Владимир Колычев - Живая пуля Страница 16

— Кто видел, как его избивали?

— Соседка наша… Татьяна ее зовут. Татьяна Михайловна Гортова, по нашей улице дом двадцать четыре. Это как раз напротив их дома было. Она все видела… Не лезла бы ты в этом дело. Мы же не только за себя, но и за тебя переживаем.

— За меня переживать не надо. И за себя не бойтесь. Не хочет Василий Антонович заявление писать, не надо. Если заявления нет, то и претензий к вам со стороны бандитов быть не должно. Правильно я рассуждаю? — усмехнулась Инна.

— Может быть.

— Тогда все.

На этом разговор был закончен, но работа по делу будет продолжаться.

Миша достал из пачки сигарету, сунул ее в рот. Инна многозначительно глянула на него — дескать, у нее в машине не курят. И он правильно понял ее.

— Так я не зажигаю, без огня потяну, — сказал он. — Так можно?

— Можно, — кивнула она.

— О здоровье моем заботишься? — спросил Ракитин. И тут же, не дожидаясь ответа, сказал: — Это хорошо, что ты обо мне заботишься.

— Ну, кто-то же должен мне помогать, — улыбнулась молодая женщина. — А с чахоточными каши не сваришь.

— Странно, заявления нет, а дело ты возбудила.

— Так надо.

— А если это глухарь?

— Глухарем больше, глухарем меньше.

— Интересная логика… А заявления почему нет?

— Страшно человеку стало. Возмездия боится.

— Ну и пусть себе боится, если органам не доверяет. И мы будем вместе с ним бояться. В сторонке.

— Дело касается моей семьи.

— Он твой родственник?

— Нет, он друг моего отца. И у него строительный бизнес, и у отца. Вчера избили Корчнова, а завтра убьют моего папу…

Инна могла дать и другое объяснение. Ведь она, берясь на это дело, думала не столько об отце, сколько о других людях, которые могли пострадать от рук ненаказанных беспредельщиков. Она думала о людях, которых должна защищать по долгу службы, но такое объяснение могло показаться Ракитину пафосным, а потому притянутым за уши… К тому же она действительно переживала за отца. Так что и она не врала, и ему все стало понятно.

— Ты сегодня в ударе! — засмеялся Миша. — Просто убиваешь своей логикой!.. А если завтра продавщицу в магазине изнасилуют, ты за свою мать бояться будешь, потому что она в этот магазин ходит?

— Там из-за бизнеса наезд был. Корчнов тендер на строительство объездной дороги выиграл, а кому-то это не понравилось. Завтра этому кому-то мой отец дорогу перейдет, а я, знаешь ли, не хочу остаться сиротой.

— Твой отец строит дороги?

— Нет. Но так и Корчнов не строил дороги. Потом подряд получил. Кто-то коттеджный поселок построил, а он подъездную дорогу провел. Потом еще такой же подряд… А работать он умеет…

— Значит, за отца переживаешь? Тогда понятно.

— Ты не о том думаешь.

— А о чем я должен думать?.. О тебе? Так я о тебе всегда думаю… Может, заскочим в кафе… Э-э… Сейчас в кафе заскочим, обедать будем, — поправился он.

— Что-то я не поняла, обо мне ты думаешь или об обеде, — усмехнулась Инна.

— О тебе. А обед — это прилагательное.

— Ты лучше подумай, зачем нам в Потоцке объездная дорога?

Машину резко повело в сторону — это Инна объехала глубокую выбоину на дороге.

— Лучше бы в городе дороги отремонтировали, а то тихий ужас, а не дороги, — ухмыльнулся Ракитин.

— Объездной дороги не будет. Отвечает за нее бандитская фирма, она все деньги на распил пустит…

— Что за бандитская фирма?

— Я не знаю, что за фирма, но крыша у нее бандитская. И не только…

— Что значит не только?

— Корчнов не объяснил. И не хочет объяснять. Боится он.

— А от заказа отказался?

— Да, хочет отказаться.

— Слабак! — пренебрежительно сказал Ракитин.

— Но мы же не такие, Миша, да?

— Нет, конечно… Только вот под слабака и труса подписываться не хочется.

— Хочешь не хочешь, а надо.

— Как скажешь, гражданин начальник.

Корчнов жил на западной окраине города, в секторе, где преобладали относительно новые двухэтажные дома. Особняк Василия Антоновича выделялся среди прочих своими размерами, архитектурными изысками. Чувствовалось, что в строительном деле Корчнов знал толк.

Дом Гортовых находился неподалеку, на одной стороне улице, через два строения. Высокий забор, сплошные ворота, глазок видеокамеры над калиткой. Еще одна камера была встроена в домофон. Ракитин требовательно нажал на кнопку звонка.

