Владимир Плотников - По остывшим следам [Записки следователя Плетнева] Страница 17

Составив коротенький протокол и отпустив понятых, я пошел по улице в ту сторону, где она должна была сомкнуться с Московским проспектом. Резкий гудок автомобиля заставил меня отскочить к обочине.

— Раззява! Оглох, что ли?! — крикнул мне шофер. — Или жить надоело?!

Самосвал, чуть не задев меня, промчался мимо, сделал правый поворот и уткнулся в ворота с вывеской «Автобаза». Из проходной показалась пожилая вахтерша. Она подошла к машине, посмотрела на номер, взглянула на шофера.

— Что смотришь, или не узнаешь? — раздраженно спросил тот. — Открывай!

— А то и смотрю, что знать хочу — свой ты или чужой. Путевку предъяви…

— Что-о?

— То, что слышишь. Не сама придумала. Показывай, иначе у ворот заночуешь.

Шофер покопался в карманах пиджака, подал путевку.

— Вот так-то бы сразу. К пбрядку привыкай, — сказала женщина, открыла ворота и пропустила машину.

Обычная сцена. Стань я ее очевидцем несколько днями раньше, то не придал бы ей никакого значения и, довольный тем, что остался в живых, пошел бы дальше. Но сейчас она привлекла мое внимание. В самом деле: гараж и автобаза — организации родственные, к тому же соседние, однако въезд в гараж, из которого украли колеса, свободен, а на автобазу — контролируется и, судя по всему, такой порядок введен здесь совсем недавно. С чего бы это?

Я зашел в проходную, тронул вертушку турникета.

— Пропуск, — потребовала вахтерша.

— Я из прокуратуры, мне нужно переговорить с начальством…

— Рабочий день кончился, начальство дома, чай пьет.

— Тогда, может быть, вы ответите на кой-какие вопросы? — обратился я к ней, предъявив служебное удостоверение.

— Смотря что вас интересует, — смягчилась женщина.

— Контроль на проходной. Всегда ли он был таким строгим?

— А как же?! Всегда. Только разве ворота раньше не закрывали да к машинам не выходили. Дней десять назад директор и тут решил полный порядок навести.

— Что-нибудь случилось?

— Кладовку кто-то сломал, две покрышки украли. У соседей было похлеще. В ту же ночь пять машин «скорой помощи» разули…

— Виновных нашли?

— Чего не знаю, того не знаю.

— А милиция приезжала?

— Был товарищ. Два дня ходил, с людьми говорил, записывал…

— Откуда он?

— Понятия не имею. Об этом вам директор скажет…

Ай да вахтерша! Теперь я твердо знал, что кражи покрышек для грузовых машин не абсурд, что кто-то даже специализируется на них.

На следующий день, перед тем как ехать к директору автобазы, я решил созвониться с ним по телефону. Набрав номер, который дала мне вахтерша, я услышал хриплый бас:

— Сойкин у телефона.

— Мне нужен директор.

— Я директор.

— Это из прокуратуры, следователь. Скажите, были ли на автобазе случаи краж покрышек?

— Был случай, не случаи…

— Милиция к вам приезжала? Воров нашли?

Бас помолчал, потом, откашлявшись, четко произнес:

— Если вы работник прокуратуры, то не задавайте глупых вопросов. По телефону я ничего вам не отвечу.

Я понял, что дал маху, и виновато спросил:

— Вы никуда не собираетесь?

— Пока нет.

— Тогда ждите меня…

Через час я открыл дверь в кабинет директора, представился.

— Попрошу документ, — сказал Сойкин, присматриваясь ко мне, — шаромыжников развелось — пруд пруди…

Он был круглолиц, невысок, но тучен настолько, что с трудом умещался между подлокотниками рабочего кресла.

Я подал ему удостоверение. Директор прочитал все, что было написано в нем, рассмотрел печать, сличил фотографию с оригиналом.

— Теперь ясно. А то меня этим летом и с удостоверением надули. Собрался в отпуск, приехал на вокзал, а билетов нет. Подошел мужичонка — не ханыга, одет прилично, на голове фуражка железнодорожника. Обнадежил меня. Дал ему четвертную, а он мне удостоверение с фотокарточкой и — в толпу. Открыл я это удостоверение, а на нем фотокарточка другого совсем человека, одно только сходство, что оба одноглазые. Но это я так… Вас, значит, кража шин интересует?

— Да.

— Рассказывать особенно нечего. Ночью двадцать девятого июля сломали кладовку, взяли две новые шины. Кражу мы обнаружили тридцатого, в понедельник, утром. Тогда же соседи сказали, что и у них пять машин «скорой помощи» не вышли в рейс. Разутыми оказались.

— Кому вы заявили о краже?

— Звонил дежурному в райотдел. Он прислал сотрудника, лейтенанта. Этот лейтенант осмотрел кладовую, забрал замок, с людьми поговорил, а потом привез украденные шины. С тех пор не появлялся.

