Валерий Ефремов - Власть ножа Страница 16

В кризисном штабе

Министр внутренних дел сообщил по телефону генералу Коржикову, что, в связи с массовым захватом заложников в Кунцевском отделении «Промбанка», глава государства взял ситуацию под личный контроль, а координатором действий силовых структур он назначил своего спецпредставителя — министра оборонной промышленности Павла Селихова. Получивший аналогичную информацию от своего шефа замдиректора ФСБ Горохов повернулся к Коржикову. — Похоже, Семен Васильевич, там, наверху, нам с тобой не слишком доверяют. — Евгений Горохов обладал удивительным для офицера госбезопасности качеством: как правило, он говорил то, что думал. Эфэсбэшник был сильно раздосадован решением президента, поскольку полагал, что сформировать кризисный штаб и командовать им поручат именно ему, генералу Горохову.

Совсем иные чувства испытывал Семен Коржиков. Его только что назначили замминистра внутренних дел и произвели в генерал-полковники. На ближайшие три-четыре года — это его карьерный предел, а потому вершить подвиги ему сейчас не было надобности. Теперь главное — усидеть на том стуле, на который он только что взгромоздился, и не делать опасных телодвижений.

И как раз самое неприятное в его нынешнем положении — руководить операцией по освобождению заложников. Тут что ни делай — все к худшему. Вести переговоры с бандитами — значит, им потворствовать. Попытаться освободить заложников силой — значит, рисковать их жизнями.

И в любом случае пресса подаст все это как проявление очередной милицейской твердолобости, некомпетентности и негуманности. Вон вокруг их сколько, журналюг, с камерами да диктофонами! Стервятники… Однако и Коржикова решение президента изрядно удивило, хотя ход его мыслей генерал понимал. Павел Селихов, будучи ещё замминистра обороны по вооружениям, неожиданно проявил себя как прирожденный специалист по разрешению крайне неприятных конфликтных ситуаций. Он находился в Швеции во главе небольшой делегации министерства обороны, когда в территориальных водах этой нейтральной страны всплыла потерявшая управление российская подлодка. Пару раз подобное случалось и ранее и всегда сопровождалось невероятной шумихой в мировой прессе и крупными проблемами для российской дипломатии, причем не только в Швеции. Пока МИД искал оправдательные формулировки в ответ на резкую шведскую ноту протеста, дело неожиданно разрешилось практически безболезненно, когда в него вмешался Павел Селихов. Как уж он это проделал, с кем встречался и что обещал, осталось для широкой публики загадкой, но главное — результат. Похожий, хотя и менее драматичный, случай произошел в Норвегии, когда в её территориальных водах местные пограничные катера арестовали аж целых три российских рыболовных траулера одновременно. И опять-таки — находившийся в этой стране с рабочим визитом Павел Селихов быстро урегулировал неприятную ситуацию. После этого специально под него восстановили упраздненное ранее министерство оборонной промышленности, поговаривали, что он попал в президентскую кадровую обойму и его ждут куда более высокие посты. И вот теперь опытный аппаратчик Коржиков не мог взять в толк — для чего президент так подставляет своего человека! Очков на освобождении заложников много не заработаешь, а можно потерять все! Между тем к району метро «Кунцевская», где располагалось подвергшееся нападению отделение «Промбанка», стали прибывать и другие большие начальники: замминистра МЧС, заместитель Генерального прокурора Шигарев, вместо городского мэра, который сейчас находился с дружественным визитом во Франции, примчался первый заместитель правительства Москвы. Вскоре стало ясно, что нужно какое-то помещение для согласования действий и принятия решений. Поскольку Селихова ещё не было, генерал Коржиков взял инициативу на себя и предложил подобрать подходящее служебное помещение заместителю мэра. Тот, недолго покрутив головой по сторонам, решительно направился к стоявшему невдалеке невысокому, но занимавшему большое пространство зданию, выложенному серой плиткой. Все остальные важные чиновники дружно двинулись вслед за ним. Заместитель мэра сунул свои документы охраннику и потребовал пропустить его и других государственных товарищей на территорию предприятия. На секьюрити, однако, ксива важного московского чиновника не произвела никакого впечатления. — Это режимное предприятие, — объявил он, — необходим спецдопуск. — Ты работаешь тут последний день! — побагровел высокий столичный чин. В ответ охранник только пожал плечами. — Минуточку! — неожиданно раздался голос министра Селихова. В суете никто не заметил его приезда. — Я знаю вашего директора Аркадия Грабовского. Сейчас мы уладим этот вопрос. Дайте мне, пожалуйста, его телефон. — Рабочий день закончен, — сухо произнес упрямый охранник, — а никаких домашних телефонов я никому давать не имею права. Министр ничем не выдал своего раздражения, если у него таковое вообще было, и по сотовику набрал номер собственного офиса. — Алла Павловна, найдите, пожалуйста, Аркадия Грабовского и попросите его немедленно позвонить мне на мобильный телефон. Последняя фраза произвела должное впечатление на охранника, и он вроде как стал извиняться. — Понимаете, у меня строжайший приказ, инструкция, я не имею права… — Понимаю, понимаю, браток. — Министр успокаивающе похлопал его по плечу. Тут у Селихова зазвонил мобильник. После короткого разговора министр протянул его норовистому секьюрити.

