Картер Браун - Мини-убийцы: Страх подкрадывается исподволь. Любовники не возвращаются. Поймаймне птицу Феникс. Мини-убийцы. Страница 16

— Да, — кивнул Грир. — А что вы задумали? Впрочем, лучше не говорите. У меня и так забот хватает.

— О’кей, до скорого, лейтенант!

В тот момент, когда я уже выходил из камеры, он больно схватил меня за локоть.

— Я знал, что это были пустые мечты! — вздохнул я. — Вы просто садист, лейтенант!

— Вы забыли одну маленькую деталь, — возразил он. — Разделавшись с ней, отправляйтесь хоть к дьяволу!

— Какую еще деталь?

Он сунул мне под нос открытую ладонь.

— Пять долларов, — холодно произнес он. — Вы забыли?

Глава 10

Я бегом выскочил на восхитительный свежий воздух свободы. По дороге в отель зашел в агентство по найму машин, предъявил кредитную карточку и продолжил свой путь уже в открытой машине.

Из своего номера я позвонил Фрэн Джордан и кратко перечислил все, что случилось со мной в Провиденсе.

— Похоже, вы попали в неприятности, Дэнни? — равнодушно проговорила она, когда я закончил. — Вы собираетесь вернуть деньги клиентке?

— Вернуть Марте Хейзелтон две тысячи долларов? — завопил я. — Чего ради?

— Она наняла вас, подозревая, что убили ее брата, и опасаясь, что сестра подвергается той же участи, — осторожно ответила Фрэн. — Но ее сестра погибла, верно?

— Если я когда-нибудь и заслуживал плату, то именно в этом случае! Вы понимаете, что мне грозит обвинение в наезде со смертельным исходом?

— Дэнни, вы мне звоните из Род-Айленда, чтобы поссориться?

— Нет! Свяжитесь с Джимми Риганом и введите его в курс. Если они пришьют мне это дело, я хочу, чтобы он подключился и вытащил меня.

— Джимми Риган… — повторила Фрэн. — Кто это? Один из ваших друзей гангстеров?

— Это адвокат, — сдавленным голосом ответил я. — Один из лучших в Нью-Йорке.

— Хорошо, я его разыщу. Что еще?

— Пока ничего… А как ваши дела с вложениями на Среднем Западе?

— Его жена заинтересовалась, почему он так долго задерживается в Нью-Йорке, и прибыла вчера вечером, чтобы проверить. Теперь она сама занимается инвестициями.

— Прокол… А новых клиентов не было?

— Нет, но старик снова приходил сегодня утром за арендной платой. Да, я хочу сказать вам кое-что, Дэнни, насчет субботнего покера. Когда вам понадобится алиби, вы всегда можете сказать, что провели эту ночь у меня. Я готова подтвердить это.

— Фрэн, это просто замечательно с вашей стороны! — растрогался я.

— Пустяки! — спокойно возразила она. — Мне просто нужно было рассчитаться. Каждый раз, когда мне надо отпереться от свидания, я ссылаюсь на то, что собираюсь провести ночь у вас. Поэтому справедливо, чтобы и вы могли поступать так же.

Она уже повесила трубку, а я продолжал задыхаться от злости. Под конец я вспомнил о единственной возможности утешиться в подобном случае — о лекарстве, которое можно было найти в баре.

Полчаса спустя, чисто вымытый, в чистой одежде, с «магнумом» под мышкой, я почувствовал себя гораздо лучше. В баре нашлась бутылка коньяка, и жизнь можно было бы считать прекрасной, если не вспоминать про лейтенанта Грира. Не говоря уже о мерзкой истории с катализатором.

Налив себе еще выпить и устроившись в кресле, я погрузился в размышления. Через четверть часа детальный план действий был готов. Я просто сяду в машину, поеду на ферму, постучу в дверь, войду и посмотрю, как идут дела. Подумав еще немного, я не обнаружил в своем плане никаких пороков. Достоинств в нем тоже было не густо, но выбирать мне не приходилось.

В дверь деликатно постучали. Я открыл и увидел на пороге Сильвию Вест с нерешительной улыбкой на лице.

— Дэнни… — проговорила она, — я узнала, что полиция тебя тебя освободила… Какая прекрасная новость!

— А ты, детка? Как твоя память? Провалы еще не восстановились?

— Об этом я и хочу поговорить, Дэнни. Можно войти?

На ней были черный кашемировый пуловер и плотная белая юбка. В волосах я не заметил соломинок, но воспоминания тем не менее были свежи.

— Ну конечно же! Какое счастье, что ты не забыла мое имя!

Она устроилась в кресле, я спросил, не выпьет ли она коньяку. Ответ был утвердительный, и я налил ей, а заодно и себе. Потом сел напротив.

— Да, я солгала лейтенанту, что не помню, как мы ходили с тобой в свинарник, Дэнни, — начала она. — Я очень об этом сожалею, поверь мне, но я не смела сказать правду.

