Андрей Троицкий - Звонок другу Страница 14

Кот откашлялся в кулак:

— Ну, ты что-нибудь накопал?

— Все расскажу. Но сначала хочу, чтобы ты понял одну очень важную для меня штуку. Не ввязывайся в это дело. Забудь. Этим ты поможешь и себе, и мне.

— В каком смысле: помогу тебе?

Костян, почувствовав приступ аппетита, попробовал разорвать зубами кусок жилистого мяса, но корова, из которой настрогали бифштексов, кажется, умерла от старости. Ножей, даже тупых, в этом заведении посетителям не выдавали. Видимо, из соображений безопасности.

— Слушай сюда: я не хрен в стакане, я офицер милиции, сотрудник Следственного комитета МВД, — сказал Кирилл. — И в ментовку я пришел не потому, что прочитал на фонарном столбе объявление: требуются кадры. Не потому, что хотел утюжить лоточников и крышевать шмаровозов и их сучек. Не за грязными бабками пришел.

— Я все понимаю. Ты еще со школы мечтал об этом… — он хотел сказать «дерьме», но, вовремя спохватившись, выбрал другое слово. — Мечтал об этом ремесле. Помню, ты еще классе в шестом сказал, что хочешь стать ментом. Все в твоей жизни правильно, все прямо. Армия, средняя школа милиции, оперативная работа, высшая школы милиции. Теперь вот Следственный комитет. Про таких, как ты, в прежние времена статьи в газетах писали. Под рубрикой «В жизни есть место подвигу».

— Не юродствуй, — Кирилл нечасто злился на Кота, но сейчас, кажется, готов был завестись с пол-оборота. — Для меня работа и жизнь почти равноценные величины. Я даже не могу отделить одно от другого.

— Знаю, что не можешь отделить… В лучшие времена ты шил по три дела в день. Как хороший портной брюки. И твои дела не разваливались в судах. Потому что это крепкая добротная работа. Теперь у тебя контингент не тот, рыбка крупная. И прокурор по надзору больше не подгоняет.

Кирилл раздраженно махнул рукой.

— Лучше заткни пасть, — процедил он сквозь зубы. — Твоя сраная философия годится только для тюремного кандея. Да, я бегал по вокзалам, ловил всякую шваль. Бакланов, гопников, долбаных психопатов, которые грабили и насиловали старух. Резали морды любовницам, засовывали тела детей в мусорные баки. Я лопатил горы бумаг в криминальной милиции округа, разгребал лопатой самое поганое дерьмо, чтобы улицы стали хоть немного чище. Впрочем… С тобой об этом базарить — только время зря терять.

— Это правильно, — кивнул Кот.

— Я хотел сказать вот что. Если до моего начальства или службы собственной безопасности дойдет слух, только слух, а не проверенная информация, что я делюсь служебными тайнами с неким Котом, меня для начала задвинут в самый дальний угол, перебирать пустяковые бумажки. Или отстранят от работы. А потом предложат альтернативу: или погоны снимешь, или загоним в такую глушь, в такую дыру, откуда всю жизнь будешь выбираться. Но никогда больше не попадешь в центральный аппарат. Это лучший сценарий. Начальство решит, что сливаю информацию за деньги. Не имеет значения, что мы старые школьные товарищи, однокашники и т. д. В свое время не вылезали из спортивного зала, попеременно носили портфель одной и той же девчонки. Зря старались.

— Ясно. Ты хочешь, чтобы я отступился.

— Совершенно верно, — кивнул Кирилл. — Уйди в тень, пока не испачкался кровью этого Ольшанского. Да, тебе начистили морду, но Глотову повезло меньше. Ты пока живой. Поэтому прошу еще раз: забудь обо всем и живи дальше, будто ничего не случилось.

— Совет не принимается, — помотал головой Кот. — Меня унизили так, как давно не унижали. Крови Ольшанского мне не нужно. Я просто хочу заплатить по счету.

— Тогда пообещай мне, что не замочишь Ольшанского. И не посадишь его в инвалидное кресло. Иначе…

— Обещаю, — буркнул Кот.

— Ладно, черт с тобой. Только в следующий раз за помощью в таких делах ко мне не обращайся. Пальцем не пошевелю. Понял?

Кирилл отставил в сторону тарелку с тефтелями и начал рассказ.

Ольшанский, прозванный Толмачом за то, что неплохо знает английский язык, находится в оперативной разработке МВД несколько лет. Не судим, не женат. Высшее гуманитарное образование. Он пошел в гору, когда в Краснодаре стал одним из приближенных авторитета Антона Северцева по кличке Муравей. Сам в прошлом борец перворазрядник, Муравей контачил с бывшими спортсменами. Откинувшись с зоны, где отбывал срок за вымогательство, он сколотил бригаду из местных качков, боксеров и борцов. Там не было воров старой закваски, в основном молодняк из новых бандитов.

