Пьер Немур - Пусть проигравший плачет Страница 16

— О, какое это было счастье, — вздохнула вдова Гюстава, поднимая глаза к потолку.

— В таком случае вы сами приняли решение. Нужно победить. И для этого нужно действовать методично. Мы не можем рассчитывать на помощь со стороны полиции. Нам придется самим проводить расследование. Нам самим предстоит выявить людей, стоящих за Максом де Руйе, и его пособников, совершивших два покушения.

— Вы не думаете, что он действовал самостоятельно?

— Я убежден в обратном. Этот человек слишком умен, чтобы компрометировать себя непосредственным участием в таком деле. И совершенно очевидно, что ему помогают люди, которых мы не знаем.

— После взрыва в Ранжис он не поленился на следующий день заявить Локару, что вернулся с Азорских островов. Он всерьез озабочен созданием своего алиби на случай расследования. В том же, что касается происшествия в Шевийи-Ларю, нам будет достаточно легко выяснить, участвовал ли он в этом сам, так как Локар мог наблюдать его во время визита Макса на улицу Инносан.

— Это представляется мне весьма разумным, — добавила мадам Пеллер. — Но вы говорите об этом так, словно у нас впереди очень много времени.

— Да, вы правы, у нас этого времени нет. Единственным положительным для нас моментом происшествия в Шевийи-Ларю является то, что Слим должен признать справедливость того, о чем говорили в Рувре. После сегодняшнего удара он пойдет с нами. Солидарность наших друзей, безусловно, окрепнет.

Опасность — вот главное, что я хотел бы подчеркнуть в данный момент. Кровавые брызги… последствия, если вы предпочитаете так их назвать. Ни при каких обстоятельствах сведение счетов не должно коснуться вас. И единственный способ избежать этого заключается в том, чтобы нам самим руководить этим делом, разрабатывая все до мельчайших подробностей.

— Браво, мой дорогой! — восторженно приветствовала его Изабелла. — И я буду помогать тебе изо всех сил. Приказывай, я повинуюсь.

— Прекрасно! В данный момент, моя принцесса, ты должна благоразумно оставаться в своем уголке. Я же завтра, как только предоставится возможность, отправлюсь в больницу «Питье», чтобы поговорить с мадемуазель Мари-Лу.

— Ты действительно не хочешь, чтобы я тебя сопровождала? — спросила девушка с легким беспокойством.

Глава шестая

Из того, что он смог разглядеть упакованным между подушками в безликой белой кровати государственного благотворительного учреждения, он пришел к выводу, что у Мари-Лу золотое сердце. Он улыбнулся своей скромной и немного печальной улыбкой, выражавшей одновременно простодушие и покорность, которые исключали всякий корыстный расчет.

Как адвокату страховой компании, обязанному выяснить обстоятельства случившегося в Шевийи-Ларю, Гедеону Шабернаку было разрешено навестить ее ближе к полудню, после того как пациёнты больницы «Питье» были подвергнуты всем необходимым процедурам.

Танжерец-убийца вмешался очень быстро: Мари-Лу была помещена в отдельную палату окнами в сад, что, правда, ничего не давало, так как со своей кровати в палате на третьем этаже она могла видеть лишь кусочек безнадежно серого неба, такого же мрачного и угрожающего, как и накануне.

Гедеон Шабернак смог заметить, насколько она была симпатична. Каштановые волосы изрядно разметались по подушке. Глаза блестели от удовольствия, так как посетитель поставил на столик у изголовья огромный букет роз. На ней была скромная розовая ночная рубашка, которую ее… коллеги принесли вчера вечером или сегодня утром, но легкое одеяние только подчеркивало красоту плеч и соблазнительные линии груди. У Мари-Лу было все необходимое для того, чтобы преуспевать в своей профессии.

Ее левая рука была упрятана в гипс, а сверху, там, где гипс кончался, был виден большой черный синяк. Молодой человек сделал изящный комплимент в форме мадригала, заставивший порозоветь ее щечки, и продолжил:

— Меня зовут месье Шабернак. Я адвокат страховой компании. Это она прислала вам эти цветы. Я приехал так скоро, как только смог, чтобы записать все ваши воспоминания об этом инциденте, пока они еще свежи. Мне очень важно знать все обстоятельства случившегося.

— Почему? — заинтригованно спросила она. — Компания отказывается платить?

— Ни в коем случае. Все это делается исключительно для того, чтобы выяснить, кто должен платить: компания, застраховавшая вашего хозяина, или газовая компания Франции. Необходимо также определить сумму ваших убытков. При том, что ваша жизнь бесценна, вы же понимаете, моя дорогая мадемуазель.