— Я вас слушаю, — послышался из динамика женский голос.

Ракитин представился, раскрыл перед глазком видеокамеры свое удостоверение. Инна промолчала. А зачем ей что-то говорить, если она в форме, при погонах? И так все ясно.

Калитка открылась автоматически. Первым во двор вошел Миша. Руку он держал на пистолете, не вытаскивая его из кобуры. Мало ли, вдруг собака на них бросится. Но сторожевой пес гавкал, бросаясь на решетчатую стену вольера. Неприятное зрелище, хорошо решетки крепкие, да и дверь на замке.

На крыльцо дома вышла не очень молодая женщина — миловидная, ухоженная, в домашнем халате, стилизованном под платье. И тапочки у нее на довольно-таки высоком каблуке. Прическа, макияж, запах духов. И ведь не похоже, что при этом она собиралась куда-то выезжать. Что ж, нормальная женщина всегда должна так выглядеть.

— Вы, наверное, из-за Корчнова ко мне пришли? — вряд ли в том сомневаясь, спросила женщина.

Халат у нее не длинный, ноги открыты более чем наполовину. И надо признать, красивые ноги. Во всяком случае, Ракитин это признал. Женщина стояла на высоком крыльце, и он беззастенчиво пялился на ее ножки снизу вверх. Она это заметила, улыбнулась. Похоже, хозяйка не прочь была пофлиртовать с молодым и симпатичным гостем.

— Гортова Татьяна Михайловна? — официальным тоном спросила Инна.

— Она самая.

Наконец-то хозяйка догадалась сойти с крыльца.

— Нам бы хотелось осмотреть место, где был избит Корчнов.

— Пожалуйста, смотрите, мне-то что! — Гортова пренебрежительно повела рукой в сторону ворот.

— Вы бы показали нам, где все это произошло?

— А вы не знаете? — хмыкнула женщина, снисходительно глянув на Инну.

— Пока нет, но очень надеемся на вашу помощь, Татьяна! — Ракитин подмигнул Инне и взял женщину под локоток, нацеливая ее на ворота.

— Ну, я, конечно, помогу, — совсем другим тоном сказала Гортова. — Отчего ж не помочь?.. Я очень уважаю Василия, и с его женой мы дружим…

Женщина прикоснулась рукой к калитке, но открывать ее не стала.

— Я не могу выйти на улицу в халате, — спохватилась она.

— В халате? Я думал, это у вас, Татьяна, платье для коктейлей… Или для кофе?

— Да, можно и для кофе… — улыбнулась Гортова. — Если есть желание, могу пригласить вас на чашечку кофе.

— Нам бы место происшествия осмотреть, — покачала головой Инна.

Но женщина на нее даже не глянула. Все ее внимание занимал Ракитин. Демичева его не ревновала, но их обоюдный флирт начал раздражать. Хотя бы потому, что мешал делу. Не для того она сюда ехала, чтобы пялиться на то, как Миша заигрывает со свидетельницей.

— А чего там смотреть? Надо на запись взглянуть, там видно, как Васю… как Василия избивали. — Гортова показала на видеокамеру, что возвышалась над калиткой. — Пойдемте.

Снаружи дом казался обычным, зато изнутри производил впечатление. Отличный ремонт, дорогая стильная мебель, просторно, много света. И в каминном зале стоял плазменный телевизор. Вставляя флешку в проигрыватель домашнего кинотеатра, Гортова нарочно приняла такую позу, чтобы Миша смог заглянуть под подол ее платья-халата. Во всяком случае, Инне так показалось.

Хозяйка дома нашла файл, вывела на экран изображение. Машины, которая перегораживала Корчнову путь, на экране видно не было. Зато в кадре появился джип Василия Антоновича. Он вышел из машины, и тут же в поле видения появился не самого крепкого сложения, но шустрый, быстро двигающийся парень с бейсбольной битой в руке. Он что-то сказал Корчнову и сразу же ударил его битой по ноге, под колено. И тут же в кадр впрыгнул верзила с такой же битой. Этот ударил жертву по голове, свалив мужчину на землю, и пнул в живот…

Изображение было неважным, но лица идентификации поддавались. Нападавшие буйствовали не меньше минуты. Корчнов еще подавал признаки жизни, когда его перестали бить. Парень, который ударил его первым, склонился над ним, с презрительно-свирепым выражением лица что-то стал ему говорить. Видимо, объяснил, кто он такой и чем чревата жалоба на них. Наглый тип, без страха и тормозов. И лица своего не прячет, и ни разу не оглянулся по сторонам. Он абсолютно не боялся, что его увидят и опознают… Что ж, раз он такой смелый, то тюрьма его не напугает. И там ему самое место…

Преступники уехали, появился какой-то мужчина, затем прибежала жена Корчнова, склонилась над ним.