Потому что я догадывалась, что именно сегодня ты сделаешь попытку похищения.

— Стало быть, ты обо всем предупредила их… — поднялся Александр.

— Ну да… не могла же я молчать, раз дело… Но что это с тобой?

Саша, Саша, что ты!.. — Девушка бросилась вперед и испуганно упала на колени, протягивая руки, точно защищаясь от смертельного удара… Лицо Александра побледнело от глубокого волнения. Глаза его горели мрачным огнем… руки дрожали… Но он победил себя.