Это снова доставило ей удовольствие.

— Так что же вы хотите знать? — просто спросила она.

Он осторожно присел на край кровати, положив фамильярно, почти нежно, свою руку на ее здоровое запястье.

— Послушайте, — сказал он. — У меня есть два способа провести все это дело. Хороший и плохой. Для хорошего необходимо ваше полное доверие, ваша полная искренность. Поверьте, я не полицейский.

— Скажете тоже… — отмахнулась она. — Шпик, который принесет мне розы, еще не родился, а его мать умерла.

— Совершенно справедливо. Более того, мы здесь с вами только вдвоем, вдали от нескромных ушей. Хорошо, я скажу вам откровенно. Я точно знаю, что вы делаете в Ранжис, все трое, Прунелия, Вера и вы. Я знаю, почему соглашение об аренде дома подписала не Прунелия, которая является содержанкой Слима. Наконец я знаю, что Слим думает, что взрыв явился результатом покушения, и он подозревает кое-кого, кто мог это сделать.

Наступило длительное молчание, во время которого он внимательно, но дружески смотрел ей в глаза. Рот молодой женщины округлился. На лице ее было написано огромное изумление. Казалось, что она испугалась, затем вдруг сказала:

— Ну, ладно, тогда вы…

Это было все, что она смогла сказать и надолго умолкла. Он чувствовал, что она потрясена и испугана тем, что секрет оказался раскрыт. Он представил себе, каковы будут последствия для нее, если Танжерец-убийца узнает, что она разговаривала с чужаком, с неизвестным.

Водрузив на физиономию улыбку «большого брата», чтобы успокоить биение ее сердечка, которое чувствовалось под нейлоном ночной рубашки, он нежно начал все снова:

— Успокойтесь, поверьте мне. Я друг Слима и Фернана-игрока, — он полагал, что лучше не произносить имя Пеллера. — Я помогаю им, и все, что я знаю, именно они мне сообщили. Послушайте, я знаю также, что контракт на аренду дома был заключен на ваше имя, что вы жили на улице Сталинграда с Прунелией или Анджелой, как вам больше нравится, и что Вера…

Все эти факты наконец растопили ее недоверие. И потом у него была такая братски нежная улыбка, которую ей никогда не дарили мужчины.

— Ну, ладно, — сказала она слабым голосом, — я вам верю.

— И теперь вы должны мне помочь в моих поисках преступника, который пытался вас убить. Послушайте, расскажите мне все, что произошло в Шевийи.

Ее взгляд на несколько мгновений остановился на сером небе, накрывавшем больницу.

— Вы не можете этого знать, — начала она. — Когда я попала в переплет… Да, это Анджела помогла мне попасть в лапы Слима. Но я не сержусь на нее. Она не могла поступить иначе. Мы были подругами с детства. Мы из одной деревни, неподалеку от Лиможа. В любом случае, я знала, что это так кончится. Все равно, он или другой…

Прошел месяц, как он поселил нас в Шевийи. Он объяснил, что здесь нам будет гораздо лучше, чем на Центральном рынке, и что нам не придется топтаться на тротуарах в поисках клиентов. Мы получили клиентов, которых уже знали, и вдобавок у нас появилось жилье.

Анджела все время ворчала. Она была очень привязана к Центральному рынку и к Парижу. При всяком удобном случае она искала возможность съездить туда. Как только представлялась возможность. Это ее и спасло. Я же, понимаете, настроена не совсем так. Я чувствую себя здесь неплохо. Конечно, здесь очень уныло, в этом предместье. Особенно зимой. Иногда непонятно почему нападает тоска. Но здесь, по крайней мере, спокойно. И я ценю это.

С другой стороны, я вам это уже говорила, мы с Анджелой подруги детства, почти сестры. Поэтому мне нравится жить с ней. Я ее очень люблю.

— А Вера?

— Вера — совсем другое дело. У меня не было времени как следует узнать ее, но, в любом случае, я думаю, что мы никогда не будем близки. Она совсем другого сорта. Я никогда не могла понять, почему такая девушка, как она, очутилась здесь. Однако у меня как-то появилась мысль…

— Расскажите мне об этом.

Мари-Лу инстинктивно огляделась вокруг, словно кто-то мог их подслушать, и продолжила тихим голосом:

— Что касается меня, то я часто видела таких девушек в роскошных кварталах. Она рыжая, стройная, с зелеными глазами, очень элегантная. Я бы даже сказала, утонченная. Такие встречаются в зажиточных домах. Те, кто назначали ей свидания, всегда звонили по телефону. Этих девиц называют кол-герлс.