Анна и Петр Владимирские - Игра навылет Страница 15

Охранники все-таки не дали ей пройти. Вера двинулась за всадниками вдоль ограды, раздумывая, как поступить. Обычно ее пропускали всюду, даже туда, где вход был строго запрещен. Можно попытаться «включить блондинку» и пройти уверенной походкой супермодели или изобразить начальницу, «железную леди» с деловым взглядом. Лученко с детства легко перевоплощалась в кого угодно. Только поначалу этого не осознавала. Мир реальности и фантазий не разделялся, это была одна страна. Она долго не понимала, почему после игр в старом подольском дворе, среди таинственных сараев и обширных палисадников, девчонки ее спрашивали: а куда ты подевала золушкины хрустальные башмачки, платье и корзинку? Потом поняла, что «наводит» образы. Особенно осторожной стала, когда при игре в войну с мальчишками «навела» рану, и «раненый» пацан заплакал по-настоящему…

Интуитивно Вера понимала, что не нужно особо распространяться о своем даре. Еще до поступления в мединститут она прочитала книгу о гипнозе и многое поняла о своих способностях. А однажды умение наводить образы ее спасло от компании каких-то темных криминальных личностей. Она ярко, до рези в глазах вспомнила сцену из старого-престарого фильма «Джульбарс», где пес задерживает шпиона, вызвала в памяти крупный план: оскаленные влажные клыки, подрагивающая верхняя губа овчарки, бешеные глаза. Сейчас ррррразорвет!.. Вера представила себя каким-то Суперджульбарсом, тихонько зарычала и вышла на свет. Парни, сбивая друг друга с ног, улепетнули, а Вера вынырнула из арки двора на улицу и помчалась домой…

Она пользовалась даром наведения образа и для лечения, когда нужно оказаться с пациентом на одной волне. При случае могла, не задумываясь, «включить» любую внешность и тогда пройти в какие угодно двери. Но для этого нужен особый настрой, подготовка. А она растерялась…

Ограда закончилась широко распахнутыми воротами. Песчаный грунт под ногами изрыт копытами — ага, вот куда эта кавалькада рыцарей двинулась. Почему же тут нет охраны, удивилась Лученко, и решилась на авантюру: вошла внутрь. И тут же поняла почему. Навстречу ей откуда-то сбоку вышел огромный коричневый доберман. Без намордника, не на привязи. Остановился, вытянул к ней острую морду, замер. Мощный, матерый, коренастый пес… Он негромко зарычал. Вера кое-что знала о доберманах. Это знание сейчас мешало, могло повергнуть ее в неконтролируемую панику. Быстро реагируй, быстро!.. Она мгновенно собралась, «включила» в воображении рычащего пса. Доберман склонил голову набок, оскалил клыки, напряг лапы. Ошибка! Опять ошибка, да что ж такое сегодня?! Нельзя было пускать ему навстречу собаку — он не боится. Наоборот, еще агрессивнее может стать, хорошо, что пока почему-то стоит на месте… А чего он испугается? Того, чего боятся все: огня.

Она «включила» яркий действующий образ, мгновенно разгорелась, затрещала сухой травой, выбросила вперед длинный гудящий язык пламени.

Пес не завизжал, не бросился наутек — отошел в сторону, хмуро, с недоверием оглядываясь. И на том спасибо. Готовясь на всякий случай вновь полыхнуть, Вера прошла несколько шагов по усыпанной гравием широкой дороге. И увидела совершенно пасторальную картинку: двухэтажный чистенький домик с аккуратным садиком. Почему это так напоминает английский стиль, подумала Вера, и вспомнила: точь-в-точь такие домики ей показывали во время телевизионных путешествий по Великобритании. Стены заросли виноградом и плющом, чувствуется хозяйская заботливая рука, и всему этому много лет…

Из домика вышел мужчина. Сошел бы за английского же пастора — высокий, улыбчивый, широкоплечий, благообразный, седая короткая борода и ухоженные усы, — если б не одежда. Она была совершенно не английской — защитного цвета пятнистая шляпа, такая же просторная рубаха и штаны. На шее болтается рация, в руках мобильный телефон. Еще один охранник, только необычный какой-то. Может, сторож?..

— Вот так-так, — сказал сторож, впрочем, не очень строго. — Незваные гости?

— Извините, — улыбнулась Лученко в ответ его широкой белозубой улыбке на загорелом лице. — Было открыто. А иначе к вам не попадешь.

— Да-да-да, — кивнул мужчина, подходя, — это правда, но как же вас Лорд пропустил? Лорд! Ко мне.

— Он не виноват, — сказала Вера. Она решила все-таки немножко побыть «блондинкой». — Песик просто не мог не впустить такую красавицу. Не ругайте его.

Пес медленно подошел к хозяину, опустив голову.

