Евгений Сухов - Блещет золото кровью алой Страница 15

– Право, мне бы не хотелось спорить с вами, княгиня, – развел руками дон Писрро, выражая покорность.

– У вас не меньше добродетелей, чем у вашего предка. Уверена, что на его месте вы поступили бы столь же отважно. Прошу вас, Альтамирно, – тонкая рука слегка приподнялась, указав на небольшой стол с двумя высокими стульями. Надо полагать, что место было подготовлено для приватных бесед. – Можно, я вас буду называть просто по имени?

– Я буду счастлив, княгиня!

– Давайте присядем и обговорим, какая именно нужда привела вас ко мне. Обещаю вам, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам.

Княгиня Раевская удобно устроилась на стуле, закинув ногу на ногу, показав при этом изящные щиколотки; длинные тонкие пальцы обхватили выпирающее колено. Княгиня была женщиной не первой молодости, следы увядания прочно легли на ее лицо, выделив на широком лбу три морщины. Молодыми оставались лишь ее глаза, смотревшие озорно и весело. В молодости она была невероятно красива, даже возраст не сумел испортить правильные черты лица. Стареющая княгиня волновала его, будоражила воображение, и он был уверен, что ее тело столь же крепко, как и в лучшие свои годы.

Не без усилия дон Писрро отвел взгляд от выпирающего колена и посмотрел в веселые глаза княгини, обнаружив в зрачках задорные искорки.

– Итак, я вас слушаю.

– Моя просьба может показаться вам несколько странной… – начал издалека дон Писрро, пытаясь подобрать подходящие слова.

Княгиня неожиданно рассмеялась.

– Уверяю вас, за свои годы я выслушала немало просьб, а потому меня трудно чем-либо удивить.

«Интересно, сколько же ей лет? Сорок пять?.. Пятьдесят?» Кожа, не испорченная возрастом, выглядела по-девичьи свежей и, судя по всему, еще не знала скальпеля хирурга. Эта женщина просто магнетически действует на людей. Нетрудно себе представить, какое влияние она имела на мужчин, когда была молода.

– Да, возможно… Мне известно, что ваша бабушка была когда-то фрейлиной императрицы Александры Федоровны.

– Однако… Действительно весьма неожиданное начало разговора. Никогда бы не подумала, что вас заинтересует родословная моей семьи. Так оно и было. Но откуда вам это известно? Я об этом никому не рассказываю.

– Мне немало известно о вашей бабушке. А еще мне известно, что во время посвящения во фрейлины русская императрица вручила ей шифр с изумрудом. Фрейлины прикрепляют шифр с атласным бантом на левую сторону груди, на нем обычно изготавливают инициалы императрицы.

– Мне это известно, – губы Раевской растянулись в насмешливой улыбке.

– Такие вещи, как фрейлинский шифр, обычно передаются из поколения в поколение по наследству. Наверняка он у вас сохранился. Не сочтите мою просьбу дерзкой, но мне бы хотелось купить у вас этот изумруд. – И, словно опережая возможное возражение, добавил: – Я готов заплатить любые деньги!

Спина княгини распрямилась. Колени сомкнулись, теперь она напоминала прежнюю выпускницу колледжа. В это можно было бы поверить, если бы не ее прошлое, которое, по свидетельству многих людей, было весьма бурным.

– Я бы не хотела вас расстраивать, любезный маркиз… – произнесла княгиня.

Дон Писрро едва заметно улыбнулся. Княгиня знала о нем гораздо больше, чем говорила, и, видно, не только изрядно покопалась в его личном деле, но и основательно порылась в родословной его предков. Титул маркиза был упразднен в середине девятнадцатого века, княгиня не могла не знать об этом, однако обратилась к нему именно таким образом, чтобы сделать гостю приятное.

Дон Писрро слегка наклонил голову, давая понять, что с готовностью внимает каждому слову княгини.

– Я весь внимание, княгиня.

– Но шифра фрейлины у меня нет, – развела она руками.

Разочарованию дона Писрро не было предела:

– Вот как! Вы его потеряли? Какая жалость!

– Можно сказать, что и так. Дело в том, что моя бабушка вынуждена была поспешно уехать из Москвы сразу после Октябрьского переворота, когда к власти пришли большевики. Перед самым отъездом она спрятала шифр в стену комнаты, в семейный тайник. Была спрятана еще одна наша семейная ценность, яйцо Фаберже.

– Но почему она не забрала их позже?

Княгиня вздохнула:

– Господин маркиз, вы плохо представляете себе Россию. Забрать драгоценности не было никакой возможности. В то время в России людей убивали! Там была другая власть. Все, что было связано с дворянством, уничтожалось. То, что моя бабушка осталась в живых, уже само по себе можно расценивать как большое чудо.