— Почему?

— Я слишком боялась.

— Боялась чего? Правды?

Сильвия покачала головой:

— Нет, того, что могло случиться, если бы я сказала правду.

— Я этого не понимаю, — честно признался я.

— Ты не представляешь себе атмосферу, которая царит на ферме последние двадцать четыре часа! Это дом страха…

— «Слушайте на следующей неделе продолжение нашего сериала!» — усмехнулся я. — Оставь ты эти избитые приемы: широко открытые голубые глаза, фразочки типа «Обними меня покрепче, дорогой, я так боюсь!». Наверняка у тебя были другие причины, чтобы скрыть правду от Грира!

Она равнодушно пожала плечами:

— Ну что ж, Дэнни, не хочешь мне верить — не надо. Мне не следовало сюда приходить. — Она встала и медленно направилась к двери.

— Ладно, — сказал я. — Давай рассказывай!

Я поймал ее около самой двери, взял за плечи и заставил повернуться ко мне лицом.

— А те восхитительные подвязки все еще на тебе? — спросил я.

Она старалась сохранять серьезность, но это ей плохо удавалось. Я снова усадил ее в кресло, наполнил стакан.

— Ну а теперь расскажи мне все, что там творится, — сказал я, когда мы снова принялись за коньяк.

Ее лицо снова потемнело.

— Ты знаешь, зачем мистер Хейзелтон меня нанял?

— Присматривать за Клемми.

— А тебе известно, почему она нуждалась в сиделке?

— Конечно! Ты сам мне рассказывал, и Хейзелтон тоже. Наследственное безумие по линии жены, так что он боялся за разум своих дочерей.

— Совершенно верно. Но ты мало знал Клемми и, вероятно, ничего не заметил…

— Что именно?

— Резкой смены настроений. Она в один миг переходила от состояния восторга, беззаботного веселья к полной прострации, угрюмому нежеланию сказать хоть слово.

— Возможно. Но не так уж все плохо, как ты говорит.

— Я была при ней в течение двух месяцев, а я медицинская сестра, Дэнни. Хочешь, я скажу тебе кое-что? Если бы она осталась жива, ее пришлось бы менее чем через два года поместить в психиатрическую лечебницу. Я видела слишком много таких случаев, знаю симптомы.

— Почтительно преклоняюсь перед твоей профессиональной осведомленностью. Но Клемми больше нет — чего же ты боишься теперь? Ее призрака?

— Клемми меня никогда не пугала. Я ее хорошо знала, мы были друзьями, и она мне доверяла. Я уверена, что, даже впав в ярость, она не стала бы причинять мне вреда.

— Тогда кто же тебя пугает?

Она закусила губу.

— Если я тебе скажу, ты будешь смеяться надо мной.

— Детка, я никогда не смеюсь над испуганными людьми. Это все равно что кусать руку, которая тебя кормит.

— Я боюсь Марты…

— Марты?

У Сильвии вырвался беспомощный жест.

— Ты не смеешься надо мной, ты мне просто не веришь, а это еще хуже.

— Марта вызывает у тебя страх?

— И не только у меня. У других тоже.

— У Пита, например?

— О Пите я вообще ничего не могу сказать, кроме того, что он иногда странно посматривал на меня. Грэг тоже боится ее…

— Грэг?

— О, прости, мистер Хьюстон.

— Я никогда не думал, что у этого компьютера есть еще и имя.

— Марта — параноик, — продолжала Сильвия тихим голосом. — Типичный параноик, с присущей им злобностью. Понимаешь, у этих больных свои методы представления. Если они считают, что лучший способ избавиться от людей, которые им мешают, убийство, — они убивают.

— Значит, ты предполагаешь, что Марта убила Клемми?

— Я в этом уверена, — убежденно ответила Сильвия. — Филипа Хейзелтона тоже убила она.

— Если в компании кто-то спятил, то это ты! Зачем ей убивать собственных сестру и брата?

— Повторяю, параноики рассуждают не так, как нормальные люди… Но нет смысла тебя убеждать. Я вижу, ты стоишь на своем. Ты даже не хочешь меня слушать…

С женщиной трудно разговаривать, потому что она — женщина. Ее полная грудь под черным пуловером, ее юбка, открывающая круглые колени, ее крутые бедра — все способно вывести из себя… Слушаешь, что она говорит, а думаешь о другом…

Я сделал сверхчеловеческое усилие и посмотрел ей в глаза.

— Я ни на чем не стою, — сказал я, — просто слушаю тебя внимательно. Я знаю, что Марта дьявольски высокомерна, но она, вероятно, унаследовала это от отца. И тут нет ничего необыкновенного.

— Но симптомы! — настаивала Сильвия. — К тому же у нее была веская причина для убийства их обоих. Мистер Хьюстон рассказал мне о наследстве ее матери. Трое детей должны разделить его поровну. Теперь Марта осталась одна и унаследует все деньги.