Светлана Шиловская - Замок на гиблом месте. Забавы Танатоса Страница 14

— Хватит трындеть, мы уже на месте. Давай копать в четыре руки. Вот тебе зонтик, и работай, а я гаечным ключом.

Жуткий запах пошел, как только появились первые контуры тела. Ирку уже дважды вывернуло. В очередной раз выйдя из кустов, она сняла верхнюю часть своего брючного костюма и начала отрывать рукава.

Труп был, видимо, сброшен вниз головой. Но по ногам и шортам мы узнали ту девочку. Осталось выдержать самое страшное — дорыть до конца. Но увидеть мертвое лицо было невыносимо. Об этом подруга подумала раньше меня. Мы разделили два рукава, оторванных от Иркиного костюма, и каждая обвязала себе правую руку, сделав подобие культи. Голыми руками коснуться трупа было просто немыслимо. Нас обеих уже изрядно трясло.

Я взялась обвязанной правой рукой за одну ногу убитой, а Ирка таким же образом за другую. И с третьей попытки мы выволокли труп на поверхность и замерли, панически боясь на него взглянуть. Я схватила остатки Иркиного костюма и набросила на лицо убитой. И потащили труп дальше. Вдруг я опомнилась: как грузить смердящее тело?! В машину потом не сядешь.

Меня начало выворачивать, и я не успела отскочить — стошнило прямо на труп. И мы не сговариваясь бросились бежать. Опомнились уже у машины. Ирка опустилась на землю, у нее ручьем полились слезы, потекла тушь. У меня чуть сердце не разорвалось и от жалости к ней, и от злости на саму себя, негодяйку упрямую. Я внезапно осознала, что тяга к приключениям стала приобретать какие-то маниакальные черты — так и до шизы недалеко.

— Галь, мы уже столько страха и мерзости натерпелись, остался последний рывок. И не гноби себя, я же понимаю: тело обязательно нужно доставить. Но как и в чем?

— Ирочка, прости меня, идиотку!

— Да ладно, мы с тобой два сапога пара. Вот что, в багажнике остался плед, ты разве не видела? Один для Ральфика мы вытащили сразу, как приехали, а второй — твой, в пакете.

Я снова открыла багажник. Точно, пакет на месте. Не обратила раньше на него внимания, ведь искала совсем другое.

Схватив плед, мы помчались обратно.

Труп лежал на том же месте. Но что-то насторожило. Мы замерли. Ноги — руки — туловище… лицо! Лицо под тряпкой!..

Я, кажется, успела понять, что такое леденящий ужас.

— A-а, ветра здесь нет. Me… мертвец ды-ы-шит… — издала, будто вытянула изнутри, последний звук Ирка. И грохнулась.

Я, цепенея, перевела взгляд с землисто-серого лица подруги на голову трупа и увидела, как вздымается тряпка. Пульсирует мертвое дыхание…

Резкая боль в затылке пронзила меня, в глазах запрыгали красные круги, и все исчезло… Внезапно, откуда-то со дна, всплыло лицо — мертвое, нет… уже ожившее и мокрое-мокрое. Я поняла, что погружаюсь в воду и тону, тону, и чей-то далекий голос прохрипел: «Возвращайся…» Что-то тяжелое навалилось на меня, и пошел воздух. Мне стало легче, и я, кажется, сказала: «Ты достал меня со дна, я тону-у-ла…»

— Галечка, дорогая, очнулась!!! Какое дно, это я тебя поливал минералкой и делал искусственное дыхание рот в рот!

Я провела рукой по мокрому лицу и… улыбнулась.

— Гудков, нахал, отдай минералку! Ты свою оживил, припал к ней, как пиявка! А моя все еще… Да очнись ты! — Максим отчаянно захлопал Ирку по щекам.

— Галечка, милая, полежи пока не двигаясь. Я помогу Максу. Мы сейчас и твою подружку приведем в чувство. Все будет хорошо.

— Ты чего, Макс, мне по морде возишь? А ты, Гудков, льешь на меня, как на фикус?

— Ну, слава богу, соседка дорогая! Давай, поливай нас обоих матом, мы будем только рады!

Но Ирка вдруг заорала:

— Труп!.. Уберите труп!..

— Я ж говорил тебе: сначала жмурика нужно оттащить. Хорошо хоть догадались завернуть в плед.

— Какой ты молодой да умный! А девчонкам что — помирать? — неудачно огрызнулся Гудков.

— Ребята, у… уберите труп…

— Все, успокойтесь, девочки. Побудьте пока здесь. Мы мигом его оттащим.

Первым вернулся Гудков.

— Девочки, Макс отвезет вас на речку обмыться, освежиться.

— А я, можно считать, уже в купальном костюме. Извини, товарищ майор, что почти в неглиже. Мой прикид не как у Гали, не фирменный — не жалко было порвать. — И Ирка, нервно клацая зубами, захохотала. Какой-то ведьминский оскал получился. И Гудков это заметил.

— Потерпите, сейчас Макс принесет шкалик коньячку. У него есть в бардачке.

