Алексей Макеев - Полицейский звездопад (сборник) Страница 15

Гуров был готов немного обсудить деловые качества Тараса Козенко, благо делать пока было нечего, но тут раздался стук в окно. Оксана выглянула на улицу и увидела правозащитника Александра Новикова. Это ее встревожило.

— Странно, что Александр Дмитриевич днем пришел, — сказала она, направляясь к двери. — Обычно он днем очень занят, приходит только вечером.

Спустя несколько минут юрист вошел в комнату и поздоровался с Гуровым.

— Я все дела бросил, — заявил он с порога. — Решил, что информация, которую я собрал, — чрезвычайной важности, и надо ее вам сообщить как можно быстрее.

— А что за информация? — спросил Лев.

— Помните, я обещал продолжить поиски пенсионеров, продавших свои квартиры и затем бесследно пропавших? Так вот, я вчера весь день этим занимался. Подключил одну свою знакомую — она работает в архиве городского БТИ. Это мне сильно помогло, я нашел то, что искал.

— Значит, ваше предположение оказалось правильным, и люди начали пропадать еще в прошлом году?

— Да, я нашел пропавших в прошлом году, но не только, — ответил правозащитник. — Оказалось, что и в этом году я еще не всех отыскал. На самом деле жертв больше. Впрочем, я сейчас все вам подробно изложу. — Он снял пальто, сел к столу, открыл свой объемистый старенький портфель и начал свой рассказ: — Как вы помните, при нашей первой встрече я сообщил, что в нынешнем году пропали три человека, не считая Павла Скобликова. Это были Юсуф Гилязов, Лидия Лейкина и Елена Поплавская. Я думал, что это и так много — четыре убийства за неполный год, и больше искать не собирался. Но Валентина Ильинична — это моя знакомая — меня убедила проверить их архив. И что же оказалось? Мы обнаружили еще двоих пропавших!

— Тоже пенсионеры? — спросила Оксана, которая с интересом прислушивалась к его словам.

— Да, два одиноких пожилых человека, — подтвердил Новиков. — Один, Виктор Викторович Алексеенко, жил на набережной Волги — это у нас самый престижный район, квартиры там очень дорогие. К тому же это «сталинка», потолки высоченные, комнаты просторные, хотя квартира старой планировки. В общем, жил бывший главный инженер нашего нефтеперегонного завода один в трех комнатах, не тужил и вдруг внезапно задумал эту квартиру продать. А родных у него, надо заметить, в Залежинске нет, все или в Москве, или на Украине, так что советоваться ему было не с кем. И первыми, кто узнал о том, что Алексеенко продал квартиру, были его соседи. Ну а соседи, сами понимаете, не будут проверять, жив ли их бывший сосед, или нет, и как ему живется на новом месте. В общем, когда живущая в Москве дочь главного инженера спохватилась, что от отца что-то долго нет ни писем, ни звонков, выяснилось, что пенсионер уже два месяца как числится умершим. Квартира его продана, а куда делись деньги — неизвестно…

В это время на крыльце послышались звуки шагов, дверь открылась, и в комнату вошел Стас Крячко.

— День добрый! — приветствовал он правозащитника. — У вас, я вижу, опять совещание?

— Александр Дмитриевич принес новые данные о погибших владельцах квартир, — объяснил ему Гуров. — Садись и слушай. Эти случаи надо будет проверить, выяснить, та же самая фирма работала или кто-то другой. — Затем повернулся к Новикову: — А второй случай какой?

— Второй эпизод, по совпадению, тоже связан с нефтеперегонным заводом, — ответил тот. — Только если бывший главный инженер этого завода Виктор Алексеенко жил в доме на набережной, то бывшая работница Евгения Кокошина обитала неподалеку отсюда, в Заводском районе. У нее была квартира в одном из домов, когда-то построенных заводом для своих рабочих.

— Квартира трехкомнатная? — уточнил Гуров.

— Совершенно верно, — подтвердил Новиков. — Квартира трехкомнатная, дом в хорошем состоянии, но поскольку район отдаленный, цена этого жилья была не очень высокая. Даже странно, что наши «черные риелторы» — если тут они действовали, — соблазнились такой мелочью.

— Можно предположить, что эта сделка им легко досталась, — заметил Крячко, — и не потребовалось эту вашу Кокошину уговаривать. Может, она сама на них вышла, а уж они не отказались.

— Да, такое может быть, — согласился Лев. — И тогда этот случай представляет особый интерес. Возможно, кто-то из членов банды живет в этом же доме или был как-то связан с покойной. Я правильно понял, что женщина продала квартиру, а вскоре оказалась на кладбище?