— Что ж ты, Лорд? — мягко укорил его седобородый. — Красавиц тоже надо задерживать.

Он проговорил что-то неразборчивое в рацию.

— Но ведь не для того, чтобы съесть? — вставила Вера кокетливо.

Пес угрюмо посмотрел на нее рыжим взглядом. Мужчина широко развел сильные руки:

— Ведь всем было сказано — аккредитуйтесь заранее! И никаких проблем!

Он все еще улыбался. Улыбались его губы и щеки, но глаза оставались серьезными, холодно-серыми.

— Да не журналистка я…

Тут подбежали ребята в черных футболках. Они подошли к сторожу и вдруг повели себя совершенно как доберман — опустили виноватую голову перед хозяином.

Лученко наконец все поняла и включилась в ситуацию.

— Сергей Юрьевич, — громко сказала она. Пятнистый мужчина оглянулся удивленно, но доброжелательно. — Я к вам, не ругайте ребят. Мне очень нужно перекинуться с вами парой слов, я доктор Вера Алексеевна Лученко. Присутствовала при кончине Вадима Бегуна.

На его лице появилась озабоченность.

— Да, да, слышал. Какая жалость… Но что ж вам не дали мой телефон? Ну ладно, проходите, раз пришли. Хромченко Сергей Юрьевич, директор острова.

— А разве есть такая должность — «директор острова»? — удивленно распахнула глаза Вера.

Хромченко охотно рассказал гостье, что раньше на острове располагался пионерско-туристический лагерь. Где он работал начальником. Потом, в середине девяностых, детские лагеря отдыха стали по-тихому распродавать. Он подсуетился и арендовал остров на пятьдесят лет. Вот его и кличут «директором острова». Почему не оставил здесь детский лагерь? Пока он работал с «милыми» детками, они осточертели ему по самое… адамово яблочко.

Много и с удовольствием говорил Сергей Юрьевич, почти не давая слова вставить, и было видно, что он из тех, кого хочется назвать «весельчак и балагур». Надо бы расспросить его про Бегуна, про другого — погибшего во время скачек… Но поток баек казался бесконечным. Рассказчик сам же им и смеялся, а Лученко оставалось только удивляться. Ведь что смешного, например, в такой истории?

Трое мальчишек отправились на рыбалку. Один из них завернул рыболовные крючки в газету и сел на берег в вечерней тишине. Двое других закинули удочки поодаль. Потом они решили сходить по большой нужде и газетку у товарища-рыбака поперли. Директор, обходя свои владения среди ночи, вдруг за кустами увидел такую картину: один из пацанов стоит со спущенными штанами, а другой заглядывает ему в задницу. Что бы вы подумали? При звуках шагов тот, что был без штанов, с диким воплем унесся в кусты. Остался второй, после допроса признавшийся, что у мальчишки несколько крючков засели в заднем проходе. Можете себе представить смех и слезы причастных к этой истории!

— Вас не шокирует такая правда жизни? — довольно улыбнулся Хромченко.

— Слишком экстремально, — сказала Вера. Нельзя ему показывать истинные чувства, а не то замкнется. — Тут не знаешь, смеяться или плакать! А кстати, не расскажете ли вы о том, как человек упал с лошади и разбился насмерть?..

— Про камень в ухе рассказать? — перебил директор острова и, не дожидаясь согласия, выдал довольно банальную байку. Ну, попал камешек в ухо шкету после купания. Пришлось потом к хирургам возить, когда затемпературил. Чего все-таки он добивается, пугая ее этими страшилками? Удовольствие получает, что ли? Или он привык от всех любопытных таким способом избавляться? Вот и еще историйка — «про мальчика, который сторонился ножей». Едва лишь Хромченко ее начал, слушательница уже поняла, что у парня была гемофилия — несворачиваемость крови. А родители, дураки, ничего не сообщили. Ужас…

— Теперь я поняла, почему даже мысль о детских лагерях вызывает у вас аллергию. Лучше уж с взрослыми работать, — вклинилась Вера, а Хромченко кивал и все порывался еще что-нибудь рассказать. — Скажите, Сергей Юрьевич, в какие элитные игры у вас играл покойный Вадим Мартынович Бегун?

— В основном на лошадях катался. Жирок чтобы растрясти. У нас такие лошади!..

— Говорят, он видел что-то необычное…

Директор острова улыбнулся еще шире. Он со своей негаснущей улыбкой все-таки должен сниматься в рекламе зубной пасты, не иначе.

— Вы, милая моя, доктор или все-таки журналист? По поводу травм и смертей во время скачек когда-то сам Черчилль сказал: «Терпеть не могу лошадей: посередине они неудобны, а по краям опасны». Понимаете намек? А в городе гибнет в сто раз больше народу под колесами автомобилей… Позвольте откланяться. У нас очередное мероприятие. За всем должен сам проследить!.. Вас проводят к выходу. До свидания.