– Вы полагаете, что шифр до сих пор находится в тайнике? – даже не попытался скрыть своего изумления дон Писрро.

Острые плечи княгини едва дернулись.

– Мне сложно это сказать. Дело в том, что сейчас в этом доме идет внутренняя перепланировка. Стены ломают. Не исключено, что от тайника, как и от спрятанных в нем сокровищ, ничего не осталось.

– И вы не сделали даже попытки спасти ваши ценности? – изумился мексиканец.

– Отчего же не сделала. Прежде я предпринимала кое-какие попытки, но теперь понимаю, что этого было крайне недостаточно. Впрочем, хочу вам признаться откровенно, меня больше интересовало яйцо Фаберже. Оно принадлежало моей бабушке, и с ним связаны наши семейные предания. Я даже предприняла попытку его отыскать, но мне это не удалось.

– Вы обращались к кому-нибудь за помощью?

– Да, – после некоторой паузы ответила княгиня.

– Кто он?

– Это господин Михаил Пономарев. Довольно деятельный молодой человек, кажется, он ухаживает за моей внучкой… В России и в Англии у него крупный бизнес, но у него тоже ничего не вышло. Дважды я звонила ему, интересовалась, как идут дела по розыску семейных ценностей. Но, кроме очередных обещаний, ничего не получила. Он уверял меня, что купил этот дом, и забрать яйцо Фаберже дело нескольких минут, что ему стоит только отдать распоряжение, однако я ничего не получила.

– Яйцо Фаберже вещь достаточно дорогая, – раздумчиво протянул дон Писрро. – Может, ему просто не захотелось расставаться с ним? Или он предпочел получить за него большие деньги?

Княгиня отрицательно покачала головой:

– Не думаю, что это так. Не тот случай. Эта вещь действительно очень много значит для нашей семьи. Я предлагала за нее деньги авансом, чтобы он нашел артефакт, но он категорически отказался. Сказал, что это будет подарок.

– Если у него не получилось, так, может, мне стоит попробовать помочь вам? Обещаю, что если я найду это яйцо, так непременно передам его вам, но обещайте мне, что взамен вы передадите мне шифр фрейлины.

– Мне кажется, эта сделка будет вполне равноценной, – согласилась княгиня. – Только позвольте полюбопытствовать, почему вам понадобился шифр фрейлины?

– Вы сказали, что когда-то яйцо Фаберже принадлежало вашему семейству?

– Именно так. Дело, конечно, прошлое, я могу приоткрыть вам завесу нашей семейной тайны… Дело в том, что это пасхальное яйцо Фаберже сделано для Марии Федоровны, матери русского царя Николая Второго. Но во время просмотра оно случайно скатилось со стола и немного треснуло. Николай Второй не стал его дарить матери и заказал для нее другое. А это оставил себе. Впоследствии он подарил его Григорию Распутину, в благодарность за то, что он спас наследника от смерти. Григорий Распутин был редкий бессребреник, у него никогда не было с собой даже денег, а от дорогих вещей он с легкостью избавлялся. Вот и подарил его моей бабушке, которая состояла с ним в романтических отношениях. Поэтому оно для нас дорого как семейная реликвия.

– Понимаю. Хочу вам ответить с той же откровенностью: изумруд с шифра фрейлины тоже когда-то принадлежал императору ацтеков Монтесуме. Мне бы хотелось вернуть его своему народу.

– Как это благородно с вашей стороны.

– Я всего лишь делаю то, что положено мне по долгу, – сдержанно парировал дон Писрро.

– Но как вам удалось узнать, что этот изумруд находится именно в шифре княгини Раевской? – изумленно спросила княгиня. Загадочная история будоражила воображение.

– Мне пришлось обратиться за помощью к историкам. Они проследили путь этого камня от Монтесумы до княгини Раевской. Поверьте мне, княгиня, этим камнем владели самые достойные и могущественные люди своего времени. После Монтесумы и моего пращура Кортеса оно попало к испанскому королю Карлу Пятому, потом он подарил его своей любимой дочери Изабелле Пармской. Во время французской кампании 1812 года оно оказалось в руках русского казачьего генерала Платова. А от него уже перешло к русскому императору Александру Первому. Он подарил его своей жене Елизавете. После ее смерти изумруд отнесли в Оружейную палату, где несколько десятилетий он оставался невостребованным. Не знаю, с чем это было связано, возможно, с какими-то суевериями, но после того, как он пролежал в хранилище почти семьдесят лет, на него обратила внимание последняя русская императрица Александра Федоровна и заказала Карлу Фаберже сделать из него шифр для своей любимой фрейлины княгини Раевской.