— Совершенно правильно, — кивнул Новиков. — Родственников у нее не было, ее смертью никто не интересовался, похоронили за общественный счет.

— Стало быть, вместе с теми, о которых мы уже знаем, получается в этом году шесть трупов? — спросил Крячко.

— Шесть трупов владельцев квартир, и еще Анвар, сын Юсуфа Гилязова. Причем год еще не закончился.

— И вы сказали, что нашли кого-то за прошлый год, — напомнил Гуров.

— Да, нашел. Вернее, мы с Валентиной Ильиничной вместе нашли. Еще шестеро погибших: Геннадий Салимов, Антонина Тарасова, Василий Тараканов, Владимир Белостропов, Зинаида Григорьева и Борис Шонькин. Схема везде та же, нам уже знакомая: одинокий человек, живущий в большой квартире, внезапно принимает решение ее продать, продает, потом загадочным образом гибнет, а деньги исчезают неизвестно куда.

— И ни один случай не был расследован? — поинтересовалась Оксана.

— Нет, ни один, — покачал головой Новиков.

— Хорошо, а за более ранние годы — там какая картина? — спросил Гуров. — Хотя вы, наверное, не успели это проверить — слишком большой объем работы…

— Ошибаетесь — успел, — ответил правозащитник. — Я же сказал: меня эта история так захватила, что я все свои дела отложил. Чувствовал, не успокоюсь, пока все не выясню. Так что мы с моей знакомой перерыли также и весь позапрошлый год. Нашли лишь одно-единственное исчезновение, причем в самом конце года, в декабре. Пропала пенсионерка Елизавета Рыбкина. И когда я листал ее дело, я вдруг сообразил, почему в тот год произошло лишь одно убийство, и почему именно в декабре. Иначе и не могло быть! За более ранние месяцы можно было и не искать!

— Саша, почему ты так уверенно говоришь? — удивилась Оксана. — Разве что-то мешало этим бандитам убивать раньше?

— Да, мешало! — твердо заявил Новиков. — Только не что-то, а кто-то. Ведь до конца позапрошлого года наше областное УВД кто возглавлял?

— Кто? — переспросила Оксана, на миг задумалась, потом вспомнила: — Соболев тогда возглавлял, Андрей Васильевич!

— А ты случайно не помнишь, когда он ушел со своего поста?

— Нет, вот этого не помню, — призналась девушка.

— В октябре того года! — торжественно провозгласил Новиков. — Недавно как раз два года исполнилось с того момента.

— Так вы хотите сказать, что только после его ухода… — начал Гуров.

— Ну да, конечно! — воскликнул правозащитник. — Это он им мешал! Я думаю, сама группа «черных риелторов» сложилась раньше. Возможно, они какими-то противозаконными делами уже тогда занимались, всякие аферы квартирные проворачивали. И уже тогда, возможно, у кого-то из них возник этот замысел — убивать одиноких квартировладельцев. Но Соболев им мешал. Пока он был во главе областной милиции, они на это не решались. Но, как только он ушел, препятствие исчезло и они принялись за дело.

— Но ведь после ухода Соболева областное УВД некоторое время возглавлял его протеже, которого Андрей Васильевич считает честным человеком, — возразил Гуров.

— Ну да, сначала на этом посту был Крайнов, — согласился Новиков. — Но пробыл он там совсем недолго, всего четыре месяца. Уже в феврале прошлого года пришел приказ о его отставке, и начальником областной милиции стал Леонид Мартынович.

— То есть бандиты начали убивать уже при Крайнове, — задумчиво произнес Лев. — Значит, он им не слишком мешал…

— Да нет, я думаю, мешал, но не так сильно, как Соболев. А у них, как видно, уже терпежу не было. Не могли они больше ждать! Ведь миллионы рублей, с их точки зрения, пропадали буквально зря. На пути к этим миллионам стояли лишь несколько одиноких стариков и старух. И решив воспользоваться тем, что новый начальник, Крайнов, не успел полностью войти в курс дела, взять все под контроль, они начали свой «проект»… А уже когда Мартынович смог подсидеть Крайнова и сам стать начальником управления, тут уж им ничего не мешало развернуться.

— Что ж, я думаю, вы правы, — согласился Гуров. — Ход рассуждений безупречный, выводы тоже. Должен сказать, Александр Дмитриевич, что вы проделали огромную и очень нужную работу. Большое вам спасибо!

— Вы мне прямо как благодарность перед строем объявляете, — иронически заметил правозащитник. — Осталось только грамоту вручить. А я не за благодарности работаю! Просто не могу смириться с мыслью, что старики гибнут, а эти негодяи остаются безнаказанными!