— Это ваш директор. Охранник с полминуты выслушивал свое начальство. — Хорошо, Аркадий Ефимыч. Все будет в лучшем виде. — Он обернулся к окружавшим его сановникам. — Пойдемте, товарищи. Директор разрешил занять его кабинет. — Одного кабинета будет мало, — вмешался Семен Коржиков. — Нужны ещё как минимум две комнаты для работников оперативных служб. — Сделаем, — теперь уже вполне подобострастно кивнул прежде суровый охранник и потряс при этом связкой ключей.

Фарида

Когда она увидела гаишника, махнувшего ей палкой, то первой мыслью Фариды было — а ведь у неё нет никаких указаний на этот счет. Ни от Угря, ни от Бархана. Она всегда была прекрасным исполнителем, дотошно, в деталях, следуя наставлениям человека, которого обожествляла. А Бархан, в свою очередь, считал, что, поскольку женщина эта — чрезвычайно смышленая и прожила с ним бок о бок немало лет, то ни в каких особенных подсказках не нуждается. И здесь он ошибался. Фарида не знала и не понимала слишком многих вещей, но, как восточная женщина, боялась докучать своему повелителю глупыми бабьими расспросами. Фариде не только никто не сказал, что делать, если её попытается остановить на украденном джипе гаишник, но Бархан ни словом не обмолвился и о том, следует ли брать с собой оружие. Фарида самостоятельно положила в сумочку «магнум» сорок пятого калибра — разве оружие когда-нибудь бывает лишним? Пару недель назад она из этого ствола с одного выстрела вышибла мозги менту, выследившему самый первый тайный офис можайских. Значит, хорошая пушечка. А от добра добра не ищут. Эту поговорку Фарида знала, а что использованное огнестрельное оружие не стоит применять дважды — нет. Она решила тормознуть и дождаться гаишника, поскольку видела, что его напарник сидит за рулем «форда», и, если не остановиться — погони не избежать. К тому же её подельников, выскочивших из джипа в масках, гаишный лейтенант, стоя за углом здания, явно не видел. Он вообще не мог видеть, что она останавливалась у банка на запрещающий знак и просигналил ей полосатой палкой, скорее всего, в надежде подзаработать. Ну что ж, Фарида скажет, что оставила документы дома и даст летехе пятисотрублевую купюру. Будет мало — откупится стодолларовой банкнотой. Ну, а в случае чего — нажмет на акселератор, потому она ожидала гаишника, не вылезая из машины, хотя и заглушила мотор, чтобы излишне не нервировать мента. Гаишник обошел машину вокруг и увидел улыбающуюся ему из окошка молодую симпатичную девушку восточной наружности. Он ей откозырял. — Ваши документы. — Понимаете, лейтенант… — Фарида вместо прав протянула офицеру, как и планировала, пятьсот рублей. Но он её жест по достоинству оценить не успел, поскольку в этот момент резко повернул голову в сторону банка, откуда раздалась автоматная очередь. Фарида, поняв, что произошло неладное и непредвиденное, тут же завела двигатель и ударила по газам. Это, вероятно, стало её ошибкой. Если б она оставалась на месте, гаишники фактически вынуждены были бы мчаться к месту стрельбы, но здесь у них появилась другая цель. Тем более что преследовать одинокую девушку выглядело более безопасным мероприятием, чем ввязываться в перестрелку. И за это их никто не осудит — в конце концов, они борются с нарушителями закона именно на дорогах. Лейтенант махнул рукой напарнику, и вскоре «форд» сел на хвост «чероки». Фарида вырулила на Можайку и устремилась в сторону области. «Форд» проделал тот же маневр, явно прибавляя в скорости и уже находясь метрах в ста от «чероки». Фарида ещё сильнее вжала в пол педаль акселератора. Сирена гаишной машины очищала дорогу от постороннего транспорта и преследователям, и преследуемой. Когда Фарида приблизилась к МКАД, то поняла, что из города ей не выбраться — перекрывая Можайское шоссе, стояли две патрульные милицейские машины, рядом с которыми расположилось несколько автоматчиков. Видимо, уже вступила в действие ментовская операция «Перехват» или «Сирена», шайтан их там разберет! Она развернулась прямо на середине Можайского шоссе и устремилась в сторону Центра. Но гаишный «форд», было поотставший, в ответ на её маневр двинулся прямо на «чероки». Они ехали по одной полосе навстречу друг другу, не петляя и не сворачивая. «Ну что, менты, — почти вслух говорила Фарида. — У вас служебное положение, какой ни на есть оклад, возможность карьеры, наверно, семья, дети. А у меня — ничего. Выбор один — смерть или воля». За десять метров до возможного столкновения «форд» свернул на соседнюю полосу и сразу оказался далеко позади. Что дальше? Она уже на Кутузовском. Теперь свернуть в какую-нибудь боковую улочку, бросить тачку и затеряться в толпе? Ан, нет. Откуда ни возьмись, появились и сразу же прицепились за ней два милицейских «форда». Где лучше уйти от них? Пожалуй, в арбатских переулках. Она рванула к Бородинскому мосту, но стало очевидно, что менты предугадали и этот её маневр. Весь мост перегородили два КамАЗа.