Муравей купил покровительство влиятельных чиновников. Поставил под свой «патронаж» два вещевых рынка, где ежедневно собирал дань с торговцев. Кроме того, он контролировал несколько коммерческих структур, основал собственную охранную фирму «Гранит Плюс». Обычно Муравей в сопровождении своих мордоворотов появлялся в офисах коммерческих фирм, предлагая руководителям защиту их шарашки от бандюков. От предложения бизнесмены, как правило, не рисковали отказываться. А строптивых вывозили за город, пытали или живых клали в гроб и закапывали в землю. Ждали какое-то время. Откапывали и предлагали подписать бумаги. Если и это не действовало, человек исчезал навсегда.

Метод работы Муравья — дать бизнесмену развернуться, нагулять жирок, накопить денег, а потом разом снять навар. А клиента задвинуть на кладбище. В разное время милиция пыталась внедрить в преступную группировку двух осведомителей, но операции плохо кончились. Расчлененный труп одного из ментов нашли на дне озера в песчаном карьере. От другого сотрудника осталась только отрубленная кисть руки, найденная под сиденьем его машины. Больше ничего.

Группировка процветала, купаясь в деньгах, но на самом деле время Муравья кончилось еще в ту пору, когда авторитет подсел на иглу. Это его и погубило. Со временем Северцев пристрастился к наркоте, сначала к героину, затем к кокаину, зависимость приняла форму тяжелой болезни. У Северцева натурально ехала крыша. В своей квартире он мог гоняться с пистолетом за зелеными чертями или без видимой причины пристрелить кого-то из подельников, который якобы стучал ментам.

Ольшанский открыл на деньги Муравья два зала игральных автоматов и бильярдную. Через эти точки легко отстирывали грязные деньги. И все вроде бы шло нормально, но Ольшанский понимал, что с этой карусели надо спрыгивать. Пока не поздно. Муравей, мучимый навязчивыми страхами и подозрениями в предательстве, беспощадно расправлялся с членами свой группировки, которых заподозрил в сотрудничестве с милицией. Список погибших при загадочных обстоятельствах боевиков занимает почти полторы машинописных страницы. Болезнь Муравья быстро прогрессировала, и Ольшанский искал и продумывал планы отступления. Он хотел выйти из игры живым и богатым.

Но все закончилось неожиданно и совсем не так, как он планировал. Однажды на квартире одного из личных охранников хозяина между Северцевым и Ольшанским возник спор, который быстро перешел в жестокую драку. Как обычно, Муравей завел свою старую пластинку. Ольшанский, по его словам, продался ментуре, он знал, где и когда состоится воровская сходка. Стукнул кому следует, и воров задержали в одном из придорожных кафе. Теперь двум задержанным со стволами и наркотой светят реальные сроки.

Ольшанский, не слишком сдержанный на язык, послал Муравья куда подальше. Слово за слово. Началась крутая мясиловка, Муравей порезал предплечье Ольшанского своей выкидухой. Защищаясь, Толмач разбил бутылку с десертным вином о подоконник, розочкой трижды ударил Муравья в лицо, выбил левый глаз и передние зубы. Так называемые телохранители, не сразу сообразив что к чему, бросились на обидчика с опозданием. Минута, и Ольшанского до смерти бы затоптали ногами. Но он оказался проворнее своих противников. Выхватил пистолет и пришил катавшегося по полу Муравья, а заодно уж выбил мозги из двух его громил.

Через неделю местные бомжи, обретавшиеся на свалке бытовых отходов, обнаружили их трупы под кучей сырого картона. Тело Муравья, раздетого до трусов, утонуло в жидкой грязи, на поверхности торчала только его морда, изуродованная глубокими порезами, и правое колено. Бомжи даже не сразу поняли, что перед ними труп человека. Телохранители Муравья выглядели даже хуже своего бывшего хозяина. Ольшанского задержали, однако необходимых доказательств собрать не удалось.

На вопрос следователя, откуда у него появилась БМВ седьмой серии, ранее принадлежавшая убитому авторитету, Толмач пояснил, что Муравей подарил ему машину. Якобы за то, что он помогал Северцеву хоронить его тещу. Информацию проверили и выяснили, что Ольшанский действительно присутствовал на похоронах чужой тещи, даже нес венок на кладбище. Но ни в какой деятельной помощи замечен не был. БМВ Муравья в Краснодаре машина приметная, легальная. Авторитет лично заказывал ее через один из столичных автосалонов, сам перегонял ее из Москвы. Обивка кресел, стереосистема, акустика, прочие навороты — выполнены по индивидуальному заказу Северцева. Никому из членов своей бригады Муравей не разрешал заводить тачку круче, чем у него. Говорят, он был сильно привязан к своей «бээмвухе». Ни лохов, ни братву близко к ней не подпускал, даже мыл тачку своими руками.