— Фамилию его помните?

— Вроде бы Калатозов.

— А преступников нашли или нет?

— Наверное нашли, раз покрышки вернули.

— Хорошо, — сказал я, — одним «глухарем» меньше. — А сам подумал: «Эти воры к белым колесам не причастны. Они, как видно, были пойманы. Поистине нет худа без добра».

Прямо из кабинета Сойкина я позвонил в райотдел начальнику уголовного розыска.

— У вас зарегистрированы кражи колес из автопарка «скорой помощи» и покрышек из соседней автобазы?

— Минуточку, сейчас посмотрим, — ответил тот и пропал. Было слышно, как он шелестел бумагами и говорил по внутренней связи со своими подчиненными. Я ждал. Через четверть часа начальник уголовного розыска сообщил:

— Не нахожу, надо разобраться, позвоните попозже.

Спустя полчаса, когда я вновь дозвонился до него, то получил уже более четкий ответ:

— Такие кражи не зарегистрированы.

— А сотрудник по фамилии Калатозов у вас есть?

— Нет, такой фамилии не слышал.

Сойкин, поняв по выражению моего лица суть полученного ответа, шлепнул пухлой ладонью по лбу:

— Подождите, подождите, я кажется записывал ее!

Он отбросил назад несколько листков настольного календаря:

— Точно, вот она. Только не Калатозов, а Каракозов. Немного ошибся. Телефон нужен?

Я набрал номер, который дал мне Сойкин, и попросил:

— Мне бы товарища Каракозова.

— Его нет, — послышалось в ответ.

— Где его можно найти?

— У начальника.

Пришлось снова позвонить начальнику уголовного розыска.

— Вас опять беспокоит следователь. Я искал лейтенанта Калатозова, а оказалось, что мне нужен лейтенант Каракозов. У вас есть такой?

— Есть.

— Где он сейчас?

— Должен быть у себя, если не выехал по заданию.

— Я только что звонил ему. Мне ответили, что он у вас.

В трубке стало тихо. По отдаленным глухим звукам я понял, что начальник угрозыска прикрыл микрофон рукой и с кем-то что-то решает. Но на этот раз пауза была недолгой.

— Каракозов у телефона, — произнес молодой голос.

— Кто в конце июля выезжал в гаражи, расположенные недалеко от дэка имени Капранова, по поводу краж колес и покрышек?

— Я, — ответил Каракозов.

— Вы установили, кто совершил эти кражи?

— Пока нет…

— А уголовное дело возбудили?

— Нет.

— Почему?

— Надо еще немного поработать…

— Вы требования закона знаете?! — возмутился я.

Каракозов промолчал.

— Почему до сих пор не возбуждены дела? — добивался я ответа, но слова мои повисали в воздухе. И тут мне стало ясно, что Каракозов просто не может ответить на них, потому что в его компетенцию возбуждение уголовных дел не входит.

— Где материалы, которые вы собрали? — уже более спокойно спросил я.

— У меня…

— Привезите их мне немедленно!

Когда я добрался до прокуратуры, то у дверей своего кабинета увидел одетого по форме, высокого, симпатичного лейтенанта милиции. Он стоял, прислонившись к стене, и внимательно рассматривал всех, кто попадал в поле его зрения. В руке у него была папка для бумаг.

— Каракозов? — спросил я на всякий случай.

— Так точно, — ответил лейтенант.

Мы вошли в кабинет. Каракозов достал из папки несколько сколотых скрепкой листков.

— Это все?

— Все.

Доставленные Каракозовым материалы начинались с заявления Сойкина, за ним шли протокол осмотра кладовой, объяснения кладовщицы, вахтера, директора автопарка «скорой помощи», расписки в получении похищенных покрышек и колес.

— Откуда взялись эти колеса и покрышки? — спросил я у оперуполномоченного.

— Их привез мне на третьи сутки один парень из отделения, обслуживающего Октябрьский рынок.

— При чем здесь рынок?

— Читайте дальше, там сказано.

Я стал просматривать остальные бумажки: акт изъятия покрышек на рынке у колхозника Кононова, объяснение этого колхозника, объяснения ночных сторожей рынка Тимофеева и Диньмухамедова, шофера такси Ершова… И вскоре почувствовал, как учащенно забилось сердце. Я откинулся на спинку стула и постарался связно представить себе все, о чем только что узнал…

…Водитель такси Ершов работал тогда в ночную смену. После очередного рейса он подрулил к стоянке на площади Мира. Было около двух часов. Светало. Подошли двое мужчин средних лет — высокий, коротко стриженный блондин с родинкой над левой бровью, и низенький, черненький, пузатый крепыш с золотыми зубами. Оба были в заношенных костюмах, высокий — в коричневом, а низенький — в синем. Ничего не говоря, они открыли дверцы и сели на заднее сиденье.