Подружка опять нервно расхохоталась, и мне стало тревожно за нее. Вовремя появился Максим со шкаликом. Пока Ирка подкреплялась, я краем уха услышала, как Гудков толкует Максу: «Давай дуй с девчонками к реке и присмотри за ними. А я тут останусь, вызову бригаду и местного участкового».

Когда мы подъехали к реке, Макс отрывисто сказал:

— Представьте, что это нудистский пляж, соответственно, и купаться будете в чем мать родила.

— Ну уж, нет! — возразила я, хотя избавиться от мерзких, казалось, насквозь пропахших шмоток хотелось немедленно. Да что там — шкуру бы с себя сняла, поменяла на новую, чистую!

— Не собираюсь я ваш стриптиз смотреть. Буду вон за теми кустами, — сказал Макс с долей иронии, что крайне не понравилось Ирке.

— А что, на нас уж и смотреть противно?! Мы еще о-го-го! Особенно Галина — впечатляет! Как говорится, все формы при ней.

— Я рад, что вы ожили, и женская логика к вам вернулась.

— Хочешь сказать, что женская глупость неистребима? Но и мужское самодурство тоже живуче!

— Вот я и не хочу, чтоб Гудков сдуру от ревности мне накостылял. Так что идите со своими прелестями, и вот, возьмите, думаю, подойдет: одной — моя майка, другой — сорочка.

— Спасибо, запасливый ты наш! Все свое ношу с собой, так вроде бы древние умники говорили?

— Ир, как ни подлизывайся, мужики все равно намылят нам шеи, когда сочтут, что уже можно нас проучить за самодеятельность.

— Еще чего! Победителей не судят! Мы та-а-кое вынесли!.. Мы им труп целенький на блюдечке!.. Ох, лучше не вспоминать… — оборвала себя Ирка.

Я вошла в воду и почему-то вся передернулась, но желание отмыться, очиститься пересилило. Подруга тоже только у берега плескалась и не намеревалась делать заплыв. Впрочем, она и раньше не была заядлой пловчихой. Но я-то? Ладно, потом проверю свои ощущения.

Уже переодевшись в рубашку Макса, я намерилась забросить куда подальше свои тряпки, но обнаружила выпавшие из бюстгальтера ключи от машины.

— Ир, а ведь Гудков остался без колес. Ключи-то у меня. Совсем я без головы!

— Брось ты эти заморочки! Твой майор будет ждать свою ментовскую бригаду и местного участкового. Пока суд да дело, Макс и отвезет ему ключики. А Гудков потом твою тачку пригонит. Думаю, оба останутся ночевать у нас. Вот это морока! Агаше опять хлопоты — готовить на целую ораву. А меня теперь от жратвы воротит, и у плиты стоять не смогу.

— Ладно, такие мелочи как-нибудь переживем. Ты только прости меня, дуру, что втянула тебя.

— Перестань, Галь, несмотря ни на что, интерес к расследованию я не потеряла.

— Да и я тоже.

— Кстати, мужики меж собой говорили, будто кто-то мелькнул за деревьями и скрылся.

— Они, наверно, подумали, что нас кто-то вырубил. А ведь нам показалось, что труп задышал под тряпкой. Ну, прости, не будем об этом.

Мы подошли к машине и сразу решили поискать в бардачке спички или зажигалку, чтобы сжечь узелок с барахлом. Чего только там не было! Даже нашлась хорошая туалетная вода французского разлива. Ирка тут же окропила себя. Я нерешительно, но тоже позволила себе распорядиться чужой собственностью.

От внезапного появления Максима мы вздрогнули.

— Поплавал классно! Дальше речка и впрямь глубокая. Можно будет с аквалангом попробовать. Конечно, не морское удовольствие, но все же. А вы, я вижу, посвежели.

— Да, и пахнем твоим парфюмом, уж извини.

— Макс, я тебе возмещу…

— Ну хватит этих бабских ужимок, едем!

— Спасибо тебе и за моральную поддержку. Но куда деть наше барахло? Мы его хотели сжечь, вот и поискали у тебя спички.

— Давайте пока в багажник. Я потом сам выброшу. А сейчас быстренько отвезу вас домой и вернусь к Гудкову.

— Передай ему, пожалуйста, ключи от машины, я забыла.

— Все о'кей, не беспокойся. Да, кассету с кадрами с места обнаружения трупа мы взяли — майору нужно.

— И что?.. Вы посмотрели? Каков вывод?

— Похоже, что труп тот же. Но, после того как жертва пролежала в земле, на сто процентов без экспертизы утверждать не берусь. — И Макс газанул. Ему явно не хотелось разводить с нами дискуссию. Было немного обидно, но мы обе стерпели. То ли еще будет…

Агаша открыла ворота. Взглянув на нас, приподняла брови от удивления, но сдержалась, не спросив, почему мы в таком виде. Уезжали разряженные в пух и прах, с прическами и макияжем, а возвратились облезлыми мокрыми курицами. Я — в мужской сорочке, едва прикрывающей выразительные формы, а Ирина, как пестик в колоколе, болталась в большой майке Макса, напоминая подростка, сбежавшего из детдома. Ну и выдержка у Агаши!